– Пропал! Да! Моя подруга Фиона пропала, Билли. Сто процентов пропала.
– Великолепно, – расплылся он в улыбке и принялся яростно строчить в своей записной книжке.
Я закашлялась, украдкой рассматривая его. Надеюсь, он настоящий полицейский. Если нет, вынуждена признать, это чертовски хорошая маскировка – автомобиль и все остальное.
– Итак, как выглядит ваша подруга Фиона?
– Я – Милли, она – Фиона.
– Верно.
– Хорошо…
Я как можно подробнее описала Фай, а Билли дотошно все записывал, зажав язык между зубами и напряженно глядя на кончик карандаша. Его явно не учили стенографии, писал он медленно и с трудом, а я просто кожей ощущала уходящее время, которое отсчитывали часы на щитке. И еще долго после того, как я закончила говорить, Билли делал пометки, водя носом за каждым штрихом на бумаге. Я чувствовала, что во мне закипает нетерпение. Если Фиона находится неизвестно где, то разве не следует нам отправиться на ее поиски? Разве бумагомарание не может подождать, пока мы не выполним реальную работу? Я барабаню пальцами по коленям и считаю до… черт возьми, сбилась со счета. Тикают часы, и потрескивает рация. Дождь барабанит по крыше автомобиля, а мне кажется – по моей голове, как в китайской пытке. А он продолжает писать.
«Поспеши! – мне хотелось закричать. – Ну что же ты, заторможенный козел?»
Конечно, я держала свои мысли при себе, но к тому времени, когда полицейский оторвал глаза от своих записей и снова облизнул кончик карандаша, была уже на грани безумия.
– Ну теперь, – вздохнул он, листая страницы и покачивая головой, – я почти уверен, что именно ваша подруга где-то с полчаса назад стояла на краю утеса.
От неожиданности я разинула рот, чуть не стукнув челюстью о мокрые колени.
– Что? Вы видели Фиону, говорите? На верху отвесной скалы?
– Да, видел. Конечно же, я понял, что это она, едва вы начали ее описывать.
Это же было сто лет назад! Господи, да этот мужик сумасшедший.
– Маленькая, хорошенькая, с косичками. Да, это она. Я даже остановился и предложил ее подвезти, но она сказала, будто у нее все отлично.
«Наверное, она думала, это лучше, чем попасть в машину к такому ненормальному типу, как ты».
– Кстати, – он постучал себя по носу, – она плакала. Я догадался, а все благодаря хорошей профессиональной подготовке. Ничто не ускользнет от этих мозгов.
Кроме очевидных фактов и элементарной сообразительности, ты это хочешь сказать?
– Но что она делала, стоя на краю скалы и плача, Билли? – Я выговаривала каждое слово почти по слогам. – Она была в порядке? Она не выглядела так, будто, – я сглотнула, прежде чем продолжить, – собиралась прыгнуть, нет?
Полицейский расхохотался.
– Не будьте глупой, Милли, ничего такого страшного в этих местах не случается.
Клянусь, не будь он полицейским, я бы врезала в эту тупую харю.
Взрывчатая смесь растущего нетерпения, тревоги, недоверия и беспомощности грозила снести мне крышу. Я попыталась было изложить эти чувства подходящими словами, когда рация вдруг ожила, требуя срочно прийти на помощь по поводу смертельного случая. Я застыла в ужасе, выпучив глаза, не в силах ни сказать что-либо, ни дышать, ни даже пошевельнуться. Несмотря на мое молчание, Билли шикнул на меня, поднял руку и медленно начал действовать.
– Эх, Господи, – вздохнул он через мгновение со смешанным выражением волнения, насмешки и отчаяния на бледном лице, – это просто кошмарная новость.
Я почувствовала, что вот-вот задохнусь.
– У нас все-таки труп, – кивнул он, однако ему не удалось скрыть улыбку на губах.
Я тихо всхлипнула, прикрыв рот рукой.
– Правда, это собака, которую на дороге к Слайго задавил какой-то пьяный идиот в фургоне. Готов поспорить, это щенок Дервлы О’Нил, и мне придется счищать его останки с дороги. – Его глаза заискрились при этой мысли. – Черт возьми, Дервла завела псину совсем недавно. Я записывал. Когда же это было?
Билли начал листать свой ужасный блокнот, чтобы восстановить историю жизни собаки Дервлы О’Нил и рассказать мне все в подробностях, но я уже выскользнула из машины прямо под ливень. Теперь я пробежала мимо нашей берлоги вдоль кромки воды к утесу.
Нет у меня времени на дохлую собаку, Билли, я должна найти Фиону. И прямо сейчас.
Полная луна освещала мне дорогу, в ее свете капли дождя казались блестящими хрусталиками. Мои промокшие насквозь ноги вскоре налились свинцовой тяжестью, звук шагов заглушал гремящий оркестр волн, ветра и ливня. Мать-природа может быть чертовски шумной, когда пожелает. Я побежала вдоль кромки воды к началу Мейн-стрит, затем повернула налево к утесу, заставляя уставшие ноги шевелиться активнее. Я запыхалась, но все еще продолжала выкрикивать имя подруги в ночь. Мои попытки, однако, не увенчались успехом, поскольку голос перебивал нарастающий шторм. Я рванула вперед.
Когда я добралась до вершины утеса, дождь стоял стеклянной стеной. Я пробежала мимо скамейки, где мы с Фай наблюдали, как Мак ловил свою двадцатифутовую волну. Я огляделась вокруг и затем, несмотря на выцветшую табличку «Опасно! Край скалы», перелезла через низкое ограждение, идущее вдоль тропы, и почти проползла последние дюймы до края скалы. Мое сердце тревожно билось, мне стало страшно, когда я представила, что обнаружу, если загляну за этой край. Я вполне осознавала, что внезапный сильный порыв ветра может сбросить меня со скалы и я разобьюсь вдребезги о скалы внизу, точно так же как доска Мака. Присев на корточки, я для страховки ухватилась за кустик травы и осторожно глянула вниз. Риф был почти скрыт высоким приливом, только кусочек блестящей черной скалы внизу подсказывал, что падение туда не сулит ничего хорошего. Волны не слишком огромные, но беспорядочные и холодные, да еще и ветер. Я снова громко крикнула и тщательно осмотрела скалу, поросшую травой. Потом изучила землю в поисках следов или хоть какой-то подсказки насчет того, куда она могла направиться.
– Где ты, Фай? – позвала я, но ответа не получила.
У меня все внутри дрожало, когда я поднялась, а левая нога заскользила, попав в грязь. Я сама едва не свалилась с обрыва, но думать сейчас могла только о своей лучшей подруге. Почему она стояла здесь наверху одна в дождь, а этот идиот полицейский не вытащил ее отсюда? Что происходило в голове Фай? Я корила себя за то, что так легко позволила ей поступить по-своему. Она могла изображать из себя сильную личность, спрятаться за маску беззаботности, но на самом деле Фай хрупкая и пугливая. Она всегда боялась жизни вообще и одиночества в частности.
– Прости меня, Фай! – закричала я в бурю. – Я должна была пойти с тобой сегодня вечером. Мне ужасно жаль!
Словно насмехаясь надо мной, порыв ветра сбил меня с ног. Почти не дыша, я попыталась ухватиться за что-нибудь, но вокруг ничего не было, кроме дождя и воздуха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92