Но было уже поздно.
Она беспокойно ходила взад и вперед, думая, что к этому времени вечеринка в «Убежище среди скал» давно закончилась, и все узнали, что она уехала. Она надеялась, что они не слишком рассердятся. Завтра она им позвонит и попрощается с ними должным образом.
Так она и ходила, из столовой на кухню, включая свет то там, то здесь. Ведь в этих стенах, среди портретов, безделушек, мебели — а среди них Диана росла — должна же она найти успокоение.
Но повсюду ее ожидало одиночество. Сегодня ночью все выглядело непривычным. Она не ощущала себя дома.
Она поднялась по лестнице в свою старую комнату на пределе сил, мечтая добраться до постели, но, уже закутавшись в одеяло, поняла, что не уснет. Ум и сердце ее были переполнены «Убежищем среди скал», там она чувствовала себя как дома. Но не из-за поместья. Там был Дэвид. Она знала, что ей будет везде хорошо, где он будет.
Почему я так сделала? Она спрашивала себя, глядя в темный потолок. Почему сбежала из Нью-порта? Ее возмутило недоверие к ней? Принесла ли ей боль его слепая одержимость Глендой? Она боялась услышать слова: «Извини, Диана, было весело, но…»
Да, призналась она себе, против нее объединилось все это вместе.
Нельзя сказать, что бегство принесло ей облегчение. Боль не оставляла ее и дома, и, как она предполагала, придется ей очень туго: никогда она еще не испытывала таких сильных душевных страданий. Но в Ньюпорте ей пришлось бы еще хуже. Так она хоть пощадила свою гордость.
А вообще-то сожалеть о чем-либо было слишком поздно. Что сделано, то сделано. Дэвид отошел в прошлое, стал его частью, как она и предполагала.
Сейчас следует поразмыслить над тем, что делать с разбитой жизнью.
На следующее утро Диана проснулась поздно — во входную дверь кто-то звонил. Она выпрыгнула из постели и набросила на себя халат, думая, что один из братьев, проезжая мимо дома по дороге в церковь, заметил ее автомобиль.
Выглянув в окно, вместо братьев она увидела незнакомца в униформе. На дороге стоял фургон поставщика цветов. Она вытерла размазовшуюся тушь для ресниц и открыла дверь.
— Срочная доставка для мисс Уайт.
— Спасибо.
Она взяла длинную белую коробку и повернулась к дому.
— Мадам? Подождите минутку…
С веселым любопытством она смотрела за тем, как посыльный пошел к своему фургону. Вернулся он с пятью одинаковыми коробками.
— Вы уверены, что все это…
— Да, мадам.
В полном изумлении она помахала ему рукой на прощание и вернулась в прихожую, где на полу стояли таинственные коробки. Осторожно и боязливо Диана сняла крышку с первой коробки. Внутри на зеленой подкладке лежала дюжина великолепных, на длинных стебельках, красных роз. Карточка с именем отправителя была лаконичной — там просто значилось «Дэвид». Ее глаза сразу наполнились слезами.
Она открыла вторую коробку и обнаружила в ней еще дюжину красных роз, за ней последовала третья, четвертая коробка, пока, наконец, шесть дюжин дивных цветов наполнили воздух неповторимым ароматом. Она села на пол среди этого великолепия и, крепко охватив себя руками, подавила рыдание. Почему Дэвид не мог порвать с ней? Зачем продлевать ее страдания? Неужели он думает, что цветы усмирят боль обмана? Неужели он считает, что может утешить ее подарком?
Она подняла с пола несколько бархатных бутонов и, дрожа, вдохнула их аромат. До этого Диана никогда не видела столько прекрасных цветов в одном месте. Только на похоронах. Какой подходящий подарок, подумала она, не утирая со щеки слезы. Как превосходно вписывается в похороны их отношений!
Боясь, что вот-вот сорвется, она собрала розы и отнесла их на кухню. Лучше всего заняться делом, подумала она, разыскивая в буфете самую большую вазу. Но занималась поисками она автоматически, мысли ее кружились вокруг происшедшей вечеринки.
Как она ни старалась, ее преследовал образ Дэвида — разговаривающего со своими гостями, держащего Гленду за руку. Он выглядел довольным — словно приехал домой с женщиной, любить которую ему было определено самой судьбой. Даже на расстоянии она видела свершившиеся в нем перемены. К нему вернулось что-то от его прежней юношеской открытости и очарования, в лице читалось предвкушение чего-то чудесного, что должно было вот-вот свершиться.
Диана поставила вазу посреди стола в гостиной и остановилась, глядя на цветы невидящим взором. Никто не мог бы побороть Гленду, и меньше всего скромная преподавательница колледжа, одним летом промелькнувшая в жизни Дэвида. Гленда была идеалом его юности, идеалом, которым он был буквально одержим.
