– При виде жениха моя чувствительная старшая сестрица потеряла дар речи!
– Здравствуйте, милочка Пенни! – улыбнулся Монфорт будущей сестре. – Увидев вас сегодня, все молодые люди просто впадут в любовное исступление! – И он потрепал засмеявшуюся Пенелопу за подбородок.
– Монфорт, – остановила его леди Августа, – я буду вам весьма признательна, если вы переключите ваше внимание на мою старшую племянницу. Разумеется, в том случае, если вы не собираетесь заводить гарем.
– Ах, тетя Августа, какая возмутительная идея! – вскричала Пенелопа, все еще продолжая смеяться. – Я уверена, что для Монфорта не существует никого, кроме Кэролайн.
– Никого, уверяю вас. – Никола взял Кэрол под руку. – Если бы я сделал предложение вам. Пенни, полагаю, вы отказали бы мне и тем разрушили бы мне сердце. Если не ошибаюсь, ваши пристрастия отданы молодому Симмонсу, который, как я понял, прибудет на бал с твердым намерением протанцевать с вами вальс.
Личико Пенелопы покрылось густым румянцем, но Монфорт этого не заметил. Его внимание было устремлено на Кэрол, и, как ей показалось, вовсе не потому, что он был поражен ее прелестью. В его взгляде было нечто преднамеренное.
– Кэролайн, вы как будто чем-то расстроены? Что-то случилось?
– У меня просто немного кружится голова от волнения.
На самом же деле Кэрол думала о том, каковы на самом деле чувства этого человека к леди Кэролайн Хайд. Ей было ясно, что леди Августа была просто очарована им, а его слегка насмешливое обращение с Пенелопой выражало лишь нежность к будущей свояченице, невинной девушке, к тому же много моложе его. Но каковы отношения Кэролайн и лорда Монфорта, этого она не понимала. Жаль, что она не спросила у леди Августы, получила ли Кэролайн Хайд наследство от родителей и богат ли Монфорт.
– Я счастлив, что вы надели мое ожерелье, мой подарок.
Монфорт смотрел на жемчуг и сапфировую застежку, потом его глаза скользнули ниже, к глубокому вырезу ее платья, и Кэрол почувствовала, что он наслаждается запахом ее кожи. Она ощутила легкое дрожание его руки, на сгибе которой все еще лежали ее пальцы. Эта дрожь передалась и ей.
«Боже, – подумала Кэрол, – во что меня втянула эта леди Августа! Как я буду сопротивляться этому человеку, если он решит, что его невеста должна принадлежать ему до свадьбы? Или Монфорт и леди Кэролайн уже любовники? Да какое мне дело? Эти люди ничего для меня не значат».
Но долго раздумывать ей не пришлось. Стали прибывать гости. Леди Августа повела племянниц в приемную, где они стали в ряд, чтобы встречать тех, кто приехал поздравить обрученных. Монфорт стоял между леди Августой и Кэрол, по другую руку Кэрол стояла Пенелопа. Кэрол была не в восторге от такого расположения, поскольку леди Августа не могла потихоньку информировать ее о тех, кого она должна была приветствовать, а ведь предполагалось, что большинство из них она знает в лицо. Кэрол нашла выход в вежливой болтовне – точно такая же болтовня звучала на званых вечерах с коктейлями, которые когда-то устраивали ее родители.
С каждой минутой Кэрол все сильнее ощущала присутствие мужчины рядом с собой, и в то же время она слушала – с вежливой улыбкой и несколько невнимательно – пожилого джентльмена, которого Монфорт назвал лордом Феллонером. Он сообщил ей, что погода для этого времени года была чересчур холодна. По подагрической боли в большом пальце на ноге, сказал лорд Феллонер, он может предсказать, что еще до Рождества будет сильный снегопад.
– Бог мой, – сказала Кэрол старому лорду, – я была так занята в последнее время, что совершенно забыла о числах. Сколько же осталось до Рождества?
– Еще ровно три дня, – последовал ответ, – держу пари, что Монфорт задумал для вас какой-то особенный подарок. Ха-ха-ха! Я-то знаю, что подарил бы вам, будь вы моей невестой.
Кэрол стоило многих усилий не покраснеть от этих слов, и она старалась не смотреть на Монфорта, чтобы не видеть, как он на них реагирует. Вместо этого она протянула руку следующему гостю, шедшему вдоль их ряда. Гостей было очень много, и ей показалось, что она упадет в обморок от окончательного изнеможения прежде, чем все они пройдут через приемную в зал. Она подумала, что лицо у нее станет морщинистым от бесконечных улыбок.
По крайней мере, ей не нужно было почти ничего делать, чтобы не поставить в неудобное положение ни себя, ни кого бы то ни было. Первое серьезное затруднение возникло, когда настало время открывать бал в паре с женихом. Монфорт взял ее за руку и, не сказав ни слова, повел по блестящему полу на середину бального зала.
