ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Уайтхолл был открыт для всех посетителей. Всякий, представленный однажды при дворе или пришедший в сопровождении ранее представленного, мог войти, поэтому здесь бродило множество совершенно посторонних людей: ворота дворца охранялись весьма ненадежно. И когда Эмбер и Элмсбери подъехали к Каменной Галерее, из-за скопления народа они с трудом пробились внутрь.
Каменная галерея — коридор длиной почти четыреста футов и шириной пятнадцать — протянулась через весь дворец. На ее стенах висели прекрасные живописные полотна Рафаэля, Тициана, Гвидо. Картины начал коллекционировать Карл I, и его сын теперь продолжил традицию. Вход в королевские апартаменты закрывался ярко-красными бархатными занавесями, они висели на всех дверях, и у каждой двери стоял часовой, гвардеец-йомен. В пестром калейдоскопе посетителей двигались леди в атласных платьях, молодые франты, шустрые чиновники, мелькавшие в толпе с очень озабоченным видом, будто решая важные проблемы, солдаты в форме, деревенские землевладельцы со своими женами. Эмбер без труда определяла последних по одежде, безнадежно вышедшей из моды. Провинциальные мужчины носили высокие сапоги, которые не наденет в Лондоне ни один уважающий себя джентльмен; шляпы с высокой тульей на пуританский лад, тогда как в моде были низкие шляпы; бриджи до колен на подвязках, а по новой моде бриджи — широкие внизу. Встречался даже круглый слоеный воротник. Эмбер возмущала такая провинциальность, и она с удовольствием подумала, что ее одежда не выдает ее происхождения.
Однако Эмбер не слишком переоценивала себя.
— Господи Боже! — шепнула она в ухо Элмсбери, сделав круглые глаза. — Ах, какие красивые леди!
— Ни одна из них и вполовину не так хороша, как вы, — ответил граф.
Эмбер бросила на него благодарный взгляд и улыбнулась. Они стали хорошими друзьями, и хотя он больше не предлагал ей переспать, однако заявил, что готов помочь ей или дать денег, если понадобится. Эмбер решила, что он влюбился в нее.
И тут неожиданно что-то произошло. По толпе в Галерее прошла волна оживления, все повернули головы в одном направлении.
— Миссис Пальмер идет!
Эмбер тоже устремила взгляд туда, куда смотрели все. И тут она увидела, что по Галерее шествует великолепная рыжеволосая женщина. За ней двигалась служанка, затем два пажа и чернокожий лакей. Барбара Пальмер шла, не видя никого, на ее лице явно читались высокомерие и своенравие. Она откинула голову назад, делая вид, что ее не интересует тот ажиотаж, который она создавала своим появлением. От гнева и ревности у Эмбер жгло глаза, сердце чуть не выскакивало из груди. Она смертельно боялась, что мадам Пальмер увидит Элмсбери, с которым, как она знала, мадам была знакома, и остановится. Но нет, она не остановилась. Она прошла мимо, не удостоив их взглядом.
— О, как я ненавижу ее! — с яростью вырвалось у Эмбер.
— Милочка моя, — заметил Элмсбери, — со временем вы поймете, что невозможно ненавидеть каждую женщину, с которой джентльмен имеет любовные отношения. От этого только нервы расстраиваются и все.
Но Эмбер не могла и не желала принимать философию его светлости.
— Ну и пусть расстраиваются! Я ненавижу ее! Чтоб она оспой заболела!
— Ну конечно же заболеет.
После этого они перешли в парадный зал посмотреть, как его величество король обедает. Этот ритуал имел место в час дня по средам, пятницам и воскресеньям. На галереях столпился народ, жаждавший лицезреть короля, но он так и не появился, и люди разошлись разочарованные. Еще в тот великий день, когда Карл торжественно возвращался в Лондон, он произвел на Эмбер незабываемое впечатление. Эмбер считала его вторым мужчиной в Англии после Брюса.
В первых числах августа Эмбер пришла к заключению, что беременна, частично потому, что имела по меньшей мере один симптом, но в основном из-за того, что непрестанно думала об этом. Она прождала недели две, считала дни на пальцах, но ничего не происходило. А теперь ей стало казаться, что груди набухли и болят, будто их колют тысячи иголок. Эмбер хотела рассказать об этом Брюсу, но побоялась, ибо догадывалась, что тот будет недоволен.
Он рано вставал по утрам, независимо от того, когда ложился спать накануне, а Эмбер надевала халат и беседовала с ним, пока он не уходил, потом ложилась досыпать. Однажды она вот так же сидела на краю постели и болтала голыми ногами, причесывая волосы черепаховым гребнем. Брюс стоял рядом, одетый только в бриджи и туфли, и брился длинным острым лезвием.
Несколько минут Эмбер наблюдала за ним, и они молчали. Каждый раз, когда она открывала рот, страх охватывал ее сердце и решимость пропадала. И вдруг неожиданно для себя она спросила:
— Брюс, а что если у меня будет ребенок? Брюс слегка вздрогнул и порезался, на его подбородке появилась яркая красная полоса. Он обернулся и взглянул на Эмбер:
— Почему ты спрашиваешь об этом? Ты думаешь, что забеременела?
— А разве ты ничего не заметил?
— Что заметил? О да, я и не подумал.
Он выругался, и хотя не по ее адресу, Эмбер почувствовала себя страшно одинокой. Потом Брюс обернулся, взял со стола флакон и капнул на порез кровоостанавливающим средством.
— Черт! — поморщился он.
— О Брюс! — Эмбер соскочила с постели и подбежала к нему. — Ну, пожалуйста, не сердись на меня!
— Сердиться на тебя? — Брюс начал бриться снова. — Я сам виноват, надо было быть просто осторожнее, да вот иногда забываю.
Эмбер озадаченно смотрела на него. О чем он говорит? Еще в Мэригрин она слышала, что беременности можно избежать, если плюнуть лягушке три раза в рот или выпить овечью мочу, но Сара не раз предупреждала ее, что эти способы ненадежны.
— Иногда ты забываешь что?
— Теперь уже не имеет смысла вспоминать, — он вытер лицо полотенцем, швырнул его на стол и продолжал одеваться. — Боже мой, Эмбер, я очень сожалею. Мы попали в чертову переделку.
Эмбер помолчала секунду, потом спросила:
— Ты что, не любишь детей?
Вопрос был задан так наивно, она поглядела на Брюса так печально, что тот не выдержал, обнял ее, прижав ее голову к своей груди, и нежно погладил по волосам.
— Ну конечно, дорогая, люблю.
Брюс поцеловал ее в макушку, но глаза оставались встревоженными и немного сердитыми.
— Что же мы будем делать? — спросила она, наконец.
Находясь в его объятиях, прижавшись всем телом, Эмбер ощутила теплоту, безопасность и счастье — и тревога как бы растворилась сама по себе.
Ибо хотя он еще раньше заявил, что не женится на ней, и она поверила вначале, но теперь она была почти убеждена, что Брюс женится. Ну почему бы ему не жениться? Они любили друг друга, были счастливы вместе, и за несколько недель совместной жизни она почти забыла, что он лорд, а она племянница деревенского фермера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138