Но в комнате его не было, голос доносился из сводчатого коридора.
– Я читаю ваш «Файнэншл пост», про Токио.
Ей показалось, что он засмеялся, и тут он появился собственной персоной, в его серых глазах сверкала улыбка. Он принес бокал вина.
Когда их пальцы соприкоснулись, Саре показалось, что по ее руке пробежал электрический ток, и она чуть не вскрикнула.
– Спасибо, – сказала она торопливо, поднимая бокал, чтобы скрыть смятение. – Вы были в Токио?
– Случалось.
– Токио… когда находишься здесь, кажется, что это где-то в другом мире. Вы – таинственная личность, Алекс, вы сами будто из другого мира.
Он вопросительно поднял брови. Сара покраснела. Его взгляд скользнул по ее лицу, словно говоря, что ему известно о том, какое впечатление он на нее производит.
– Я принадлежу этому миру, – сказал он тихо. – Что касается обеда, я надеюсь, вы не вегетарианка и не ограничиваете свой рацион фруктами и овощами – иначе у меня будут проблемы.
– Я с удовольствием съем все, что вы приготовите. – И вдруг ей стало стыдно, что она развалилась в кресле, а он хлопочет на кухне. Она резко вскочила. – Давайте я помогу вам.
– Не надо, отдыхайте.
Она отступила назад, когда он приблизился к ней, и, потеряв равновесие, оказалась в кресле. Наклонившись, он нажал где-то сбоку рычаг, и кресло откинулось назад, вместе с ней. У Сары перехватило дыхание, и она вцепилась обеими руками в бокал, стараясь удержаться, чтобы не схватиться за его широкие плечи. Она ощущала запах его тела, его одеколона и надеялась, что он объяснит себе ее учащенное дыхание испугом от того, что кресло внезапно откинулось назад, а не волнением от невероятной близости мужчины.
– Я бы сама могла это сделать! – ее голос дрожал от напряжения.
– Вы всегда сами для себя все делаете?
Она нахмурилась от едва заметного осуждения, прозвучавшего в его словах. Ей не от кого было ждать проявления тепла и заботы. Но откуда ему это известно? Может быть, после нескольких лет управления делами отца у нее это написано на лице?
Сара подняла бокал и стала потягивать вино, больше всего, желая, чтобы он перестал на нее смотреть. У нее было неприятное чувство, будто он знает, что ее называют «снежной королевой ванкуверских гостиниц» и что она потеряла единственного человека, которого пыталась любить, только из-за того, что в ее жизни не было времени для такой роскоши, как любовь.
– Я хотела бы позвонить тете Лори, – произнесла она. Сара обо всем забыла, словно больше ничего не существовало, кроме этого дома и… этого мужчины.
– Я уже позвонил ей.
– Вы… что же она сказала?
Он пожал плечами, и она решила, что Алекс, наверное, объяснил ей все, не слишком вдаваясь в подробности, сообщив, что Сара ненадолго задержится.
– Зачем вы стали звонить? Я бы сама…
– Вы устали.
Она откинула назад прядь волос, щекотавших ей ухо, и задумалась: не было ли это частью его тактики, сначала ублажить, а затем убедить увезти отсюда тетю Лори. Сама не зная почему, она вдруг стала объяснять причину своей усталости:
– Самолет из Ванкувера должен был приземлиться в Смизерс, где для меня была заказана машина, чтобы сюда приехать. – И на которой я собиралась ездить по округе в поисках домовладельца – злого гения тети Лори, прибавила про себя Сара с улыбкой. – Мы два часа провисели в воздухе, хотя время полета всего пятьдесят минут. Мы кидались от аэропорта к аэропорту, и везде нас опережал снегопад. Приземлиться мы смогли только в городе Принс-Джордж, где мне пришлось нанять самолетик, чтобы добраться сюда.
– Когда летишь сюда зимой, не знаешь, где приземлишься, – кивнул он. – Наверное, самолет все время трясло?
– Да, но меня не укачивает. – Скорее пугает, подумала она, вспомнив, как в последний момент перед посадкой в Смизерс пилот, поняв, что для посадки не хватает видимости, извинился перед пассажирами по внутренней связи, и они просто пожали плечами, будто такое случалось с ними каждый день; у Сары же бешено стучало сердце при звуке двигателей, с усилием борющихся с земным притяжением. – В следующий раз, – сказала она оживленно, – я приеду сюда в соответствующей одежде и заранее справлюсь о прогнозе, прежде чем сесть в самолет.
– Так и сделайте, – посоветовал он, – и не забудьте о теплых пальто и ботинках.
– И рукавицах, – добавила она, хотя никакого следующего раза быть не могло, а если бы это и произошло, она, скорее, взяла бы с собой перчатки в тон сумке и ботинкам, а не замшевые рукавицы с подкладкой из овчины.
– А теперь отдыхайте, – настаивал он, направляясь назад по коридору, который вел в кухню.
