Для меня — можешь поверить — это был удар, я никак не предполагал такого поворота событий. Я готов был убить первого встречного, но, к счастью, мне тогда никто не повстречался.
Фредерик замолчал, переживая все случившееся заново.
— А дальше уже стали случаться вещи, неприятные для меня, — заговорил он очень тихим голосом, почти шепотом. — Нам сообщили о гибели отца. Не буду останавливаться на этом, так как уверен, что ты уже успел обговорить все обстоятельства убийства папы с нашими, и, вероятно, знаешь об этом поболе моего.
На самом-то деле, все обстояло как раз наоборот. Ланс не читал материалы официального расследования, и до сих пор не знал общепринятой хронологии преступления. Он был знаком только с ключевыми моментами, раскрывающими дальнейшее поведение остальных. Подробнее интересоваться, ему, возможно, мешала та же причина, что сейчас не позволяла откровенничать Фредерику. Двоюродный брат, тем временем, продолжал:
— В тот момент все выглядело так: кто-то, хорошо знакомый и пользующийся доверием, проник в покои отца и убил его твоим оружием. Он же перебил и всю охрану. Перебил мастерски. Чуть ранее кто-то совершил первое убийство и тоже твоим оружием, и тоже скрыл последнее очень неловко.
Но ты в спешке покинул Дворец и я призадумался. И все же, у меня были, были сомненья, Ланс. Но последнее, что меня окончательно убедило в твоей виновности, это сообщение, что ты распустил прислугу и намереваешься покинуть город. Когда же мы с Виктором связались с тобой, ты даже не попытался убедительно оправдаться. Ты был высокомерен и нагл.
— Мне показалось, что вам и не нужны были мои объяснения. Вы все уже решили для себя.
Фредерик вымученно улыбнулся:
— Может быть, ты и прав, но не нужно было тебе еще больше заводить нас.
— Наверное, я был и в самом деле, не прав. И все же, улики, столь явно указывающие на меня, могли бы и насторожить вас. Как ты объяснил пропажу оружия, если я к тому времени уже покинул Дворец?
— Ты должен учитывать наше с Виктором состояние. Что до пропажи оружия… ты далеко не дурак, Ланс, и вполне мог это устроить, ведь правда? Да и явные указки на тебя, при более тщательном рассмотрении, оказывались не такими уж и явными. Со стрелой все было проделано идеально и, думаю, до сих пор никто не знает, кроме того, кто украл наконечники и арбалет, что она твоя. Остальное могло быть твоей игрой, ведь могло же, Ланс?
Он нехотя кивнул, соглашаясь.
— Так чего было ожидать еще? Знамений в небесах?.. Дальнейшее тебе известно. В заключение, могу лишь сказать, что искренне рад видеть тебя живым и здоровым.
— Что-то заставило тебя изменить мнение обо мне. Что же?
В этот раз Фредерик молчал значительно дольше обычного.
— Сначала позволь еще пару слов. Исключительно, чтоб ты понял мое состояние на тот момент и психологический фон… в целом. Прежде всего, знай, кроме меня и Вика твоей крови жаждали и все остальные. За исключением Винсента, разумеется. Не знаю уж, действительно ли они считали виновным тебя, либо пользовались случаем устранить лишнего конкурента, сам знаешь на что. В общем, все дружно кинулись тебя искать. Но оставалось еще множество государственных дел, которые после смерти короля вел мой отец. Когда погиб и он, все пошло на самотек. Положение мое и Вика оказалось отличным от положения остальных… Как дети погибшего, мы обязаны были оставаться в городе и принимать соболезнования. И, поскольку все остальные гонялись по стране за тобой, на нас навалились и общегосударственные дела. Вероятно, ты сочтешь меня бессердечным, но в тот момент я ушел во все это с головой, и эта деятельность помогла мне отвлечься от своего горя.
Примерно в то время Империя подняла вопрос о границах. Они были на редкость настойчивы, но я постарался похоронить это дело под ворохом второстепенных вопросов и неувязок в дипломатических протоколах наших стран. Думаю, мне это удалось, хотя, как я понимаю, теперь все это ставится мне в вину. Ты не мог бы сказать, почему мнение так резко поменялось? Поверь, это важно для меня.
— Все считают, что в разведенных тобой бумажных дебрях Порта может отыскать законную тропинку к отторжению от нас некоторых земель. Должен признаться, Фред, что я согласен с этим.
— Как же, я виноват во всем, — горько произнес Фредерик. — Не вышло с тобой, так перекинулись на меня.