– Надеюсь, это вальс, – сказала Кэрол, раздраженная его долгим молчанием и боясь того, что может произойти через несколько минут.
– Вы прекрасно знаете, что любой бал открывается менуэтом, – холодно сказал Монфорт. – Музыку менуэта выбирали, как мне кажется, несколько дней тому назад.
– Если это так, то мне ничего не сказали. Кэрол не трогалась с места, и глаза всех гостей устремились на нее. Она не умела танцевать менуэт. Какие еще танцы были популярны в эту эпоху, она тоже не знала. Ей представились сложные па и запутанные фигуры, и она поняла, что будет выглядеть совершенно по-идиотски, если попытается танцевать. Жених ее, вероятно, будет недоволен. Но вот вальс танцевать она умела.
– Кэролайн. – Глаза Монфорта потемнели от гнева, и она убедилась, что ему нет никакого дела до леди Кэролайн Хайд. Он женится не по любви, а по какой-то другой причине. Не нужно заглядывать в свое далекое прошлое, чтобы понять, что это за причина. Она выпрямилась, вздернула подбородок и посмотрела ему в глаза.
– Я буду танцевать вальс, или я вообще не буду танцевать. Это бал в честь МОЕЙ помолвки. Я открою его так, как хочется мне.
Она увидела, что он пришел в бешенство. И еще кое-что она увидела. В глубине его глаз промелькнула насмешка и что-то вроде уважения.
– Миледи, а не попытаетесь ли вы изменить также текст клятвы, которую мы будем давать перед алтарем?
– Там видно будет. Я говорю сейчас не о том, что будет дальше.
– Неужели? – Несколько мгновений Монфорт изучал ее лицо, потом повернулся на каблуках и пошел прочь.
Кэрол замерла, не зная, что делать, опасаясь, что он решил бросить ее одну среди зала. Монфорт что-то сказал лакею, а тот поспешил к хорам, где расположился оркестр. Потом, к великому облегчению Кэрол, Монфорт подошел к ней:
– Если вы изволите подождать, пока музыканты переменят ноты, они сыграют вальс.
– Благодарю, милорд.
Кэрол старалась, чтобы ее голос звучал ровно и не дрожал. Заиграла музыка, сильные руки обхватили ее. Теперь она должна была слушаться его, но делала она это с удовольствием – он был прекрасный танцор.
– Вы меня поражаете, – сказал Монфорт, кружась с ней по залу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
– Здравствуйте, милочка Пенни! – улыбнулся Монфорт будущей сестре. – Увидев вас сегодня, все молодые люди просто впадут в любовное исступление! – И он потрепал засмеявшуюся Пенелопу за подбородок.
– Монфорт, – остановила его леди Августа, – я буду вам весьма признательна, если вы переключите ваше внимание на мою старшую племянницу. Разумеется, в том случае, если вы не собираетесь заводить гарем.
– Ах, тетя Августа, какая возмутительная идея! – вскричала Пенелопа, все еще продолжая смеяться. – Я уверена, что для Монфорта не существует никого, кроме Кэролайн.
– Никого, уверяю вас. – Никола взял Кэрол под руку. – Если бы я сделал предложение вам. Пенни, полагаю, вы отказали бы мне и тем разрушили бы мне сердце. Если не ошибаюсь, ваши пристрастия отданы молодому Симмонсу, который, как я понял, прибудет на бал с твердым намерением протанцевать с вами вальс.
Личико Пенелопы покрылось густым румянцем, но Монфорт этого не заметил. Его внимание было устремлено на Кэрол, и, как ей показалось, вовсе не потому, что он был поражен ее прелестью. В его взгляде было нечто преднамеренное.
– Кэролайн, вы как будто чем-то расстроены? Что-то случилось?
– У меня просто немного кружится голова от волнения.
На самом же деле Кэрол думала о том, каковы на самом деле чувства этого человека к леди Кэролайн Хайд. Ей было ясно, что леди Августа была просто очарована им, а его слегка насмешливое обращение с Пенелопой выражало лишь нежность к будущей свояченице, невинной девушке, к тому же много моложе его. Но каковы отношения Кэролайн и лорда Монфорта, этого она не понимала. Жаль, что она не спросила у леди Августы, получила ли Кэролайн Хайд наследство от родителей и богат ли Монфорт.
– Я счастлив, что вы надели мое ожерелье, мой подарок.
Монфорт смотрел на жемчуг и сапфировую застежку, потом его глаза скользнули ниже, к глубокому вырезу ее платья, и Кэрол почувствовала, что он наслаждается запахом ее кожи. Она ощутила легкое дрожание его руки, на сгибе которой все еще лежали ее пальцы. Эта дрожь передалась и ей.