Если бы она знала, против кого поднялась, может быть, пожалела свое сердце. Но, увы! Она увлеклась тем, что ее окружало, позволила себя опалить страстью Дэвида, понадеялась на свой вечный оптимизм. И теперь платит за это. Неужели такая наука не пойдет ей впрок?
Она возвращалась на кухню, чтобы наполнить водой еще одну вазу, когда дом вдруг начал дрожать от сильного шума. Диана в испуге остановилась, но шум все усиливался. Вскоре он стал громовым, в окнах задрожали стекла и задребезжали чашки на полках.
— Господи, что происходит? — прошептала она.
Подбежав к входной двери, чтобы увидеть, что случилось, она была отброшена назад порывом ветра, смешанного с песком. Тогда Диана подбежала к окну — и остолбенела. На лужайке перед домом сна увидела маленький вертолет, лопасти которого, сбавляя обороты, еще разрезали солнечный августовский воздух. Л
Затем она заметила высокого мужчину с волосами цвета воронова крыла, и день для нее вспыхнул ослепительно ярким светом. Дэвид спустился на лужайку и без малейшего колебания направился к входной двери. Он только бросил беглый взгляд на адрес, затем позвонил в дверь.
Диана облокотилась на стену, пытаясь унять бешеное сердцебиение. Что делать? Что сказать? Но вся она была в таком смятении, что не могла думать. Она сумела лишь открыть дверь, увидев дорогое, высокомерное, загорелое лицо — самое чудесное, которое она когда-либо знала. Дэвид.
Сначала он тоже ничего не сказал, только сурово смотрел на нее. Его плечи поднимались и опускались от сердитого дыхания. Затем она услышала:
— Диана, черт возьми, как тебе самой кажется, что ты делаешь?
Девушка отступила назад.
— Ну, здравствуй!
Он отмахнулся и вошел в прихожую.
— Что за трюк ты выкинула прошлой ночью? Очень драматично!
Эти слова уязвили ее и вернули к жизни.
— Действительно? Я и не думала, что ты заметишь.
Она вызывающе подняла голову, даже не осознавая, что стоит босиком, в ночной рубашке и халате, и волосы у нее еще не причесаны.
Да и Дэвид был не лучше. Похоже, что он не побрился, был в своих потрепанных джинсах и простой футболке, сильно напоминая того мужчину, с которым она встретилась семь недель назад у ворот «Убежища среди скал».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Она беспокойно ходила взад и вперед, думая, что к этому времени вечеринка в «Убежище среди скал» давно закончилась, и все узнали, что она уехала. Она надеялась, что они не слишком рассердятся. Завтра она им позвонит и попрощается с ними должным образом.
Так она и ходила, из столовой на кухню, включая свет то там, то здесь. Ведь в этих стенах, среди портретов, безделушек, мебели — а среди них Диана росла — должна же она найти успокоение.
Но повсюду ее ожидало одиночество. Сегодня ночью все выглядело непривычным. Она не ощущала себя дома.
Она поднялась по лестнице в свою старую комнату на пределе сил, мечтая добраться до постели, но, уже закутавшись в одеяло, поняла, что не уснет. Ум и сердце ее были переполнены «Убежищем среди скал», там она чувствовала себя как дома. Но не из-за поместья. Там был Дэвид. Она знала, что ей будет везде хорошо, где он будет.
Почему я так сделала? Она спрашивала себя, глядя в темный потолок. Почему сбежала из Нью-порта? Ее возмутило недоверие к ней? Принесла ли ей боль его слепая одержимость Глендой? Она боялась услышать слова: «Извини, Диана, было весело, но…»
Да, призналась она себе, против нее объединилось все это вместе.
Нельзя сказать, что бегство принесло ей облегчение. Боль не оставляла ее и дома, и, как она предполагала, придется ей очень туго: никогда она еще не испытывала таких сильных душевных страданий. Но в Ньюпорте ей пришлось бы еще хуже. Так она хоть пощадила свою гордость.
А вообще-то сожалеть о чем-либо было слишком поздно. Что сделано, то сделано. Дэвид отошел в прошлое, стал его частью, как она и предполагала.
Сейчас следует поразмыслить над тем, что делать с разбитой жизнью.
На следующее утро Диана проснулась поздно — во входную дверь кто-то звонил. Она выпрыгнула из постели и набросила на себя халат, думая, что один из братьев, проезжая мимо дома по дороге в церковь, заметил ее автомобиль.
Выглянув в окно, вместо братьев она увидела незнакомца в униформе. На дороге стоял фургон поставщика цветов. Она вытерла размазовшуюся тушь для ресниц и открыла дверь.
— Срочная доставка для мисс Уайт.
— Спасибо.
Она взяла длинную белую коробку и повернулась к дому.
