Арсентьев проговорил, словно выстрелил:
– Милиция! Что делаете в чужой квартире, Портнов? Растерянный Робик выпрямился и ошалело смотрел на стоявших перед ним людей. Наконец он выдавил:
– Откуда меня знаете?
– Это уже подробности… Что делаете в этой квартире? Робик стремительно повернулся, в его руке что-то блеснуло. Арсентьев отпрянул в сторону, и тут же раздался тихий звон. Осколки фарфоровой вазы, только что стоявшей на серванте, посыпались вниз. Глухо врезался в стену молоток с привязанным к его ручке резиновым шнуром. Понятая тихо ахнула.
– Осторожнее, Портнов! Зачем бить чужие вещи? Они денег стоят, – сказал Арсентьев. – Придется расплачиваться.
Ответа не было.
– Будем считать, что покушение на жизнь работника угрозыска состоялось, – четко проговорил Филаретов.
Робика колотила нервная дрожь. Руки повисли как ватные.
– Нет! Нет! – дыхание его сбилось. – При чем здесь это? Я не хотел! Я защищался… Подумал… – преступники…
– Неправда! – резко сказал Филаретов. – Мы же сказали, что из милиции. Для чего в рукав молоток приспособили?
– Это мое личное дело!.. – дурным от ужаса голосом прокричал Робик.
Филиппов подошел к нему:
– А может, в подарок хозяину принесли? Руки! Руки! – скомандовал он.
В кармане брюк лежала плотная пачка пятидесятирублевок, полученных с час назад от Гурама. В рукаве пальто – обрывок резинового шнура.
Робик посмотрел зло. На лбу выступил холодный пот.
– Ладно, ладно! Не сверкайте глазами, – спокойно проговорил Филиппов, усаживая его на тахту. – Сядьте и успокойтесь. Чего вы такой взвинченный?
Робик тяжело опустился, но тут же встал и, оттолкнув понятую, метнулся к двери.
Филаретов среагировал мгновенно. Едва заметным движением подсек его ногу. Робик в расстегнутом черном кожаном пальто растянулся на полу.
– А ну, спокойнее! Перестаньте дурить, Портнов, – строго сказал Арсентьев. – Куда торопитесь? – Он снова подвел его к тахте. – Сидите. Не переоценивайте свои возможности.
Под уверенным движением его руки Робик притих и послушно сел. Возразил слабо:
– Это недоразумение! На каком основании?..
– На законном! – хладнокровно ответил Филиппов.
– Я в квартире родственника. Имею право…
– Тайком рыться в чужих вещах? – с иронией спросил Арсентьев. – Может, искали что-то особенное? Мы сейчас поможем.
– Вы не имеете права без ордера.
– Насчет этого не питайте иллюзий! Закон дал нам такое право, – разъяснил Филаретов.
Филиппов приступил к обыску. Работал он старательно и вскоре обнаружил тайник. В шланге пылесоса лежали свернутые плотной трубочкой деньги – четыре с половиной тысячи рублей, облигации, перстень…
Понятые изумились:
– Никогда столько денег не видели…
А потом на пленку он снял отпечатки пальцев с посуды, стоявшей на кухне. Это нужно было для подтверждения факта проживания Валета в этой квартире.
Робик был подавлен.
– Ну вот и все. Уголовный розыск тоже нуждается в отдыхе, – сказал Филаретов. – Поехали.
– Куда? – спросил Робик.
– Куда вы не предполагали, метатель молота. Прозвучали сдержанные слова Филиппова:
– Ну, Портнов, руки назад.
… Уже в кабинете Арсентьев спросил:
– Вы, Портнов, эти пятидесятирублевки сознательно решили не отдавать?
– Кому?
– Тому, кто ждал вас сегодня у зала Чайковского. Робик бросил изумленный взгляд на Арсентьева.
– Вы дважды подложили Валету свинью. Вчера – звонком, за что мы благодарны, и сегодня.
Хладнокровие покинуло Робика.
– Не говорите ему об этом! А впрочем… Я деньги хотел спрятать от вас. Сохранить до его возвращения…
– Ух ты! Какая забота. Откуда же он должен вернуться? Робик почувствовал, что его загнали в угол.
– И о молотке тоже сказать? Вы ведь убить его хотели.
– Зачем вы такими методами?
– Равноценными, – напрямик ответил Арсентьев.
… Робик запирался недолго. Втянув голову в плечи, заговорил нервно, сбивчиво. Рассказал, что представил Валета своему родственнику как давнего друга и тот согласился сдать ему на время квартиру. Поведал и о том, что взятую у Валета норковую шубу он продал Виктории Германовне за тысячу сто рублей. Не скрыл и о бриллиантах, проданных Тарголадзе.
На вопрос, с какой целью имел при себе молоток, ответил односложно:
– Я боялся Валета. – И поспешно добавил: – Он угрожал мне.
– Тогда другое дело, – с усмешкой поддакнул Савин. – Наверное, от страха забыли отдать Валетову шесть с половиной тысяч рублей, от этого же страха искали деньги в квартире. Пожалуй, не вы, а Валетов должен быть настороже. Молоток-то мог оказаться для него неприятным сюрпризом.
Робик не выдержал взгляда следователя и облизнул сухие губы.
– Нет! Нет! – воскликнул он. – Это ваши выдумки. – И с силой сжал предательски дрожавшие ладони.
Савин сказал сдержанно:
– Неправдой себя утешаете? Она облегчения не дает.
– Я сказал правду, – тусклым голосом произнес Робик.
– Шибко вы быстрый, Портнов! Отвечать надо с умом. Ваши показания записываются. Будьте благоразумны. Запоздалые признания – плохой помощник.
Робик прикрыл свое холеное лицо ладонями и прокричал:
– Молоток был для защиты. – Он лгал отчаянно, открыто. Понимал, что ложь, сдобренная правдивыми показаниями, опровергается трудно. – Я не хочу больше говорить на эту тему…
Кричал он долго, натужно. Кричал о том, что нет в милиции работников, которые понимают честных людей.
– Ну что ж, – нарушил минутное молчание Савин. – Понимаю ваше состояние. Вопрос о молотке будет темой специального разговора. К нему мы еще вернемся.
Робик притих. Последние минуты допроса он только вздыхал и смотрел на Савина с выражением нарочитого страдания на лице.
Гурама допрашивал Таранец. Последовали первые обычные вопросы. Он не упорствовал и быстро дал подробные показания. Признался не от раскаяния. Деваться от доказательств было некуда. Серьги, кольца, золотые монеты, которые он хранил на себе в специально сшитом кожаном поясе, обнаружили при обыске. Даже из первых вопросов Гурам понял, что о нем знают многое. Рапорт Гусарова о проверке квартиры Виктории Германовны Савин использовал эффектно и вовремя. Гурам уяснил, что его ожидает. Свою дальнейшую судьбу представлял четко и происшедшее воспринял как неизбежность. Умолчал лишь о Викторе Пушкареве. Не хотел связывать себя скупкой дефицитных товаров.
ГЛАВА 18
Предстоящий допрос Валетова вызывал у Арсентьева чувство нетерпения и сосредоточенности. Возвращаясь из столовой, а до отделения хорошим шагом – полчаса, он еще раз продумал последовательность вопросов, определил тактику разговора, прикинул, как лучше использовать доказательства. В самом начале ему казалось, что такую работу мысли он задал себе напрасно. За пять изнурительных, быстротечных дней, заполненных осмотрами мест происшествий, допросами, опознаниями, проверками, проведением экспертиз, виновность Валетова в кражах была установлена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71