Если он и пьет иногда, то платит лучше, чем некоторые господа. Да, он, видно, в жизни немало хлебнул горя, но я называю его джентльменом, хотя он и индеец. Ты сам знаешь его, что же, я не права?
— Конечно, права. Только скажи, откуда Топ берет деньги, если он платит лучше, чем некоторые господа? Старшим разведчиком был раньше Джим, он не особенно любил раздавать деньги, даже тем, кто их заработал.
— Говорят, что Топ иногда продает золото…
— Ну, а кто же вносит в вашу жизнь беспокойство? — не отставал Джо Браун.
— Как кто? Да Гарри! Ведь это он вместе с цыганами устроил побег блондина. И об этом говорят все, правда… правда, никто не может доказать.
— Гарри теперь уже должно быть девятнадцать лет, — тихо сказал Моррис.
— Да, да, девятнадцать! Смех и слезы. Как вас зовут-то? Моррис?
Художник кивнул и сунул под столом ей в руку золотую монетку. Дези считала это вполне справедливым, ведь не может же она даром терять время.
— Гарри-это настоящее проклятье! Олень-скиталец! Посмотрите, сколько скальпов у него на легинах, и не только черные…
— Что это значит? — Джо Браун и Моррис обменялись удивленными взглядами.
— А вот что: трое из наших с ним столкнулись, ну, знаете, как случается такое — «проклятый краснокожий», «вонючая свинья» или что-то в таком роде было сказано. Все трое исчезли, а у него три свежих скальпа… я же говорю: не только черные. А немая уродина семинолка, та, что в его палатке, нашивает их ему, да еще радуется. Все дрожат перед ним от страха, а при нем еще целая банда, вот он и делает что хочет.
Браун и Моррис были крайне удивлены.
— Где же Гарри и его отец?
— Ах, откуда я знаю. Они повсюду и нигде.
За соседним столом зашумели, посетители требовали внимания, и Дези поспешила к ним…
Вскоре трое прибывших покинули холл. На улице между тем стемнело, поднялась буря, мело песок. Полотнища палаток громко хлопали.
Генри поднял голову и сказал:
— Послушайте.
Все трое прислушались и отчетливо услышали то, что привлекло внимание Генри: кто-то приближался бешеным галопом. Без причины так никто не погонит коня.
Всадник пронесся к маленькому домику, который занимал начальник лагеря. Это был индеец. Не дав коню остановиться, он соскочил с него и поспешил в дом.
Джо, Моррис и Генри подошли поближе. Конь тяжело дышал. Он был по индейскому обычаю зануздан за нижнюю челюсть, и вместо седла на нем была бизонья шкура.
— Хотя сейчас и ночь, но я узнаю коня, а ведь я не видел его много лет, — сказал Моррис.
— Я его тоже узнал, — отозвался Генри.
— И я, — подтвердил Браун. — Это Серый, конь Гарри.
Они подошли к двери домика. Пронзительный, злой и настойчивый голос доносился изнутри.
Браун открыл дверь, и в маленькое помещение вместе с ним ворвался ветер. Пламя керосиновой лампы затрепыхалось. Начальник лагеря колотил по столу кулаком. Жилы на его висках вздулись, лоб покраснел, капельки пота поблескивали у самых корней курчавых волос. Перед ним стоял стройный индеец почти двухметрового роста. При слабом свете лампы его коричневая кожа казалась темнее обычного. Черные волосы были расчесаны на пробор и собраны в две косы, спадающие на плечи. Кожа змеи служила налобной повязкой. У него не было перьев в волосах, не было цепочки, не было вообще никаких знаков побед и отличий, кроме скальпов вдоль боковых швов его кожаных легин. Верхняя часть туловища юноши была обнажена. За поясом — револьвер, томагавк со стальным лезвием и нож.
Молодой индеец стоял, прислонившись к. стене, и спокойно смотрел на беснующегося человека, словно естествоиспытатель, рассматривающий новый вид давно знакомого ему класса пресмыкающихся.
— Джо Браун, инженер, — представился вошедший начальнику лагеря. Одновременно бросив взгляд на индейца, он чуть прищурился, показывая, что узнал его.
Начальник лагеря смолк на полуслове, да так и застыл с открытым ртом.
— Браун, инженер, — повторил Джо.
— Как вы вошли сюда?
— Если позволите, через дверь.
— Ничего я не позволял. Что получится, если каждый будет поступать, как он захочет. Мы не в конгрессе, а в прериях на Юнион Пасифик. Остановить поезд!!! Да что, вы все с ума посходили? Садись на коня, сумасшедший индсмен, и марш галопом! Поезд должен продолжать путь.
— Я не поеду назад.
— Чтоб тебя черт побрал!.. Я пошлю другого!
Начальник лагеря вытер пот со лба и хотел выйти. Индеец встал на его пути.
— Белый человек должен…
— Белый человек ничего тебе не должен, ты, необразованный чурбан! Кто здесь командует, ты или я!
