– Я жутко схлестнулась с соседкой по квартире, и пришлось съехать. Теперь вот перебиваюсь у Мэнди, пока не найду ничего другого.
– Энрике утверждает, что здесь вполне приличные сортиры, – сказал Джек.
Кара засмеялась:
– Сортиры? Что это такое?
– Туалеты.
– Ну и дешевое свидание получается!
– Когда-то я был очень щедрым парнем – естественно, до моего личного финансового кризиса. Если бы все было нормально, я бы пригласил тебя в шикарную комнату.
– В отеле «Беверли-Хиллз»?
– Никак не меньше. А то и в бунгало.
– Гм... – Кара задумалась. Джеку показалось, что она почти готова согласиться на туалет. – А у кого ты работаешь? У какой-нибудь знаменитости?
– У Татьяны Фокс.
– Никогда о такой не слышала.
– Скоро услышишь. Она нацелилась стать большой звездой.
– Она красивая?
– Очень.
Кара опустила взгляд и снова подняла.
– Намного красивее меня?
На этот раз Джеку точно нужно было убедительно соврать. Кара была хорошенькая, но до Татьяны и ее очарования ей было как до луны.
– Она чуть-чуть менее красивая, чем ты.
Кара, по-видимому, поверила, потому что она встала, взяла его за руку и повела через набитый народом зал, мимо Джанет Джексон с ее буйной спитой к туалетам, где они могли уединиться. Там она втащила Джека в свободную кабинку и заперла дверь.
Джек положил руки на стройные бедра Кары и улыбнулся:
– Забавно, ты ведешь себя так, как будто это для тебя не впервые.
Он качнулся к ней, и их губы соприкоснулись – но только на долю секунды, а потом Кара неожиданно отпрянула.
– Сколько детям лет?
– Моим? – Плохая оговорка. Фрейдистская. – Я хотел сказать, Татьяниным?
Кара кивнула.
Джек представлял себе постельные разговоры несколько иначе, но он мог и проявить гибкость.
– Они близнецы. Кажется, им по шестнадцать месяцев.
Неожиданно налицо Кары набежала тень непередаваемой грусти.
– Они знают, что она их мама?
Было в облике Кары нечто такое, отчего Джеку вдруг захотелось ее утешить. Он бережно обхватил ее лицо ладонями.
– К чему этот разговор? Кара натужно сглотнула.
– У меня есть ребенок. Девочка. Ей три года. Она тихо заплакала. Джек обнял ее и мягко сказал:
– Вес в порядке.
Кара вцепилась в него и заплакала сильнее.
– Она... она почти все время живет с моей мамой, а меня... меня почти не знает.
Пытаясь успокоить Кару, Джек погладил ее по спине.
– Где живет твоя мать?
– В Вэлли.
– Ты имеешь в виду Сан-Фернандо-Вэлли? Кара кивнула.
– Я не могу одновременно делать карьеру и быть хорошей матерью для Клаудии. – Она отстранилась и посмотрела ему в лицо, ее глаза опухли от слез. – У меня совершенно сумасшедший график. С утра тренажерный зал, солярий, не успеешь оглянуться, уже полдень, и мне надо тащиться на очередное прослушивание. Вдобавок меня почти каждый день кто-нибудь приглашает в бар или клуб, и я каждый раз соглашаюсь, потому что надеюсь, что эта встреча поможет мне получить роль.
Джек вздохнул, слегка обескураженный. Если бы он не погнушался соврать и выдал бы себя за большую шишку со студни, они бы сейчас оба курили одну сигарету на двоих после хорошего секса. Вообще-то это далеко не первый случай, когда его манера вести себя как мудрый и добрый старший брат стоила ему ночи страстного секса.
Он жестом предложил Каре сесть на крышку унитаза. Она плюхнулась.
– Извини, что я раскисла. Сейчас мы должны были бы трахаться как сумасшедшие, правда? – Она посмотрела на Джека красными глазами в разводах туши. – Ты еще хочешь? – Не дожидаясь ответа, Кара начала расстегивать блузку. – Ладно, давай.
Джек мягко убрал ее руки с застежки.
– Предложение заманчивое, но, думаю, подходящий момент прошел. – Он помассировал плечи Кары, снимая напряжение. – Давай лучше поговорим о твоем сумасшедшем расписании.
Кара расслабилась и глубоко вздохнула:
– Ладно...
– Ты ходишь в тренажерный зал каждый день? Она решительно кивнула.
– Я могу составить для тебя более эффективную программу тренировок, которая позволит тебе заниматься всего четыре раза в неделю и при этом быть в лучшей форме.
Кара лукаво посмотрела на Джека, разглядывая его фигуру более внимательно.
– Серьезно?
– Серьезно. Что касается солярия, то это дело надо вообще бросить.
– Но...
– Сколько тебе лет?
Еще до того, как Кара ответила, Джек сурово уточнил:
– Меня интересует твой возраст по документам. Он знал про «голливудский» возраст Татьяны.
– Двадцать четыре.
– Я бы дал тебе двадцать шесть. Кара ахнула.
– Так что больше никаких соляриев.
– Но с загаром я лучше...
– Бывший муж Татьяны торгует косметикой «Мэри Кэй», он может подобрать тебе крем для автозагара. Я дам тебе его телефон.
На лице Кары отразилось недоумение.
– Таким образом, у тебя будет оставаться три утра в неделю, чтобы проводить время с Клаудией. А если вычеркнуть из расписания солярий, то в оставшиеся четыре дня ты будешь успевать заглянуть домой на часок-другой перед очередным прослушиванием.
Кара просияла:
– А ведь и правда!
– Главное в этом деле – хорошая организация, – резонно заметил Джек. – Имея двух близнецов в доме, поневоле научишься распределять время. Мне пришлось научиться этому в экстренном порядке.
Кара повернулась к нему:
– Как их зовут?
– Итан и Эверсон. – При мысли о близнецах Джек улыбнулся. – Удивительные ребята. И очень сообразительные.
Во взгляде Кары появилось не что иное, как обожание.
– Ты говоришь как гордый отец.
– Ничего подобного, – быстро сказал Джек, гоня от себя саму эту мысль. – К чужим детям лучше не привязываться слишком сильно.
Но по сосущей пустоте, которую он ощутил при мысли о разлуке с близнецами, Джек понял, что поздно: он уже к ним привязался.
– Я так много важного упустила в жизни моей девочки, – прошептала Кара. – Ради чего, спрашивается? Ради дурацких прослушиваний на роли, которые я никогда не получу? Ради придурка с «Никоном», который пообещал показать мои фотографии главе студии?
– Не думай о том, что ты упустила, лучше лови те моменты, которые еще можешь.
Кара вскочила и поцеловала Джека в щеку.
– Ты не только милый, но еще и умный! Ох, где бы мне тоже найти такого мэнни?
Джек улыбнулся, , но улыбка получилась вымученной – грусть, которая закралась в его душу, никуда не делась.
Глава 12
Козел!
Тебе перезванивала Констанс Энн.
Т.
Эту записку Джек увидел в ванной – она была прилеплена скотчем к зеркалу над раковиной. Он не стал ее отлеплять и взялся за зубную нить.
Неожиданно в дверном проеме возникла автор записки – одновременно и агрессивная, и подавленная. Было уже за полночь, и Джек не знал, почему у нее красные глаза – то ли спросонья, то ли от плача.
Татьяна ткнула пальцем в записку с таким видом, словно это был мусор на лужайке перед Белым домом, и громко прошептала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80