Генерал Агамемнон. Новые мемуары

Титаны слишком скоро расправились с пятью когиторами, и теперь генерал Агамемнон сожалел о такой поспешной мести. После стольких десятилетий поражений и унижения мне следовало бы насладиться вкусом победы.
Теперь, с невозвратимым опозданием, он думал, как было бы приятно препарировать древние мозги, удаляя одну часть мыслящей субстанции за другой, стирая обрывки и фрагменты мыслей, записанных на извилинах большого мозга. Юнона могла бы добавить кое-какие вещества к электрожидкости, и они вместе с удовольствием бы наблюдали за неожиданными реакциями.
Но делать теперь нечего – все когиторы уничтожены. Какую недальновидную глупость совершили титаны!
Но зато они всласть поиздевались над плененными посредниками-монахами, которые ухаживали за емкостями с мозгами когиторов. Все посредники были избавлены от бремени их земных телесных оболочек. Их мозги были извлечены из черепных коробок и против их воли помещены в емкости неокимеков. Посредники стали рабами, игрушками, объектами опытов.
Так как поначалу они отказывались сотрудничать с титанами, этих гибридных неокимеков подвергли пыткам, введя в обнаженный мозг специальные стержни и раздражая соответствующие участки мозга.
Рассматривая расстилавшийся вокруг башни унылый пейзаж, Агамемнон настроил свои оптические сенсоры и поворачивал в разные стороны головную башню, чтобы лучше оглядеть окрестности захваченного ими мира. В любом месте, где из-под снега и льда обнажалась серая или черная каменистая порода, появлялись синеватые пятна примитивных растений. Нити лишайника и твердого мха врастали в толщу древнего ледника, довольствуясь тусклым светом местного солнца. Иногда куски льда отваливались, и лишайник быстро увядал от соприкосновения с очень холодным воздухом негостеприимной планеты.
Агамемнон уже успел ознакомиться с данными о составе электрожидкости и с трактатами, сочиненными когиторами на протяжении тысячелетий. Очевидно, что к грунтовым водам планеты примешивались неорганические и другие соединения, содержавшиеся в лишайниках. В подземных лабораториях, расположенных в подвалах черных башен, монахи использовали эту воду для изготовления питательной электрожидкости для поддержания жизнедеятельности изолированного головного мозга.
В течение тысячи прошедших лет Агамемнон и его кимеки постоянно нуждались в восполнении запасов электрожидкости, чтобы сохранить свежесть состояния мозга и живость мыслительных процессов, а когиторы, вопреки их заявленной добровольной изоляции, поддерживали состояние враждебного нейтралитета в отношениях с титанами и кимеками, смотря сквозь пальцы на незаконную торговлю электрожидкостью.
Но Агамемнон не любил зависеть от кого бы то ни было. Титаны захватили лаборатории и «сильными аргументами» убедили работавших там монахов продолжить производство бодрящей субстанции.
В комнату с лязгом вошел еще один кимек-титан. Агамемнон узнал в вошедшей ходильной форме Данте, который застыл у входа, ожидая, когда генерал позволит ему войти.
– Мы закончили анализ изображений, доставленных нашими разведчиками с Ришеза и Бела Тегез. – Он помолчал, чтобы убедиться, что Агамемнон слушает его. – Новости неутешительны.
– В наше время не может быть хороших новостей. Что вы увидели?
– После нашего отступления силы Омниуса немедленно вернулись и опустошили обе планеты, уничтожив остатки населения, которое служило нам. Все неокимеки успели бежать – это небольшое преимущество, как мне кажется, – но без пленников у нас не будет источника, откуда мы будем черпать новых кимеков.
Агамемнон был расстроен и рассержен.
– Теперь, когда хретгиры в муках дохнут от дурацкой заразы Йорека Турра, Омниус сможет снова заняться нами. Наступают черные дни, Данте. Мыслящие машины уничтожили наш последний оплот и заперли нас здесь – без последователей, без населения, какое можно было бы поработить, с сотней неокимеков и новыми неокимеками – посредниками. А нас, титанов, осталось всего трое.
Его руки-стволы заходили из стороны в сторону, словно Агамемнон искал в кого бы выстрелить, чтобы разрядить ярость.
– Я намеревался возродить правление титанов, но на нас ополчились мыслящие машины и затеяли охоту люди с их проклятыми Колдуньями. Посмотри, что от нас осталось! Кто теперь возглавит наше великое восстание?
– Есть много кандидатов, стремящихся стать неокимеками. У нас есть выбор.
– Эти кандидаты могут выполнять приказы, но не могут вырабатывать победоносные стратегии. Они были воспитаны в рабстве и добровольно согласились, чтобы их мозги были отделены от черепа. Какой в них прок? Мне нужен боец, командир.
– Пока мы находимся здесь в безопасности, генерал. Омниус не знает, где нас искать. Может быть, нам стоит удовольствоваться Хессрой.
Агамемнон повернул в сторону Данте свои засверкавшие оптические сенсоры.
– История редко помнит того, кто удовольствовался чем бы то ни было.
Оба титана уставились в небо, и вдруг нервная сеть Агамемнона, соединенная с внешними орбитальными сенсорами, уловила появление в небе точки – корабля, приближавшегося к планете. Охваченный любопытством, Агамемнон стал ждать приближения неизвестного объекта.
Юнона распоряжалась центром кимеков, который расположился в том помещении, где титаны убили пятерых когиторов. Как и рассчитывал Агамемнон, скоро по каналу связи прозвучал ее ласковый голос:
– Агамемнон, любовь моя, я приготовила для тебя приятный сюрприз. К нам жалуют гости.
Данте, также соединенный с этой линией связи, отреагировал на новость настороженно.
– Неужели Омниус уже обнаружил нас? Значит, нам следует искать другое убежище?
– Я устал прятаться, – проговорил Агамемнон. – Кто это, Юнона?
Голос Юноны был радостным, игривым и бодрым.
– О, это последний когитор-отшельник из башни из слоновой кости. Видад, собственной персоной, возвращается домой! Он передает приветствия своим коллегам-когиторам. Увы, никто из них не может ему ответить.
Агамемнон оживился, электрожидкость окрасилась в пестрые яркие цвета.
– Это действительно неожиданно! Видад не знает, что его товарищи мертвы!
– Он передает, что у него важная новость, по поводу которой требуется созвать экстренное совещание.
– Может быть, он нашел способ доказательства какой-нибудь древней математической теоремы, – саркастически заметил Данте. – Мне просто не терпится с ним пообщаться.
– Устраивайте засаду, – приказал Агамемнон. – Я хочу взять в плен последнего когитора. А потом… мы не спеша позабавимся с ним.
Все время длинного путешествия с Салусы Секундус когитор Видад был погружен в тревожные невеселые мысли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208