— Сегодня — я. — Индеец произнес это тихо, спокойно, но со скрытой издевкой, что привело еще в большее бешенство начальника лагеря.
— Прочь с дороги! Меня здесь держать силой!.. Поезд останавливать!.. Проклятый краснокожий!
Браун решительно выступил вперед и встал между взбешенным белым и индейцем.
— Прежде всего — спокойствие, прошу вас. — Он повернулся к Харке: — Гарри, ты знаешь меня. Скажи, это ты остановил поезд? Почему?
— Мой отец поставил факел на железнодорожном пути, чтобы остановить поезд, так как бизоны и дакота приближаются к дороге. Бизоны преградят путь поезду по крайней мере на всю ночь. Лучше, если поезд не будет двигаться.
Начальник лагеря даже простонал:
— Это же сумасшествие! Бизоны могут остановить поезд?! Невозможно!..
Браун нетерпеливым жестом прервал начальника.
— В этом случае поезд должен быть остановлен. Это необходимо! Вы, вероятно, никогда не видели стада бизонов, — твердо сказал инженер, затем повернулся к индейцу: — Гарри, куда идут дакота?
— Они идут к нашему лагерю.
— Откуда?
— Со всех сторон.
— Отец остался у поезда?
— Хау.
Инженер повернулся к начальнику лагеря:
— Руководство и ответственность беру на себя я, Джо Браун! Надеюсь, мое имя вам знакомо! Дайте общую тревогу!
Гарри поднял руку.
— Что, Гарри? — спросил инженер.
— Есть еще время подумать.
Браун с недоумением взглянул на индейца.
— Говори яснее.
— Пусть музыка играет и девчонки танцуют. Нужно собрать надежных мужчин. Нужно подготовиться отразить нападение. Плохо, если они из темноты будут стрелять по нашим освещенным баракам. Пусть дакота лучше ворвутся в лагерь, а мы их окружим. Мы тогда справимся с ними быстрее и, если будет нужно, окажем помощь поезду.
— А есть ли люди, на которых можно положиться?
— Хау. Немного… но есть.
— Соберешь их?
— Хау.
— Я пойду в зал, где пьют и танцуют и где наверняка может быть стычка. Ты согласен? А если будет время, мы еще раз встретимся.
— Хау.
— А я? — заорал начальник лагеря. — Браун! Вы перешли границы! Что делать мне?
— А вы погасите сейчас керосиновую лампу и будете сидеть в темноте. Гарри пришлет к вам двух крепких парней.
— Следует ждать зажигательных стрел, — сказал Гарри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
— Конечно, права. Только скажи, откуда Топ берет деньги, если он платит лучше, чем некоторые господа? Старшим разведчиком был раньше Джим, он не особенно любил раздавать деньги, даже тем, кто их заработал.
— Говорят, что Топ иногда продает золото…
— Ну, а кто же вносит в вашу жизнь беспокойство? — не отставал Джо Браун.
— Как кто? Да Гарри! Ведь это он вместе с цыганами устроил побег блондина. И об этом говорят все, правда… правда, никто не может доказать.
— Гарри теперь уже должно быть девятнадцать лет, — тихо сказал Моррис.
— Да, да, девятнадцать! Смех и слезы. Как вас зовут-то? Моррис?
Художник кивнул и сунул под столом ей в руку золотую монетку. Дези считала это вполне справедливым, ведь не может же она даром терять время.
— Гарри-это настоящее проклятье! Олень-скиталец! Посмотрите, сколько скальпов у него на легинах, и не только черные…
— Что это значит? — Джо Браун и Моррис обменялись удивленными взглядами.
— А вот что: трое из наших с ним столкнулись, ну, знаете, как случается такое — «проклятый краснокожий», «вонючая свинья» или что-то в таком роде было сказано. Все трое исчезли, а у него три свежих скальпа… я же говорю: не только черные. А немая уродина семинолка, та, что в его палатке, нашивает их ему, да еще радуется. Все дрожат перед ним от страха, а при нем еще целая банда, вот он и делает что хочет.
Браун и Моррис были крайне удивлены.
— Где же Гарри и его отец?
— Ах, откуда я знаю. Они повсюду и нигде.
За соседним столом зашумели, посетители требовали внимания, и Дези поспешила к ним…
Вскоре трое прибывших покинули холл. На улице между тем стемнело, поднялась буря, мело песок. Полотнища палаток громко хлопали.
Генри поднял голову и сказал:
— Послушайте.
Все трое прислушались и отчетливо услышали то, что привлекло внимание Генри: кто-то приближался бешеным галопом. Без причины так никто не погонит коня.
Всадник пронесся к маленькому домику, который занимал начальник лагеря. Это был индеец. Не дав коню остановиться, он соскочил с него и поспешил в дом.
Джо, Моррис и Генри подошли поближе. Конь тяжело дышал. Он был по индейскому обычаю зануздан за нижнюю челюсть, и вместо седла на нем была бизонья шкура.