– Чем вы собираетесь кормить меня? – Он обернулся. Сара поняла, что сказала это только затем, чтобы он не уходил. – Впрочем, мне понравится все, что бы вы ни приготовили, кстати, ваш камин просто замечательный.
– У нас на обед тушеное мясо.
– Мясо? То, что у животных с рогами?
– Точно, – он улыбнулся, и она улыбнулась в ответ.
– Это вкусно?
– Очень вкусно.
Она продолжала улыбаться. Он вернулся на кухню. «Очень вкусно». Должно быть, он неплохо готовит. Похоже, он умеет делать и многое другое, ведь за такой дом нужно платить. Скромного вознаграждения, которое городской совет определил мэру Элизабет-Лейк, на это, конечно, не хватает.
Она снова взяла номер «Файнэншл пост», хотя он ее не интересовал. Как же он готовит мясо? Ей самой нравилось готовить, и она с удовольствием пошла бы на кухню посмотреть. Все это любопытно, но сейчас ей следует найти телефон и связаться с Брэндой в отеле, узнать, как там дела.
Сара провела ногами по ковру и почувствовала, как от кончиков пальцев к коленям поднимается приятное тепло. Здорово! Выбранная им мелодия нравилась ей. Это было что-то классическое, но что – Сара не знала. Классическая музыка была пробелом в ее воспитании. В основном ее учили делопроизводству, менеджменту и всему, что связано с управлением отелем. Когда Майк подрос, ему тоже преподавали менеджмент, и она какое-то время надеялась, что он станет ее помощником. Теперь об этом приходилось забыть. Когда-то ей казалось, что она навсегда избавится от всего этого, но тогда она была слишком молода. Молода, полна светлых надежд и влюблена в Кевина Дрю.
Сейчас она не сомневалась, что всю жизнь ей суждено заниматься отелем и заботиться о семье. Сара закрыла глаза, чувствуя, как вся она напряжена. Ее мучило беспокойство, ей непременно надо быть там и самой смотреть за всем. Последние четыре года все выходные были для нее рабочими: Сара следила за работой других отелей, чтобы оставаться конкурентоспособной. Но здесь, в Элизабет-Лейк, не было ни одного отеля, а значит, и никакой работы для нее.
В доме Алекса Кэндона она, хотя и ненадолго, была оторвана от внешнего мира. У Брэнды был номер телефона тети Лори, и она могла сообщить его Уоррену или Джастину в случае необходимости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
– Я читаю ваш «Файнэншл пост», про Токио.
Ей показалось, что он засмеялся, и тут он появился собственной персоной, в его серых глазах сверкала улыбка. Он принес бокал вина.
Когда их пальцы соприкоснулись, Саре показалось, что по ее руке пробежал электрический ток, и она чуть не вскрикнула.
– Спасибо, – сказала она торопливо, поднимая бокал, чтобы скрыть смятение. – Вы были в Токио?
– Случалось.
– Токио… когда находишься здесь, кажется, что это где-то в другом мире. Вы – таинственная личность, Алекс, вы сами будто из другого мира.
Он вопросительно поднял брови. Сара покраснела. Его взгляд скользнул по ее лицу, словно говоря, что ему известно о том, какое впечатление он на нее производит.
– Я принадлежу этому миру, – сказал он тихо. – Что касается обеда, я надеюсь, вы не вегетарианка и не ограничиваете свой рацион фруктами и овощами – иначе у меня будут проблемы.
– Я с удовольствием съем все, что вы приготовите. – И вдруг ей стало стыдно, что она развалилась в кресле, а он хлопочет на кухне. Она резко вскочила. – Давайте я помогу вам.
– Не надо, отдыхайте.
Она отступила назад, когда он приблизился к ней, и, потеряв равновесие, оказалась в кресле. Наклонившись, он нажал где-то сбоку рычаг, и кресло откинулось назад, вместе с ней. У Сары перехватило дыхание, и она вцепилась обеими руками в бокал, стараясь удержаться, чтобы не схватиться за его широкие плечи. Она ощущала запах его тела, его одеколона и надеялась, что он объяснит себе ее учащенное дыхание испугом от того, что кресло внезапно откинулось назад, а не волнением от невероятной близости мужчины.
– Я бы сама могла это сделать! – ее голос дрожал от напряжения.
– Вы всегда сами для себя все делаете?
Она нахмурилась от едва заметного осуждения, прозвучавшего в его словах. Ей не от кого было ждать проявления тепла и заботы. Но откуда ему это известно? Может быть, после нескольких лет управления делами отца у нее это написано на лице?
Сара подняла бокал и стала потягивать вино, больше всего, желая, чтобы он перестал на нее смотреть. У нее было неприятное чувство, будто он знает, что ее называют «снежной королевой ванкуверских гостиниц» и что она потеряла единственного человека, которого пыталась любить, только из-за того, что в ее жизни не было времени для такой роскоши, как любовь.
