Если не любовь к мужу, то любовь к сыну станет для нее основой верности. Человек, в чьих руках окажется судьба Кита, будет иметь над ней полную власть. Ну а если появятся другие дети… Она будет мирно и безмятежно заниматься их воспитанием в Уорбек-Кастле, даже не думая о развлечениях на стороне.
Ее интрижка с Сэндхерстом, продолжал размышлять Корт, была всего лишь грехом юности, из тех, через которые кое-кому из женщин надо пройти. Таких, как Сэндхерст, немного на белом свете, так что вряд ли другой сладкоголосый соловей попадется ей на пути. Мерзавец жизнью заплатил за свой поступок, а у него, Корта, есть возможность начать все заново. До всего, чего он хочет, только рукой подать…– Скажите, ваша милость, – вернул его к действительности вопрос Филиппы, – Тоби тоже вкладывает деньги в недвижимость?
– Не только он, но и братья Белль. Этьен и Андрэ вложили почти все, что сумели наскрести, и, я уверен, не прогадали. Нам четверым принадлежит большая часть таверн и гостиниц в Гиллсайде, многие магазины. Кстати, Тобиасу нравятся окрестности, и он поговаривает о том, чтобы купить здесь летний домик. Земли, которые я хотел вам показать, находятся южнее старых городских стен и тянутся до самого побережья. Поместье включает и холмы, и лес, и луга, поэтому можно гарантировать, что с течением времени его стоимость будет быстро расти.
– Значит, эту землю вы хотите приобрести Киту, – разочарованно протянула Филиппа. – Я думала, речь идет о Галлс-Нест…
– Галлс-Нест не продается.
– Откуда вам это известно? Вы уже навели справки?
– Эта земля моя, и я не собираюсь ее продавать. Должно быть, сама того не замечая, Филиппа рванула поводья, потому что пегая кобылка замотала головой и недовольно всхрапнула.
– Разрази меня гром! – буркнула Филиппа себе под нос и добавила громче: – Я не нарочно.
– Поначалу такое случается нередко, – успокоил Уорбек как ни в чем не бывало. – Постепенно руки обретут привычку и будут двигаться сами по себе независимо от хода мыслей. Только избегайте без крайней необходимости стегать лошадей. Хорошие упряжные лошади слушаются без всякого принуждения.
Филиппа кивнула и улыбнулась. Вид собственных рук с зажатыми в них вожжами порождал в душе законную гордость.
– Поверить не могу, что сама правлю!
– Мама, я горжусь тобой, – сказал Кит «взрослым» голосом. – Я тоже хочу научиться править. Signore, вы мне позволите?
– Обязательно, но не сегодня, – ответил Уорбек со смешком. – Вначале нужно научиться ездить верхом.
– Почему? Мама, например, не умеет.
– Я знаю. Чуть позже я займусь и этим.
– Правда? – воскликнула Филиппа тоненьким девчоночьим голосом, и лицо ее засветилось.
– Почему это удивляет вас, мадам? Странно. Я ведь обещал однажды, что научу вас и править, и ездить верхом.
Филиппа поерзала на сиденье, надеясь, что Кит не придал значения словам герцога. Мальчик, однако, был не из тех, кто пропускает мимо ушей разговоры взрослых.
– А когда вы ей это обещали?
– Это было довольно давно. – Уорбек ласково взъерошил его густые волосы. – И я, и твоя мама были тогда гораздо моложе.
– Ей было столько лет, сколько мне?
– Нет, чуть побольше, – засмеялся Уорбек, – но порой она вела себя, как пятилетняя девчонка.
– Гадкая ложь! – с притворным возмущением возразила Филиппа и украдкой показала ему язык. – По-моему, я уже неплохо справляюсь. Вы мне покажете, как крутить вожжи?
– Только если вы решитесь править четверкой. Тогда я научу вас и крутить вожжи, и направлять дышловых, но все это уже высшее искусство, а пока довольно и нынешнего хорошего начала.
– Как все это интересно! – не выдержал Кит. – Мне хочется поскорее попробовать!
– Попробуешь, обещаю, – сказал Уорбек, вновь обретая серьезность. – Я научу тебя всему, что нужно знать мальчику.
Уже в который раз Филиппа ощутила в душе укол раскаяния. С каждым днем она все яснее представляла себе, что она совершила, решившись бежать. Отняла у Корта сына, а у Кита отца.
Правда, тогда она была уверена, что Уорбек отвернется от ребенка так же, как отвернулся от нее. Да и как могла она думать иначе? Она сама была лишена родительской любви, а ее опекун никогда не интересовался ею. В тот момент она думала лишь о том, чтобы стать своему ребенку надежной опорой в жизни. Если судьба уготовила ей сиротство, одно из горчайших испытаний, то подобная участь должна миновать дитя, которое она носила.
Она была права… и не права в той же мере. Сделав Кита своим и только своим, тем самым она украла его у отца. Тогда, в Кентерберийском соборе, Уорбек говорил, что готов начать все заново, что им следует простить друг друга… но если бы он только знал, что она действительно сделала, и притом сделала сознательно, сказал бы он те же слова или нет? Простить… простить он, быть может, и сумел бы, но только не забыть.
– А почему вы все решили купить собственность именно в Гиллсайде? – спросила Филиппа, подавляя приступ раскаяния.
– Потому что мы собираемся превратить этот захолустный городок в фешенебельный курорт. Морской воздух издавна считается целительным, а в последнее время к тому же многие начали проявлять интерес к купаниям в морской воде. Доктора, с которыми я говорил, в один голос утверждают, что купаниями можно вылечить любую болезнь, от ревматизма до разлития желчи. Я бывал в Брайтоне и еще нескольких приморских городах и видел просторные передвижные купальни на колесах. Они заезжают достаточно далеко от берега, поэтому создается видимость купания в открытом море. – Филиппа бросила на Уорбека быстрый взгляд. Уж не напоминает ли он ей о совсем других морских купаниях? Во время медового месяца они часто купались вместе, хотя поначалу Филиппа сопротивлялась. Даже бухта Галлс-Нест не казалась ей достаточно уединенной для леди, имеющей дерзость войти в воду вместе с джентльменом. Но Уорбек так ее упрашивал, что она уступила.
Филиппа купалась в белой батистовой рубашке, мгновенно намокавшей и становившейся потому совсем прозрачной, а Уорбек вообще раздевался догола. Она и сейчас могла живо представить, как сильные гребки уносят его прочь от берега и как влажно поблескивает на солнце его обнаженная спина.
Это был запретный ход мысли, и потому тем более волнующий. Незаметно для себя Филиппа начала вспоминать брачную ночь, когда впервые увидела мужа без одежды.
…Теперь казалось невероятным, что она могла дожить до восемнадцати лет, оставаясь ужасающе наивной. Но так ли удивительно это было? В конце концов ее вырастили и воспитали две старые девы, для которых пуританский слог рыцарских романов был средоточием истины. Возможно, они давно забыли, какова жизнь на самом деле, что существует не только дух, но и плоть… если вообще когда-нибудь знали это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103