Отец снял с головы высоченную фетровую шляпу в золотую, зеленую и белую полосы и с удовольствием покрутил ее в руках. В воздухе раздался звон бубенцов, обрамлявших широкие поля, а затем (если только в тот момент меня не начали мучить слуховые галлюцинации) из глубины чудо-шляпы полилась мелодия популярной ирландской песенки. Я медленно перевела взгляд на голову отца.
– Ты решил подстричься под рыжего пуделя? Или это просто парик?
– Правда, очень смешно?
Я опустила глаза еще ниже и увидела его ярко-зеленый свитер с оригинальной надписью «Я люблю Ирландию».
– Вообще-то не очень.
Он провел рукой по рыжим прядям и захохотал еще громче.
– Мы увидели эти замечательные вещи на ярмарке, и мне захотелось купить их.
Очень жаль.
– А что касается твоей матери, – он хитро подмигнул, – после того как мы уехали из Рослэра, она не может от меня оторваться. Я думаю, это из-за парика. В нем я выгляжу как в далекие дни нашей молодости.
– Ой, Фрэнк, не говори глупости! – фыркнула в ответ мать. После этих слов она порывисто обняла меня, окутав ароматом духов «Анаис-Анаис». Сколько я себя помнила, она всегда душилась только ими. – Как ты, дорогая?
Широко улыбаясь, я заверила, что чувствую себя прекрасно, в то время как умело подведенные глаза матери внимательно изучили меня с головы до ног.
– Ты очень похудела, – осуждающе покачала она головой. Аккуратно уложенные волосы при этом не шелохнулись. А все благодаря лаку с экстрафиксацией, который наверняка лежал у матери в сумочке, походившей больше на ручную кладь, чем на дамский аксессуар. – Ты хорошо питаешься? Если тебе трудно подобрать себе косметику, я всегда готова помочь. Не представляешь, какие чудеса с этими морщинами может сотворить тональный крем.
Я прикусила язык.
– Как только мы устроимся, можно будет съездить в город, посмотреть местные достопримечательности. Кстати, до него далеко? – Она бодро повернулась в сторону Центральной улицы и рассеянно окинула ее взглядом.
– Ты уже в городе.
– Ха-ха, как мило.
– Да, согласна, это не столица. Но здесь есть все, что нужно городскому жителю.
– Если в городе есть «Маркс энд Спенсер», то беспокоиться не о чем. Такие магазины есть везде.
Я решила не сообщать матери, что ближайший находится на Севере, по другую сторону границы, опасаясь, что ее охватит паника и она заставит отца везти их обратно в порт, невзирая на шесть часов пути. Хотя если хорошенько подумать…
– А какой воздух, чувствуешь, Джорджина? – воскликнул отец, пока я вела их по тропинке к нашей берлоге. – Чистый, словно в раю. Эх, прав был доктор. Чувствую себя здоровее, чем в двадцать лет. – Отец остановился у морской ограды и похлопал себя по животу. – Ну, дамы, кто за то, чтобы немного подкрепиться и пропустить кружечку «Гиннесса»? А то я умираю от жажды.
Перед тем как отправиться с родителями в город, мне удалось убедить отца снять шляпу, парик, шарф и напульсники. В борьбе же за пуловер я проиграла – трикотажный кошмар по-прежнему туго обтягивал объемный отцовский живот, – но, слава богу, пошел дождь и папе пришлось надеть пиджак. Оставалось надеяться, что в пабе, куда мы направлялись, ему не понадобится снимать его.
Когда мы наконец добрели до бара Галлахера (отец почему-то считал необходимым по пути переговорить и обменяться шутками с каждым прохожим), время обеда уже прошло, а к ужину еще не накрывали. Мы с отцом ограничились двумя пинтами «Гиннесса»; купили полпинты и матери. Она с недоверием посмотрела на темную жидкость, презрительно понюхала ее, но тем не менее изящно пригубила, словно это был дамский коктейль. А отец, сделав большой глоток и облизав с губ пену, удовлетворенно вздохнул.
– Ну, дорогая, рассказывай, как у тебя дела с твоим актерским «увлечением». Эта поездка на запад – какое-то исследование? Только, пожалуйста, не говори, что ты написала в открытке правду.
Я посмотрела на море, бушующее за окном паба, стараясь не замечать несерьезный тон отца.
– Да, папа, это исследование. – Мне пришлось придать голосу всю уверенность, на которую только была способна. – Каждый актер сначала ищет материал для своей роли, чтобы создать на экране как можно более реалистичный образ. В моем случае я должна узнать все о серфинге и научиться кататься на доске.
– Знаешь, дорогая, именно серфинг нас с папой и смутил. – Мать недоуменно приподняла брови, словно я только что призналась ей в увлечении вуду. – Я думала, актрисы учатся говорить, не шевеля губами, или чему-нибудь в этом роде, но никак не серфингу.
– Это называется чревовещанием.
– Не надо смеяться, дорогая, ты понимаешь, о чем я. Просто так случилось, что я отношусь к той части человечества, которая не знакома с актерской терминологией.
Я прокашлялась.
Терпение, Милли. В конце концов, эта женщина подарила тебе жизнь.
– Дело в том, мама, что весь сюжет закручен вокруг одной крутой цыпочки.
– Цыпочки?
– Я говорю не о птице в перьях, а о серфингистке. И поскольку у меня в фильме главная роль… – Я сделала паузу, чтобы усилить эффект от сказанного, однако восхищенных возгласов так и не дождалась. – Хм, так вот, это значит, я должна освоить катание на доске.
– Замечательно, – прогудел отец. – Серфинг, говоришь? Я катался в шестидесятые, и, надо сказать, у меня отменно получалось. Мог быть одним из этих загорелых профессиональных серфингистов.
Да, конечно. Если бы жил рядом с морем и имел другую фигуру. Тогда может быть.
Я вежливо улыбнулась, чтобы не разочаровывать отца.
– А хорошее тогда было время, правда?
– О да, замечательно, если не вспоминать тот случай, когда я чуть не утонула, – пробормотала я, уткнувшись в кружку.
– Чепуха, ты вовсе не тонула, – возразила мама, чемпионка по плаванию. – Просто немного наглоталась воды. Господи, Амелия, иногда ты бываешь чересчур мелодраматична.
– Наверное, поэтому ее так захватило актерское…
– «Увлечение», – закончила я за отца. – Вообще-то фильм, когда выйдет на экраны, может стать настоящим хитом. Я не хочу хвалиться, но режиссер умолял меня сыграть в нем главную роль. Он оплачивает здесь все мои расходы, и у него большие планы на мой счет. Очень большие. Огромные! – Закончив тираду, я с трудом перевела дыхание.
Мать посмотрела на меня и улыбнулась так, как только может смотреть мама на свою семилетнюю дочь, которая пытается убедить ее, будто она только что в саду пила чай с феей. Отведя взгляд в сторону, она неуверенно пробормотала:
– Это замечательно, дорогая.
С пылающими от злости щеками я отправилась за очередной порцией пива.
– Две пинты, пару пакетиков чипсов и большой острый нож, пожалуйста.
Интересно, на каком этапе жизни общение с родителями превратилось для меня в тягостную обязанность?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92