И теперь он сделал нам одно безумное предложение. Полный псих! Для этого пришлось бы перестилать полы или перестраивать весь дом. Вся надежда на твое искусство убеждения. Отговори его! Знаешь, лучше всего сходи прямо туда. Авеню Жорж Мандел, у тебя за углом. Четвертый дом по правой стороне, предпоследний этаж. Код 4711-В. Месье Рено.
— Рено? Как автомобиль?
— Да, но с автомобилями у него нет ничего общего.
— Его носят на носилках?
— Он фабрикант, производитель зубной пасты.
— Нувориш?
— Ясное дело.
Я вздыхаю. Новые богатые — самые тяжелые. Все должно блестеть и быть с иголочки. Вкуса у них нет и они боятся стать объектом критики. Им нравится посредственность, но чтобы все было новым, дорогим и стерильным. Много мрамора и гранита, друзья должны побледнеть от зависти, не говоря уж о врагах! Но такие Рено не пугают меня, я к ним привыкла.
— Хорошо, сделаю.
Глория вздыхает с облегчением.
— Удачи! И сразу позвони, когда закончишь.
Я отправляюсь пешком на авеню Жорж Мандел. Тут не больше трехсот метров, но я беру с собой плащ и зонт, потому что начал накрапывать дождь. Звезды забыты. Я предвкушаю встречу с фабрикантом. Уверена, что справлюсь с ним. Проблемы — это мой конек. Я знаю, что могу решить их. Чем больше трагедия — тем больше мой триумф.
А что я скажу, если Фаусто хватится меня? Или Теа, Мелина, свекровь? В последнее время они постоянно звонят. Что я скажу, если они спросят, где я была весь день? Сочиню, что покупала платья. Такое приветствуется в наших кругах!
Авеню Жорж Мандел — одна из самых элегантных улиц во всем Париже. А здание, где проживает богатый клиент Глории, — одно из самых красивых. Построено в начале нашего века, с мраморными колоннами в вестибюле, лесничная клетка отделана разноцветным искусственным хрусталем, на ступеньках лежат красные ковры. Все дышит богатством и покоем.
Поднимаюсь в лифте из кованого железа и стекла и звоню в высокую резную дверь. Она довольно быстро открывается.
Передо мной стоит относительно молодой, пышущий здоровьем мужчина ростом чуть повыше меня. У него серые глаза, необычайно широкие плечи, тренированное тело, мускулы так и выпирают сквозь ткань костюма. Он смотрит на меня, и на его лице появляется улыбка. Я ему нравлюсь. Чудесно!
— Месье Рено?
— Да, мадам. Входите. Я рад, что вы пришли. Я попал в неприятное положение.
Он начинает рассказывать, я слушаю.
Безумное предложение оказывается в итоге троном. Настоящим троном эпохи Ренессанса. Из белого веронского мрамора, высеченным так искусно, что трон выглядит как резное дерево. Господин Рено желает иметь этот трон в своем салоне! Он с гордостью показывает картинку. Мне достаточно одного взгляда. Я хорошо знаю этот предмет — самый знаменитый залежавшийся товар в торговле мебелью.
Уже несколько лет он кочует от одного торговца антиквариатом к другому, и ни один не может от него избавиться. Потому что он слишком тяжелый!
— Роскошь, не правда ли? — замечает господин Рено с гордостью первооткрывателя. — Я сразу в него влюбился. Никогда не видел ничего подобного! Что скажете, мадам? Сможем мы заполучить его сюда?
Я придирчиво осматриваю пол и стены. Глория права. Пришлось бы укреплять весь этаж или идти на риск, что рано или поздно эта тяжесть обрушится на нижние этажи, все сметая на своем пути. Я задумчиво смотрю на фабриканта. На чем бы мог восседать этот бульдог, не рискуя в середине званого обеда на глазах у перепуганных гостей провалиться сквозь паркет и раздавить нижних соседей? Я ломаю себе голову, но не могу ничего придумать. Тут на помощь приходит сам господин Рено.
— Я люблю возвышенное. Божественное! Мне нужно что-нибудь, исполненное драматизма, чтобы оно выделялось из повседневности. Понимаете, мадам?
Как-как? Божественное? Готический стул для хориста в храме! Никакой не трон! Это еще импозантнее, еще выше и вдвое легче.
— Я знаю кое-что получше, — таинственно говорю я, — что гораздо больше подойдет сюда. Мрамор слишком тяжел, вам нужно дерево. Старинный резной дуб. Это придаст благородства всей квартире.
Господин Рено настроен скептически. Но я тащу его на улицу Риволи, к антикварам Лувра, где недавно случайно обнаружила великолепный стул. Он едет со мной без всякой охоты. Но как только мы приезжаем на место, его настроение меняется. В задумчивости он обходит сей благородный предмет.
— Неплохо, — наконец изрекает он, отступая на Два шага назад, — но, скажите, мадам, он не менее ценен, чем трон?
Я читаю его мысли: друзья побледнеют от зависти?
— Он более ценный и меньше стоит, — успокаиваю я его. — Как архитектор по интерьеру я покупаю со скидкой. Я куплю его для вас. Предложим продавцу наличные. Насколько я его знаю, он уступит нам одну треть. Поверьте мне, месье Рено, это блестящая сделка!
Фабрикант облизывается. Несколько раз обходит вокруг массивного стула, садится, наконец, на него и расплывается в блаженной улыбке.
— Я поставлю его посреди салона!
— У стены он будет смотреться лучше!
— Посмотрим, — говорит он с наслаждением в голосе.
Дело сделано.
После того как мы столковались о цене, задатке, транспортировке, господин Рено приглашает меня на бокал шампанского в фешенебельный отель «Мерис».
— Я ваш вечный должник, — он радуется как ребенок, — и очень надеюсь, что мы еще увидимся. — Он протягивает мне свою визитную карточку. — Позвоните мне. В любое время. Вы безмерно осчастливили меня.
Он меня, впрочем, тоже.
Я сэкономила Глории кучу денег. Перестройка длилась бы не одну неделю, не говоря уж о разрешении на строительные работы. А спор о дополнительных затратах! Ожидание гонорара!
Я действительно чувствую себя доброй феей, когда лечу на такси домой. Наконец-то у меня опять интересный день!
Не успела я дома снять плащ и вымыть руки (и намазать их кремом, это закон!), как звонит Фаусто.
— Где ты была все это время? — раздраженно спрашивает он. — Я четыре раза звонил! Тебя никогда нет на месте!
— Покупала платья.
— Тебе хорошо. А мне омерзительно!
— Правда? Тогда приезжай домой!
— Легко тебе говорить. Не могу же я все здесь бросить.
— У тебя проблемы?
— Нет-нет! Просто слишком мало людей. Что мне остается? Засучиваю рукава и вкалываю, как крот. Стою по колено в грязи. Пока, крошка! Мне некогда болтать.
— Когда ты вернешься?
— Как только смогу. Считаю часы. Мне не хватает тебя, дорогая.
Кажется мне, или он действительно навеселе?
— Завтра приедешь? Или хотя бы в воскресенье?
— Пока не знаю.
— Но в выходные ведь никто не работает.
— Мы работаем. Трудимся день и ночь. Как бы я хотел оказаться в Париже, в нашей славной постели… Пока, любимая! Позвоню, как только смогу! — Он вешает трубку.
Я бы с удовольствием задала ему еще парочку вопросов:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90