— Но, ведь там и в самом деле…
— Да ничего подобного, — перебил кузен. — Возможно, при определенной подтасовке бумаг, там и отыщется комбинация не в нашу пользу, но ведь не секрет, что любая бумажка может иметь двоякое, а то и троякое толкование. Уверен, что из тех же данных вы бы могли сделать и другие выводы, просто никому это не было нужно.
— Мы рассматривали только худшие варианты, и их оказалось немало. Согласись, это здравый подход.
— Вот-вот, об этом я и говорю. Хотели обвинить меня, и обвинили.
— Я здесь ни при чем, я был сам в бегах, — напомнил Ланс.
— Да, конечно, я слегка забылся… С тех пор я сам по себе, Ланс.
— Ты так и не сказал, почему перестал меня подозревать.
— Я помню. Прежде всего, ты должен знать, что изменилось мое мнение относительно недавно, и это было следствием как проведенного мной расследования, так и моих догадок.
— Будь добр, поподробнее об этом.
Фредерик сегодня был — сама кротость.
— Обвинив тебя, я не успокоился и продолжал искать дальше. Я был уверен, что ты действовал не один. Первым кандидатом был, естественно, сбежавший вместе с тобой, Винсент. Но Винс — рыцарь, без страха и упрека, и копать под него — дело чрезвычайно тяжелое и почти бесперспективное. Даже притом, что он так явно поддержал тебя и вел себя по отношению к остальным очень дерзко, никто так и не решился открыто обвинить его в соучастии в убийстве. Подсознательно все понимали, что именно так он и должен был поступить, и скорее заподозрили бы неладное, включись он в охоту на тебя.
Вскоре и я отказался от этой версии. Какое-то время я подозревал Эдвина, волком смотревшего на меня и почти не скрывавшего своего желания убивать. Но проследить его для моих сыщиков труда не составило. Я знал чуть ли не по минутам его жизнь в пределах месяца до убийства, и, естественно, все, что он делал после. Эдвин — бесхитростный, ни на что не годный дурак, вся жизнь которого, как раскрытая книга. Это был и не он. Где-то в тот промежуток времени все прибрал в свои руки Леонард, и у меня появилась масса свободного времени. Боль не ушла, но чуть отступила, и я мог более трезво смотреть на вещи. И меня впервые насторожило отсутствие Эмилии.
Заметив недоверчивое выражение на лице слушателя, он повторил:
— Да, да, Эмилии. Мы привыкли считать, судя по жесткости содеянного, что убийцей был мужчина, но, строго говоря, это могла быть и женщина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
Фредерик замолчал, переживая все случившееся заново.
— А дальше уже стали случаться вещи, неприятные для меня, — заговорил он очень тихим голосом, почти шепотом. — Нам сообщили о гибели отца. Не буду останавливаться на этом, так как уверен, что ты уже успел обговорить все обстоятельства убийства папы с нашими, и, вероятно, знаешь об этом поболе моего.
На самом-то деле, все обстояло как раз наоборот. Ланс не читал материалы официального расследования, и до сих пор не знал общепринятой хронологии преступления. Он был знаком только с ключевыми моментами, раскрывающими дальнейшее поведение остальных. Подробнее интересоваться, ему, возможно, мешала та же причина, что сейчас не позволяла откровенничать Фредерику. Двоюродный брат, тем временем, продолжал:
— В тот момент все выглядело так: кто-то, хорошо знакомый и пользующийся доверием, проник в покои отца и убил его твоим оружием. Он же перебил и всю охрану. Перебил мастерски. Чуть ранее кто-то совершил первое убийство и тоже твоим оружием, и тоже скрыл последнее очень неловко.
Но ты в спешке покинул Дворец и я призадумался. И все же, у меня были, были сомненья, Ланс. Но последнее, что меня окончательно убедило в твоей виновности, это сообщение, что ты распустил прислугу и намереваешься покинуть город. Когда же мы с Виктором связались с тобой, ты даже не попытался убедительно оправдаться. Ты был высокомерен и нагл.
— Мне показалось, что вам и не нужны были мои объяснения. Вы все уже решили для себя.
Фредерик вымученно улыбнулся:
— Может быть, ты и прав, но не нужно было тебе еще больше заводить нас.
— Наверное, я был и в самом деле, не прав. И все же, улики, столь явно указывающие на меня, могли бы и насторожить вас. Как ты объяснил пропажу оружия, если я к тому времени уже покинул Дворец?
— Ты должен учитывать наше с Виктором состояние. Что до пропажи оружия… ты далеко не дурак, Ланс, и вполне мог это устроить, ведь правда? Да и явные указки на тебя, при более тщательном рассмотрении, оказывались не такими уж и явными. Со стрелой все было проделано идеально и, думаю, до сих пор никто не знает, кроме того, кто украл наконечники и арбалет, что она твоя. Остальное могло быть твоей игрой, ведь могло же, Ланс?