— Мадам? Подождите минутку…
С веселым любопытством она смотрела за тем, как посыльный пошел к своему фургону. Вернулся он с пятью одинаковыми коробками.
— Вы уверены, что все это…
— Да, мадам.
В полном изумлении она помахала ему рукой на прощание и вернулась в прихожую, где на полу стояли таинственные коробки. Осторожно и боязливо Диана сняла крышку с первой коробки. Внутри на зеленой подкладке лежала дюжина великолепных, на длинных стебельках, красных роз. Карточка с именем отправителя была лаконичной — там просто значилось «Дэвид». Ее глаза сразу наполнились слезами.
Она открыла вторую коробку и обнаружила в ней еще дюжину красных роз, за ней последовала третья, четвертая коробка, пока, наконец, шесть дюжин дивных цветов наполнили воздух неповторимым ароматом. Она села на пол среди этого великолепия и, крепко охватив себя руками, подавила рыдание. Почему Дэвид не мог порвать с ней? Зачем продлевать ее страдания? Неужели он думает, что цветы усмирят боль обмана? Неужели он считает, что может утешить ее подарком?
Она подняла с пола несколько бархатных бутонов и, дрожа, вдохнула их аромат. До этого Диана никогда не видела столько прекрасных цветов в одном месте. Только на похоронах. Какой подходящий подарок, подумала она, не утирая со щеки слезы. Как превосходно вписывается в похороны их отношений!
Боясь, что вот-вот сорвется, она собрала розы и отнесла их на кухню. Лучше всего заняться делом, подумала она, разыскивая в буфете самую большую вазу. Но занималась поисками она автоматически, мысли ее кружились вокруг происшедшей вечеринки.
Как она ни старалась, ее преследовал образ Дэвида — разговаривающего со своими гостями, держащего Гленду за руку. Он выглядел довольным — словно приехал домой с женщиной, любить которую ему было определено самой судьбой. Даже на расстоянии она видела свершившиеся в нем перемены. К нему вернулось что-то от его прежней юношеской открытости и очарования, в лице читалось предвкушение чего-то чудесного, что должно было вот-вот свершиться.
Диана поставила вазу посреди стола в гостиной и остановилась, глядя на цветы невидящим взором. Никто не мог бы побороть Гленду, и меньше всего скромная преподавательница колледжа, одним летом промелькнувшая в жизни Дэвида. Гленда была идеалом его юности, идеалом, которым он был буквально одержим.
Если бы она знала, против кого поднялась, может быть, пожалела свое сердце. Но, увы! Она увлеклась тем, что ее окружало, позволила себя опалить страстью Дэвида, понадеялась на свой вечный оптимизм. И теперь платит за это. Неужели такая наука не пойдет ей впрок?
Она возвращалась на кухню, чтобы наполнить водой еще одну вазу, когда дом вдруг начал дрожать от сильного шума. Диана в испуге остановилась, но шум все усиливался. Вскоре он стал громовым, в окнах задрожали стекла и задребезжали чашки на полках.
— Господи, что происходит? — прошептала она.
Подбежав к входной двери, чтобы увидеть, что случилось, она была отброшена назад порывом ветра, смешанного с песком. Тогда Диана подбежала к окну — и остолбенела. На лужайке перед домом сна увидела маленький вертолет, лопасти которого, сбавляя обороты, еще разрезали солнечный августовский воздух. Л
Затем она заметила высокого мужчину с волосами цвета воронова крыла, и день для нее вспыхнул ослепительно ярким светом. Дэвид спустился на лужайку и без малейшего колебания направился к входной двери. Он только бросил беглый взгляд на адрес, затем позвонил в дверь.
Диана облокотилась на стену, пытаясь унять бешеное сердцебиение. Что делать? Что сказать? Но вся она была в таком смятении, что не могла думать. Она сумела лишь открыть дверь, увидев дорогое, высокомерное, загорелое лицо — самое чудесное, которое она когда-либо знала. Дэвид.
Сначала он тоже ничего не сказал, только сурово смотрел на нее. Его плечи поднимались и опускались от сердитого дыхания. Затем она услышала:
— Диана, черт возьми, как тебе самой кажется, что ты делаешь?
Девушка отступила назад.
— Ну, здравствуй!
Он отмахнулся и вошел в прихожую.
— Что за трюк ты выкинула прошлой ночью? Очень драматично!
Эти слова уязвили ее и вернули к жизни.
— Действительно? Я и не думала, что ты заметишь.
Она вызывающе подняла голову, даже не осознавая, что стоит босиком, в ночной рубашке и халате, и волосы у нее еще не причесаны.
Да и Дэвид был не лучше. Похоже, что он не побрился, был в своих потрепанных джинсах и простой футболке, сильно напоминая того мужчину, с которым она встретилась семь недель назад у ворот «Убежища среди скал».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34