Адмирал Берент Карфангер все же кривил душой: все эти препоны и проволочки давным-давно ему осточертели. Рихард Шредер заметил это и попытался хоть как-то отвлечь адмирала от мрачных мыслей, однако без особого успеха. В конце концов он пожелал Карфангеру и его семье веселых рождественских праздников, счастливого Нового года и поменьше неприятностей в нем.
Быстро пролетели рождественские праздники с их пирогами с орехами, пламенем свечей, сияющими лицами счастливых детей; наступил новый год — и вдруг Анна неожиданно слегла. Она без конца надрывно кашляла, мучилась колотьем в боку, по ночам её кидало то в жар, то в озноб. Встревоженный Карфангер послал за лучшим лекарем. Тот явился, осмотрел краснобурую сыпь на теле больной, сделал серьезное лицо и прописал всевозможные микстуры, мази и влажные компрессы. Но ничего не помогало. Днем и ночью не отходил Карфангер от постели жены, одновременно пытаясь утешить плачущих детей, без устали расспрашивая лекаря и с надеждой вслушиваясь в его туманные обещания скорейшего выздоровления больной, пытаясь улыбаться, когда Анна, пересиливая боль, шептала ему слова благодарности за трогательную заботу. Иногда у её постели неслышно появлялся Венцель фон Стурза и тихонько наигрывал на лютне, стараясь хоть чем-нибудь облегчить её страдания. Почти каждый день приходили Юрген Тамм и Ян Янсен, чтобы справиться о состоянии Анны.
Так тянулась вереница серых дней и бессонных ночей.
Однажды вечером Карфангер вышел из комнаты, где лежала Анна, осторожно прикрыл за собой дверь и тихим голосом проговорил, обращаясь к Венцелю фон Стурзе и детям:
— Кажется, кризис миновал… Жар заметно спал, и она спокойно уснула.
Осторожно ступая, он вернулся в комнату жены. Когда через несколько часов Вейна, обеспокоенная долгим отсутствием отца, проскользнула в комнату, то увидела его плачущим у постели матери.
Бесстрашный и несгибаемый адмирал Берент Карфангер не нашел в себе сил сказать детям, что их мать уснула навеки…
ГЛАВА СОРОК ДЕВЯТАЯ
Не успел ещё стихнуть траурный перезвон колоколов церкви Святого Михаила, а совет города и адмиралтейство уже отдали адмиралу Карфангеру распоряжение отправляться в Медемблик, где по-прежнему находился «Леопольд Первый», и привести его в устье Эльбы. Секретарь адмиралтейства Рихард Шредер пришел в совершенное негодование и потребовал у отцов города отсрочить отъезд адмирала, чтобы дать ему время хотя бы на устройство домашних дел. Однако сам Карфангер не пожелал никакой отсрочки, заявив, что его старшая дочь Вейна в свои двадцать лет достаточно взросла, чтобы позаботиться о своих младших братьях и сестрах. Вейна обещала отцу, что в их доме все останется так, как было при жизни матери. Друзья адмирала отлично знали, что он предпочитал лучше сражаться с ветром и волнами, с пиратами и каперами, чем с крючкотворами и канцелярскими крысами.
Прошло несколько недель, и «Леопольд Первый» бросил якорь у бастионов городских укреплений. Карфангер пригласил в свою каюту Венцеля фон Стурзу, Яна Янсена и Юргена Тамма и объявил им, что отныне и навсегда «Дельфин» переходит в их полную собственность.
— Вы купили этот корабль, — продолжал он, — и он принадлежит вам по праву. Я же останусь адмиралом и командиром «Леопольда Первого». Вы сами можете решать, куда отправится ваш флейт. Как только город выплатит мне компенсацию за захваченные бранденбуржцами корабли, я верну долг Петеру Эркенсу. С командой рассчитайтесь, пожалуйста, сами.
Для трех друзей это заявление было полной неожиданностью. Первым пришел в себя Ян Янсен.
— Благодарю вас, адмирал! За ваше здоровье! — и он осушил свой бокал.
— Желаю счастливого плавания вам и вашему кораблю! — подхватил Юрген Тамм.
— А я выпью за то, чтобы все мы остались друзьями и боевыми товарищами и чтобы, когда запахнет порохом, один стоял за другого горой! — воскликнул Венцель фон Стурза и хлопнул рукой по эфесу своей неразлучной шпаги.
Они просидели в каюте Карфангера до глубокой ночи; наутро всем предстояло вновь отправиться в плавание, и кто знает, придется ли им когда-нибудь ещё собраться всем вместе…
Год за годом водили конвойные фрегаты под командованием Мартина Хольстен и Берента Карфангера караваны «купцов» и китобойцев по морям и океанам. Пираты и каперы всех мастей предпочитали держаться подальше от их пушек. Адмирал Карфангер по-прежнему вел беспокойную жизнь моряка, редко бывая на берегу и ещё реже — в стенах родного дома. Зато во всех портах заморских стран его встречали как желанного и почетного гостя.
В декабре 1682 года адмирал Карфангер вел очередной караван из Испании через Ла-Манш. Он уже предвкушал встречу с детьми, рождественские праздники у домашнего очага, как вдруг у берегов Фламандии невесть откуда вынырнули два бранденбургских каперских фрегата и бросились наперерез «Леопольду». На мачте одного из них появился сигнал, означавший требование лечь в дрейф.
Это были легкие и маневренные корабли, которые, впрочем, вряд ли могли всерьез угрожать конвойному фрегату своими орудиями. Карфангер был даже слегка обескуражен таким неслыханным нахальством и все медлил, размышляя, как бы ему избежать стычки с бранденбуржцами. Те, в свою очередь, тоже не торопились выказать свои подлинные намерения: их орудийные порты оставались закрытыми.
— Может быть, они всего лишь хотят поздравить нас с наступающим рождеством? — предположил Михель Шредер.
— Хорошо, прикажите привести корабль к ветру! — решил Карфангер. — Поглядим, что у них на уме.
Едва лишь «Леопольд» убавил ход, как один из легких парусников, ловко сманеврировав, подошел к его борту. Какой-то молодой человек мгновенно вскарабкался по фалрепу на борт фрегата и бросился навстречу Михелю Шредеру:
— Гром и дьяволы! Разве можно упустить случай пожелать вам в море счастливого пути? Конечно, лучше бы мне было встретить вас под нидерландским флагом…
— Жан де Рюйтер — вы ли это? И — на службе у курфюрста!
— Как видите!
Карфангер тоже не мог сдержать удивления, увидев племянника покойного голландского адмирала в роли бранденбургского каперского капитана. Молодой де Рюйтер пошел на службу к курфюрсту не из-за особых к нему симпатий: просто в то время никто, кроме Бранденбурга, не воевал с Испанией.
— Боюсь, что в этой крейсерской войне вам не снискать громкой славы, — сказал ему Карфангер, — особенно если ваш меч направляет жажда мщения. На вашем месте я бы постарался бросить это занятие. Поднимать меч есть дело достойное только в том случае, если речь идет о защите отечества, своего ближнего или самого себя, чтобы дать отпор несправедливым притязаниям.
Горечь сквозила в голосе адмирала, ибо он видел, что один из его друзей вершит неправое дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94