Он нехотя кивнул, соглашаясь.
— Так чего было ожидать еще? Знамений в небесах?.. Дальнейшее тебе известно. В заключение, могу лишь сказать, что искренне рад видеть тебя живым и здоровым.
— Что-то заставило тебя изменить мнение обо мне. Что же?
В этот раз Фредерик молчал значительно дольше обычного.
— Сначала позволь еще пару слов. Исключительно, чтоб ты понял мое состояние на тот момент и психологический фон… в целом. Прежде всего, знай, кроме меня и Вика твоей крови жаждали и все остальные. За исключением Винсента, разумеется. Не знаю уж, действительно ли они считали виновным тебя, либо пользовались случаем устранить лишнего конкурента, сам знаешь на что. В общем, все дружно кинулись тебя искать. Но оставалось еще множество государственных дел, которые после смерти короля вел мой отец. Когда погиб и он, все пошло на самотек. Положение мое и Вика оказалось отличным от положения остальных… Как дети погибшего, мы обязаны были оставаться в городе и принимать соболезнования. И, поскольку все остальные гонялись по стране за тобой, на нас навалились и общегосударственные дела. Вероятно, ты сочтешь меня бессердечным, но в тот момент я ушел во все это с головой, и эта деятельность помогла мне отвлечься от своего горя.
Примерно в то время Империя подняла вопрос о границах. Они были на редкость настойчивы, но я постарался похоронить это дело под ворохом второстепенных вопросов и неувязок в дипломатических протоколах наших стран. Думаю, мне это удалось, хотя, как я понимаю, теперь все это ставится мне в вину. Ты не мог бы сказать, почему мнение так резко поменялось? Поверь, это важно для меня.
— Все считают, что в разведенных тобой бумажных дебрях Порта может отыскать законную тропинку к отторжению от нас некоторых земель. Должен признаться, Фред, что я согласен с этим.
— Как же, я виноват во всем, — горько произнес Фредерик. — Не вышло с тобой, так перекинулись на меня.
— Но, ведь там и в самом деле…
— Да ничего подобного, — перебил кузен. — Возможно, при определенной подтасовке бумаг, там и отыщется комбинация не в нашу пользу, но ведь не секрет, что любая бумажка может иметь двоякое, а то и троякое толкование. Уверен, что из тех же данных вы бы могли сделать и другие выводы, просто никому это не было нужно.
— Мы рассматривали только худшие варианты, и их оказалось немало. Согласись, это здравый подход.
— Вот-вот, об этом я и говорю. Хотели обвинить меня, и обвинили.
— Я здесь ни при чем, я был сам в бегах, — напомнил Ланс.
— Да, конечно, я слегка забылся… С тех пор я сам по себе, Ланс.
— Ты так и не сказал, почему перестал меня подозревать.
— Я помню. Прежде всего, ты должен знать, что изменилось мое мнение относительно недавно, и это было следствием как проведенного мной расследования, так и моих догадок.
— Будь добр, поподробнее об этом.
Фредерик сегодня был — сама кротость.
— Обвинив тебя, я не успокоился и продолжал искать дальше. Я был уверен, что ты действовал не один. Первым кандидатом был, естественно, сбежавший вместе с тобой, Винсент. Но Винс — рыцарь, без страха и упрека, и копать под него — дело чрезвычайно тяжелое и почти бесперспективное. Даже притом, что он так явно поддержал тебя и вел себя по отношению к остальным очень дерзко, никто так и не решился открыто обвинить его в соучастии в убийстве. Подсознательно все понимали, что именно так он и должен был поступить, и скорее заподозрили бы неладное, включись он в охоту на тебя.
Вскоре и я отказался от этой версии. Какое-то время я подозревал Эдвина, волком смотревшего на меня и почти не скрывавшего своего желания убивать. Но проследить его для моих сыщиков труда не составило. Я знал чуть ли не по минутам его жизнь в пределах месяца до убийства, и, естественно, все, что он делал после. Эдвин — бесхитростный, ни на что не годный дурак, вся жизнь которого, как раскрытая книга. Это был и не он. Где-то в тот промежуток времени все прибрал в свои руки Леонард, и у меня появилась масса свободного времени. Боль не ушла, но чуть отступила, и я мог более трезво смотреть на вещи. И меня впервые насторожило отсутствие Эмилии.
Заметив недоверчивое выражение на лице слушателя, он повторил:
— Да, да, Эмилии. Мы привыкли считать, судя по жесткости содеянного, что убийцей был мужчина, но, строго говоря, это могла быть и женщина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107