Карфангер и его спутники молча отсалютовали покойному адмиралу, защищавшему свою республику в более чем тридцати морских сражениях. С болью в сердце покинули они голландский фрегат и возвратились на свои корабли.
Непривычно тихими голосами офицеры «Леопольда» отдавали приказы, и команда почти бесшумно управлялась с такелажем и парусами. Вскоре гамбургский караван продолжил свой путь по волнам.
Когда голландские фрегаты скрылись за горизонтом, на шканцах вновь появился Карфангер в своем обычном платье, привычно обвел взглядом такелаж, глянул на компас и вполголоса отдал несколько приказаний относительно курса штурману и рулевому. Все опять шло своим чередом, и только горькая складка у губ адмирала свидетельствовала о том, что творилось в его душе.
ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ
Едва Карфангер успел вернуться из Испании, как получил приказ сопровождать китобойную флотилию в Северном море. В августе «Леопольд Первый» благополучно привел китобойцев в родной порт; Карфангера ожидал новый приказ: ещё в сентябре отплыть с караваном «купцов» в Испанию. В марте следующего года он вернулся — и снова китобойная флотилия подняла паруса. Оказывается, китобойцы ждали только возвращения Карфангера, так как Мартин Хольстен ушел на «Гербе Гамбурга» с караваном в Испанию.
Три недели ушло на ремонт и подготовку «Леопольда» к плаванию; снова встал вопрос о замене попорченного такелажа, и на этот раз не обошлось без препирательств с прижимистыми господами из казначейства.
С женой и детьми Карфангер виделся, как всегда, лишь урывками. В Гамбург пришла весть о том, что курфюрст занял Штеттин и готовит осаду Штральзунда. Гамбург по-прежнему задерживал выплату очередных субсидий и отказывался выслать из города французского посланника. Отто фон Герике посоветовал Карфангеру остерегаться французов: для них он такое же бельмо на глазу, как и для совета города. И французы, и гамбургские ратманы с раздражением реагировали на настойчивые требования адмирала встать наконец на сторону империи и покончить с двуличной политикой.
Карфангер поблагодарил бранденбургского посланника за доверие и, сердечно простившись с Анной и детьми, вновь отправился на свой фрегат. Убедившись, что «Леопольд Первый» в полном порядке, он отплыл с пятьюдесятью китобойцами к берегам Шпицбергена.
В этом году было крайне важно заблаговременно прибыть в район промысла, в те места, где водилось особенно много китов, — ведь шотландцы, баски и голландцы тоже не дремали. Добыча оказалась богатой: более пятидесяти китов удалось загарпунить и разделать. А поскольку в этих заполярных широтах летом солнце не уходит за горизонт, гамбургские китобои старались тратить как можно меньше времени на сон и отдых. В конце августа были задраены последние люки доотказа набитых трюмов, и китобойная флотилия стала собираться в обратный путь.
За время их отсутствия ситуация успела обостриться. Под давлением императора и курфюрста Бранденбургского Гамбург был вынужден выслать французского посланника, правда, отцы города при этом выразили ему свое глубочайшее сожаление и принесли искренние извинения, ссылаясь на необходимость подчиниться высочайшему соизволению. Посланник, в свою очередь, дал понять, что Гамбургу в скором времени придется, возможно, раскаиваться в этом решении. Тогда владельцы китобойных судов и некоторые из старейшин капитанской гильдии потребовали от адмиралтейства выслать навстречу «Леопольду Первому» и китобойной флотилии подмогу. Но где её взять? «Герб Гамбурга» ещё не вернулся из Испании, а Томас Утенхольт лишь разводил руками: его конвойный фрегат «Пророк Даниил» ушел с «россиянами» в Архангельск, остальные стояли на ремонте, который в лучшем случае потребует нескольких недель. Утенхольт посоветовал обратиться за помощью к бранденбуржцам.
Скрепя сердце, Рихард Шредер и Дидерих Моллер послали за господином фон Герике. Однако тот отнесся к просьбам о поддержке весьма холодно. «При всем желании Бранденбург в настоящее время не имеет возможности оказать вам помощь, — сказал фон Герике, — поскольку его милость курфюрст сам нуждается сейчас в военных кораблях, даже в тех, что в настоящее время крейсируют возле Штральзунда.»
Тем временем китобойная флотилия в сопровождении «Леопольда Первого» шла вдоль норвежского и датского побережья, держа курс зюйд. Над морем висело серое, пасмурное небо. Крутой норд-вест гнал волну в устье Эльбы. Корабли китобойной флотилии шли сомкнутым кильватерным строем; справа по борту вздымались крутые гранитные скалы Гельголанда, как бы прикрывавшего караван с запада. Пенные гребни волн перехлестывали через фальшборты и растекались по просмоленным доскам палубного настила. Хотя гамбуржцы и промокли до нитки, это обстоятельство не портило им настроения: в Северном море погода была похуже. Все предвкушали близкое завершение плавания, ещё более приятно было возвращаться домой с полными трюмами. Завтра они смогут забыть холод, шторм и льды полярных широт, получат причитающееся им жалованье и неплохие премиальные. Уже сегодня ночью, идя с приливом в фордевинд, они увидят фарватерные огни Эльбы.
На следующее утро фор-марсовый прокричал: «Прямо по курсу башня нового бастиона!»
Спустя несколько минут раздался новый крик:
— Парус прямо по курсу!
Вскоре с палубы «Леопольда Первого» можно было разглядеть пять парусников, лавировавших против ветра возле самого входа в устье Эльбы на большом расстоянии друг от друга. Карфангер разглядел в подзорную трубу флаги с лилиями на топах мачт. До сих пор конвойный фрегат шел только под малыми парусами: иначе неповоротливым и медлительным китобойцам было бы за ним не угнаться. Теперь Карфангер приказал поднять все паруса, и фрегат, вспенивая форштевнем воду, помчался навстречу противнику. Под напором ветра корабль сильно кренился, волны то и дело захлестывали его бак. Из темноты орудийных портов грозно глядели жерла пушек. Мачты, стеньги и реи гнулись и скрипели.
Все ближе французские корсары. Их корабли размерами уступали гамбургскому фрегату, однако вполне могли состязаться с ним в маневренности и мощи орудийного залпа. Самый крупный из пяти парусников нес не менее тридцати шести пушек. Карфангер внимательно следил за тем, как французы, лавируя длинными галсами, борются с ветром и течением.
Он задумал атаковать корсарские фрегаты поодиночке, чтобы не дать им объединить силы: в этом случае их перевес по корабельной артиллерии был бы подавляющим. Канониры «Леопольда» уже стояли возле пушек наготове; готлангеры раздували мехи горнов, в которых докрасна калили ядра. Такелажный мастер собрал своих подручных на главной палубе и давал им последние наставления:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94