Расспросив стражу настолько подробно, насколько это можно было себе позволить в таком положении, Эрскин колебался. Обоих — Ачесона и человека, напавшего на него, отвезли в аббатство, где английские полководцы держали военный совет. Никто не знал, насколько серьезно Ачесон ранен. Но если двое обладателей тайны находились в аббатстве, Эрскину следовало тоже попасть именно туда.
Он пролагал путь сквозь толпу вверх по крутому склону. Его шансы когда-либо проследовать назад были таковы, что сам он не поставил бы на это и пенни. И решающим являлось следующее обстоятельство: предстоит ли ему убить одного человека или двух.
Веками предки Тома Эрскина, неоднократно прельщаясь тучными коровами, знаменитой серебряной посудой и прочими благами, пытались завоевать славный город Гексем, и многие сложили голову в неравном бою. Тому удалось въехать в град обетованный почти незамеченным, и дорога в аббатство стоила ему лишь нескольких царапин и синяков. Впрочем, Том испытал изрядное облегчение, увидев, что в крыле церкви, куда он попал, царят мрак и тишина.
Он вошел в западный неф. Пробираясь вглубь, Эрскин не мог не отдать должное редкостной красоте и соразмерности здания. Где-то ярдах в тридцати впереди светились огни и доносился еле слышный гул голосов: в одном из приделов происходило, наверное, заседание или военный совет. Когда его глаза привыкли к темноте, Том огляделся.
Справа ряд ступеней, вырубленных в стене, вел, по-видимому, в западное крыло монастыря, но сейчас это его не занимало. Но прямо над головой ряд стрельчатых арок шел вдоль южной стены нефа, основанием опираясь на карниз шириной не менее ярда.
Туда, пожалуй, можно было забраться. Эрскин потихоньку подошел к лестнице, начал подниматься и вскоре оказался перед дверью, ведущей на темный высокий карниз. Осторожно пробираясь между колоннами, Эрскин проскользнул в самый центр церкви, все больше и больше вжимаясь в стену по мере того, как свет становился ярче.
Том увидел еще одну дверь и обнаружил, что за ней проход поворачивает направо. Карниз продолжался, но наружная сторона была теперь чем-то закрыта. Перед Эрскином простирался длинный, узкий туннель, совершенно темный, в конце которого мерцал огонек. Тут он понял, что карниз поворачивает и переходит на западную стену южного придела, а пространство между колоннами завешено гобеленами.
Том медленно продвигался вперед, ощущая холод камня справа, а кончиками пальцев левой руки касаясь ткани. Неясный свет в конце туннеля привел его к винтовой лестнице, ведущей как вниз, так и вверх. Немного поразмыслив, он спустился и оказался в углу довольно-таки широкой галереи, которая замыкала поперечный неф. Широкие ступени вели с галереи вниз, в саму церковь. Он вернулся наверх и прошел немного по своему карнизу.
Пожалуй, это было вполне надежное укрытие, дающее почти полный обзор всего придела. Прикинув в уме расстояние, Том остановился и осторожно раздвинул гобелены. Свет упал на кончики пальцев, и отдаленный рокот голосов превратился в отчетливый, громкий разговор.
Затем знакомый голос, без сомнения принадлежавший Лаймонду, заканчивая какой-то риторический период, произнес удивительную вещь:
— Меня могут назвать как угодно, но только не рогоносцем, как вас, лорд Леннокс!
Для державших совет в аббатстве эта желанная, совершенно неожиданная добыча была подобна лучу света в мрачной атмосфере всеобщего недоверия.
Лорд Уортон, измученный необходимостью быть любезным с лордом Греем, раздраженный поведением лорда Леннокса и удрученный тем, что придется расстаться с великолепным кавалерийским полком, и, по-видимому, навсегда, сидел на конце длинного стола в глубокой тоске и печали.
Лорд Леннокс, умиравший от скуки на этом заседании и более чем раздосадованный холодным приемом со стороны жены, вертел в руках счета и описи имущества и вдобавок умудрился так вытянуть свои длиннющие ноги под столом, что ни Маргарет, ни лорд Грей никак не могли удобно устроиться.
Лорду Грею не хватало Гидеона, и он, крайне обеспокоенный историей, которую поведала собравшимся Маргарет Дуглас, потихоньку разбирался в докладе об убытках казны. Леди Леннокс, необычайно бледная, сидела очень прямо на неудобном стуле, мрачно уставившись в пол невидящим взором.
Затем вошел Майлс и что-то взволнованно пролопотал, за ним последовал начальник стражи с докладом, потом стражники внесли бесчувственное тело достойного господина Ачесона и поместили его на подходящую гробницу, в то время как два других дюжих молодца вошли и затворили за собой дверь. Под их надежной охраной и был введен Лаймонд. Таким образом, рыбка все-таки попалась в сети.
Он был без сапог и в одной рубашке. Волосы спутались, и весь он выглядел усталым и потрепанным. Но в то же время лицо его было преисполнено некоей возвышенной отрешенности, словно у языческого божества, что с неудовольствием отметил лорд Грей.
— Ваших рук дело? — спросил он, брезгливо указывая на безжизненно простертое тело Ачесона.
Лаймонд повернул голову:
— Воды Иппокрены 16) струятся изо всех гор. Нет. Винить во всем следует чалого. Джентльмен вез два письма Ленноксам, я же ехал с ним, дабы обменять себя на Кристиан Стюарт. Если тебя интересует, Маргарет, знаю ли я, что теперь обмен не состоится, то да, знаю, и знаю почему. Господин Ачесон любезно рассказал мне обо всем прямо в воротах.
В глазах Мег Дуглас блеснуло злорадное торжество. Она не спросила, откуда это известно Ачесону.
— Твоя маленькая рыжая подружка была глупа и упряма; Она забыла, что на войне, как и в любви, есть свои правила… Убей его, Мэтью!
— И ты исходишь из того, что эти правила одинаковы, не так ли? Убивать великодушных за то, что они слепы. Мэтью не может убить меня, милая Маргарет, даже из высоких соображений, пока лорд Грей не отдаст приказ, а до этого я сам смогу порассказать немало.
— Да неужели? Сомневаюсь, чтобы вам дали слово, — отозвался лорд Грей. — Полагаю, любой из присутствующих был бы счастлив собственноручно перерезать…
— Лично я — с удовольствием! — воскликнул лорд Уортон. — Происшедшее в Аннане еще слишком свежо в моей памяти, равно как и перехват моей курьерской почты и прочие ваши изобретательные деяния в то время, когда вы служили под моим началом.
— Как я заметил, — продолжил лорд Грей, — этот жалкий несносный негодяй изрядно досадил всем нам. Я не забыл Хьюм и Хериот, да и Леннокс, думаю, помнит о Думбартоне. Теперь, надеюсь, мы положим конец этой печальной истории, не тратя времени на пустые препирательства, какой смерти предать этого подлеца. Нам некогда. Идет война, господа, а это ничтожество — всего лишь мусор на поле боя. Пусть стражники отведут его на рыночную площадь, где и повесят, как шотландца предателя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96