«Боже, – подумала Кэрол, – во что меня втянула эта леди Августа! Как я буду сопротивляться этому человеку, если он решит, что его невеста должна принадлежать ему до свадьбы? Или Монфорт и леди Кэролайн уже любовники? Да какое мне дело? Эти люди ничего для меня не значат».
Но долго раздумывать ей не пришлось. Стали прибывать гости. Леди Августа повела племянниц в приемную, где они стали в ряд, чтобы встречать тех, кто приехал поздравить обрученных. Монфорт стоял между леди Августой и Кэрол, по другую руку Кэрол стояла Пенелопа. Кэрол была не в восторге от такого расположения, поскольку леди Августа не могла потихоньку информировать ее о тех, кого она должна была приветствовать, а ведь предполагалось, что большинство из них она знает в лицо. Кэрол нашла выход в вежливой болтовне – точно такая же болтовня звучала на званых вечерах с коктейлями, которые когда-то устраивали ее родители.
С каждой минутой Кэрол все сильнее ощущала присутствие мужчины рядом с собой, и в то же время она слушала – с вежливой улыбкой и несколько невнимательно – пожилого джентльмена, которого Монфорт назвал лордом Феллонером. Он сообщил ей, что погода для этого времени года была чересчур холодна. По подагрической боли в большом пальце на ноге, сказал лорд Феллонер, он может предсказать, что еще до Рождества будет сильный снегопад.
– Бог мой, – сказала Кэрол старому лорду, – я была так занята в последнее время, что совершенно забыла о числах. Сколько же осталось до Рождества?
– Еще ровно три дня, – последовал ответ, – держу пари, что Монфорт задумал для вас какой-то особенный подарок. Ха-ха-ха! Я-то знаю, что подарил бы вам, будь вы моей невестой.
Кэрол стоило многих усилий не покраснеть от этих слов, и она старалась не смотреть на Монфорта, чтобы не видеть, как он на них реагирует. Вместо этого она протянула руку следующему гостю, шедшему вдоль их ряда. Гостей было очень много, и ей показалось, что она упадет в обморок от окончательного изнеможения прежде, чем все они пройдут через приемную в зал. Она подумала, что лицо у нее станет морщинистым от бесконечных улыбок.
По крайней мере, ей не нужно было почти ничего делать, чтобы не поставить в неудобное положение ни себя, ни кого бы то ни было. Первое серьезное затруднение возникло, когда настало время открывать бал в паре с женихом. Монфорт взял ее за руку и, не сказав ни слова, повел по блестящему полу на середину бального зала.
– Надеюсь, это вальс, – сказала Кэрол, раздраженная его долгим молчанием и боясь того, что может произойти через несколько минут.
– Вы прекрасно знаете, что любой бал открывается менуэтом, – холодно сказал Монфорт. – Музыку менуэта выбирали, как мне кажется, несколько дней тому назад.
– Если это так, то мне ничего не сказали. Кэрол не трогалась с места, и глаза всех гостей устремились на нее. Она не умела танцевать менуэт. Какие еще танцы были популярны в эту эпоху, она тоже не знала. Ей представились сложные па и запутанные фигуры, и она поняла, что будет выглядеть совершенно по-идиотски, если попытается танцевать. Жених ее, вероятно, будет недоволен. Но вот вальс танцевать она умела.
– Кэролайн. – Глаза Монфорта потемнели от гнева, и она убедилась, что ему нет никакого дела до леди Кэролайн Хайд. Он женится не по любви, а по какой-то другой причине. Не нужно заглядывать в свое далекое прошлое, чтобы понять, что это за причина. Она выпрямилась, вздернула подбородок и посмотрела ему в глаза.
– Я буду танцевать вальс, или я вообще не буду танцевать. Это бал в честь МОЕЙ помолвки. Я открою его так, как хочется мне.
Она увидела, что он пришел в бешенство. И еще кое-что она увидела. В глубине его глаз промелькнула насмешка и что-то вроде уважения.
– Миледи, а не попытаетесь ли вы изменить также текст клятвы, которую мы будем давать перед алтарем?
– Там видно будет. Я говорю сейчас не о том, что будет дальше.
– Неужели? – Несколько мгновений Монфорт изучал ее лицо, потом повернулся на каблуках и пошел прочь.
Кэрол замерла, не зная, что делать, опасаясь, что он решил бросить ее одну среди зала. Монфорт что-то сказал лакею, а тот поспешил к хорам, где расположился оркестр. Потом, к великому облегчению Кэрол, Монфорт подошел к ней:
– Если вы изволите подождать, пока музыканты переменят ноты, они сыграют вальс.
– Благодарю, милорд.
Кэрол старалась, чтобы ее голос звучал ровно и не дрожал. Заиграла музыка, сильные руки обхватили ее. Теперь она должна была слушаться его, но делала она это с удовольствием – он был прекрасный танцор.
– Вы меня поражаете, – сказал Монфорт, кружась с ней по залу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80