– Я хотела бы позвонить тете Лори, – произнесла она. Сара обо всем забыла, словно больше ничего не существовало, кроме этого дома и… этого мужчины.
– Я уже позвонил ей.
– Вы… что же она сказала?
Он пожал плечами, и она решила, что Алекс, наверное, объяснил ей все, не слишком вдаваясь в подробности, сообщив, что Сара ненадолго задержится.
– Зачем вы стали звонить? Я бы сама…
– Вы устали.
Она откинула назад прядь волос, щекотавших ей ухо, и задумалась: не было ли это частью его тактики, сначала ублажить, а затем убедить увезти отсюда тетю Лори. Сама не зная почему, она вдруг стала объяснять причину своей усталости:
– Самолет из Ванкувера должен был приземлиться в Смизерс, где для меня была заказана машина, чтобы сюда приехать. – И на которой я собиралась ездить по округе в поисках домовладельца – злого гения тети Лори, прибавила про себя Сара с улыбкой. – Мы два часа провисели в воздухе, хотя время полета всего пятьдесят минут. Мы кидались от аэропорта к аэропорту, и везде нас опережал снегопад. Приземлиться мы смогли только в городе Принс-Джордж, где мне пришлось нанять самолетик, чтобы добраться сюда.
– Когда летишь сюда зимой, не знаешь, где приземлишься, – кивнул он. – Наверное, самолет все время трясло?
– Да, но меня не укачивает. – Скорее пугает, подумала она, вспомнив, как в последний момент перед посадкой в Смизерс пилот, поняв, что для посадки не хватает видимости, извинился перед пассажирами по внутренней связи, и они просто пожали плечами, будто такое случалось с ними каждый день; у Сары же бешено стучало сердце при звуке двигателей, с усилием борющихся с земным притяжением. – В следующий раз, – сказала она оживленно, – я приеду сюда в соответствующей одежде и заранее справлюсь о прогнозе, прежде чем сесть в самолет.
– Так и сделайте, – посоветовал он, – и не забудьте о теплых пальто и ботинках.
– И рукавицах, – добавила она, хотя никакого следующего раза быть не могло, а если бы это и произошло, она, скорее, взяла бы с собой перчатки в тон сумке и ботинкам, а не замшевые рукавицы с подкладкой из овчины.
– А теперь отдыхайте, – настаивал он, направляясь назад по коридору, который вел в кухню.
– Чем вы собираетесь кормить меня? – Он обернулся. Сара поняла, что сказала это только затем, чтобы он не уходил. – Впрочем, мне понравится все, что бы вы ни приготовили, кстати, ваш камин просто замечательный.
– У нас на обед тушеное мясо.
– Мясо? То, что у животных с рогами?
– Точно, – он улыбнулся, и она улыбнулась в ответ.
– Это вкусно?
– Очень вкусно.
Она продолжала улыбаться. Он вернулся на кухню. «Очень вкусно». Должно быть, он неплохо готовит. Похоже, он умеет делать и многое другое, ведь за такой дом нужно платить. Скромного вознаграждения, которое городской совет определил мэру Элизабет-Лейк, на это, конечно, не хватает.
Она снова взяла номер «Файнэншл пост», хотя он ее не интересовал. Как же он готовит мясо? Ей самой нравилось готовить, и она с удовольствием пошла бы на кухню посмотреть. Все это любопытно, но сейчас ей следует найти телефон и связаться с Брэндой в отеле, узнать, как там дела.
Сара провела ногами по ковру и почувствовала, как от кончиков пальцев к коленям поднимается приятное тепло. Здорово! Выбранная им мелодия нравилась ей. Это было что-то классическое, но что – Сара не знала. Классическая музыка была пробелом в ее воспитании. В основном ее учили делопроизводству, менеджменту и всему, что связано с управлением отелем. Когда Майк подрос, ему тоже преподавали менеджмент, и она какое-то время надеялась, что он станет ее помощником. Теперь об этом приходилось забыть. Когда-то ей казалось, что она навсегда избавится от всего этого, но тогда она была слишком молода. Молода, полна светлых надежд и влюблена в Кевина Дрю.
Сейчас она не сомневалась, что всю жизнь ей суждено заниматься отелем и заботиться о семье. Сара закрыла глаза, чувствуя, как вся она напряжена. Ее мучило беспокойство, ей непременно надо быть там и самой смотреть за всем. Последние четыре года все выходные были для нее рабочими: Сара следила за работой других отелей, чтобы оставаться конкурентоспособной. Но здесь, в Элизабет-Лейк, не было ни одного отеля, а значит, и никакой работы для нее.
В доме Алекса Кэндона она, хотя и ненадолго, была оторвана от внешнего мира. У Брэнды был номер телефона тети Лори, и она могла сообщить его Уоррену или Джастину в случае необходимости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40