— Хотя сейчас и ночь, но я узнаю коня, а ведь я не видел его много лет, — сказал Моррис.
— Я его тоже узнал, — отозвался Генри.
— И я, — подтвердил Браун. — Это Серый, конь Гарри.
Они подошли к двери домика. Пронзительный, злой и настойчивый голос доносился изнутри.
Браун открыл дверь, и в маленькое помещение вместе с ним ворвался ветер. Пламя керосиновой лампы затрепыхалось. Начальник лагеря колотил по столу кулаком. Жилы на его висках вздулись, лоб покраснел, капельки пота поблескивали у самых корней курчавых волос. Перед ним стоял стройный индеец почти двухметрового роста. При слабом свете лампы его коричневая кожа казалась темнее обычного. Черные волосы были расчесаны на пробор и собраны в две косы, спадающие на плечи. Кожа змеи служила налобной повязкой. У него не было перьев в волосах, не было цепочки, не было вообще никаких знаков побед и отличий, кроме скальпов вдоль боковых швов его кожаных легин. Верхняя часть туловища юноши была обнажена. За поясом — револьвер, томагавк со стальным лезвием и нож.
Молодой индеец стоял, прислонившись к. стене, и спокойно смотрел на беснующегося человека, словно естествоиспытатель, рассматривающий новый вид давно знакомого ему класса пресмыкающихся.
— Джо Браун, инженер, — представился вошедший начальнику лагеря. Одновременно бросив взгляд на индейца, он чуть прищурился, показывая, что узнал его.
Начальник лагеря смолк на полуслове, да так и застыл с открытым ртом.
— Браун, инженер, — повторил Джо.
— Как вы вошли сюда?
— Если позволите, через дверь.
— Ничего я не позволял. Что получится, если каждый будет поступать, как он захочет. Мы не в конгрессе, а в прериях на Юнион Пасифик. Остановить поезд!!! Да что, вы все с ума посходили? Садись на коня, сумасшедший индсмен, и марш галопом! Поезд должен продолжать путь.
— Я не поеду назад.
— Чтоб тебя черт побрал!.. Я пошлю другого!
Начальник лагеря вытер пот со лба и хотел выйти. Индеец встал на его пути.
— Белый человек должен…
— Белый человек ничего тебе не должен, ты, необразованный чурбан! Кто здесь командует, ты или я!
— Сегодня — я. — Индеец произнес это тихо, спокойно, но со скрытой издевкой, что привело еще в большее бешенство начальника лагеря.
— Прочь с дороги! Меня здесь держать силой!.. Поезд останавливать!.. Проклятый краснокожий!
Браун решительно выступил вперед и встал между взбешенным белым и индейцем.
— Прежде всего — спокойствие, прошу вас. — Он повернулся к Харке: — Гарри, ты знаешь меня. Скажи, это ты остановил поезд? Почему?
— Мой отец поставил факел на железнодорожном пути, чтобы остановить поезд, так как бизоны и дакота приближаются к дороге. Бизоны преградят путь поезду по крайней мере на всю ночь. Лучше, если поезд не будет двигаться.
Начальник лагеря даже простонал:
— Это же сумасшествие! Бизоны могут остановить поезд?! Невозможно!..
Браун нетерпеливым жестом прервал начальника.
— В этом случае поезд должен быть остановлен. Это необходимо! Вы, вероятно, никогда не видели стада бизонов, — твердо сказал инженер, затем повернулся к индейцу: — Гарри, куда идут дакота?
— Они идут к нашему лагерю.
— Откуда?
— Со всех сторон.
— Отец остался у поезда?
— Хау.
Инженер повернулся к начальнику лагеря:
— Руководство и ответственность беру на себя я, Джо Браун! Надеюсь, мое имя вам знакомо! Дайте общую тревогу!
Гарри поднял руку.
— Что, Гарри? — спросил инженер.
— Есть еще время подумать.
Браун с недоумением взглянул на индейца.
— Говори яснее.
— Пусть музыка играет и девчонки танцуют. Нужно собрать надежных мужчин. Нужно подготовиться отразить нападение. Плохо, если они из темноты будут стрелять по нашим освещенным баракам. Пусть дакота лучше ворвутся в лагерь, а мы их окружим. Мы тогда справимся с ними быстрее и, если будет нужно, окажем помощь поезду.
— А есть ли люди, на которых можно положиться?
— Хау. Немного… но есть.
— Соберешь их?
— Хау.
— Я пойду в зал, где пьют и танцуют и где наверняка может быть стычка. Ты согласен? А если будет время, мы еще раз встретимся.
— Хау.
— А я? — заорал начальник лагеря. — Браун! Вы перешли границы! Что делать мне?
— А вы погасите сейчас керосиновую лампу и будете сидеть в темноте. Гарри пришлет к вам двух крепких парней.
— Следует ждать зажигательных стрел, — сказал Гарри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106