Это было как в горячке, неистово, и для Кэрол чересчур быстро. Но, несмотря на это, у нее перехватило дыхание, как и у Билла. Она прижимала его к себе все крепче, наслаждаясь тем, что он в ней, теплый и мокрый.
Потом она услышала, как он тихо плачет, положив голову ей на плечо.
- Билл? Что с тобой? Все в порядке?
- Нет. То есть да. Я не знаю. Просто я... подумал... об утерянном времени. Это так прекрасно. Никогда в жизни я не испытывал такой близости. Мне уже пятьдесят, Кэрол. Можно по пальцам сосчитать дни, отведенные нам, а я только сейчас понял это. Столько лет потеряно! Вся моя жизнь прожита напрасно! Какой же я идиот!
- Не говори так, Билл! Чтобы я никогда больше не слышала этих слов! Она разделяла его горькое чувство, но одновременно сердилась на него. - Ты прожил жизнь не зря. Может быть, ты верил не в то, во что надо, но поступал всегда по справедливости. Всю жизнь ты был отцом для сотен потерянных и брошенных детишек, первым и, возможно, лучшим из отцов, которого они когда-либо знали. Ты не мог бы всего этого делать, если бы имел жену и собственных детей. Не смог бы посвящать несчастным малышам все двадцать четыре часа в сутки. Так что время это вовсе не было потерянным. Ты изменил кое-что в этой жизни. Очень сильно изменил. На свете живет много мужчин, которые помнят тебя, у которых ты в сердце. Уверена, они хорошо обращаются со своими детьми, потому что в свое время ты хорошо обращался с ними, потому что подал им пример. Это наследство, Билл, которое передавалось бы из поколения в поколение, если бы не Раса-лом, замысливший покончить со всеми поколениями сразу. Так что не смей говорить, что ты зря прожил жизнь - по крайней мере, при мне.
Выждав долгую паузу, Билл приподнял голову и поцеловал ее.
- Я люблю тебя, - сказал он. - Я любил тебя со щенячьим восторгом еще в школе, а потом зарыл это чувство, словно щенок свою кость в дальнем углу двора. Но оно никогда не проходило. Думаю, я всегда любил тебя.
- А я думаю, что какая-то часть меня всегда тебя немножко любила. А теперь я люблю тебя вся - и очень сильно.
- Как хорошо! Значит, мы снова это сделаем. Скоро.
- Скоро - это когда?
- Давай сейчас.
И тут она почувствовала, что он снова стал твердым внутри нее.
- О, мой милый!
3. Последнее действие
Из передачи радио ФМ-диапазона:
"Джо: Сейчас четыре часа дня. До захода солнца осталось десять минут.
Фредди: Да. И если кривая Сапира вычерчена верно, то это наш предпоследний закат. Будем надеяться, что Сапир ошибся".
Глэкен разместил Сильвию и ее сына в приготовленных для них комнатах и возвращался к себе, когда Джулио - маленького роста мускулистый мужчина, владелец того самого бара, в котором, в компании Джека, Глэкен впервые принял пинту "Храбрости", - подбежал к нему в коридоре.
- Мистер Глэкен! Там внизу какая-то женщина спрашивает Джека!
- А что ей нужно? Надеюсь, вы впустили ее? - К тому времени уже стемнело. Улицы стали смертельно опасны.
- Да, но я оставил с ней в вестибюле человека. Дело в том, что я не могу отыскать Джека, а она просто с ума сходит от желания его увидеть.
- Не та ли это женщина, которую он отправил в укрытие?
- Джия? Исключено. Джию я знаю. Эта дама - темнокожая. Говорит, что ее зовут Калабоди или что-то в этом роде.
Глэкен прикрыл глаза и заставил себя спокойно подумать, не послышалась ли ему последняя фраза. Неужели это так? Неужели это действительно она? Или Расалом снова решил поиграть с ними?
Ну что же, очень скоро он об этом узнает.
- Проводите ее наверх. Немедленно.
Чуть позже, когда Глэкен стоял, ожидая, у дверей своей квартиры, Джулио вышел из лифта с тоненькой смуглокожей, черноволосой женщиной. Одежда ее была изодрана, руки и лицо перепачканы грязью, в широко раскрытых темных глазах, миндалевидных, чуть диких, читалась невероятная усталость. Глэкен представлял ее себе совсем другой, но подумал, что это дают о себе знать годы, скрытые под гладкой кожей.
Он не мог оторвать глаз от ожерелья у нее на шее. Он еще не знал, что будет делать, но был уверен, что не позволит ей уйти отсюда с этим ожерельем.
- Миссис Бхакти?
Она кивнула.
- А вы тот человек, о котором мне рассказывал Джек, тот самый старик?
"Тот самый старик". Он едва скрыл улыбку. Так вот, значит, как они обо мне говорят? Ну что же - это правда, разве нет? Это даже больше, чем они думают, соответствует действительности.
- Да, наверное, это я. Называйте меня Глэкен. Проходите.
Он кивком поблагодарил Джулио и провел Калабати в свою комнату. Переступая порог, она споткнулась и чуть не упала, но Глэкен подхватил ее под руку.
- С вами все в порядке?
Она покачала головой:
- Нет. Не совсем.
Он подвел ее к дивану. Калабати бессильно опустилась на него. Потом потерла рукой глаза и вздохнула. Она выглядела совершенно измученной.
- Джек рассказал мне, что происходит с нашим миром, - сказала она. - Я думала, он лжет, хочет перехитрить меня. Не верила, что все так плохо. Она помолчала и посмотрела на Глэкена затравленными глазами. - Но на самом деле все еще хуже, намного хуже.
Глэкен кивнул, внимательно рассматривая ее. Судя по всему, она пережила тяжелое потрясение.
- Но самое худшее еще впереди.
Она изумленно посмотрела на него:
- Самое худшее? Там, снаружи... через квартал отсюда... что-то огромное, черное, склизкое, настолько большое, что едва протискивается между домами. Оно все покрыто щупальцами. Оно дотягивается до окон и вытаскивает оттуда все, что может найти на ощупь. Я слышала крики, плач детей. А тех, кто переживет все это, ожидает долгая, беспросветная ночь.
Калабати перевела взгляд на огонь в камине и взялась рукой за ожерелье.
- Джек привез ожерелье?
- Да.
- Его вам достаточно?
- Нет.
- Значит, вам все-таки нужно мое?
- Да.
- И это что-нибудь изменит?
- Может быть. А может быть, уже слишком поздно. И все-таки это единственный шанс, единственная надежда. И мы должны испробовать этот шанс.
Она продолжала смотреть на огонь. Голос ее был едва слышен.
- Хорошо. Тогда возьмите его.
Волна облегчения пробежала по телу Глэкена. Это было настолько ощутимо, что ему пришлось присесть на диван. Но прежде, чем он успел что-либо сказать, в комнату ворвался Джек.
- Ах, это ты! - воскликнул он, глядя на Калабати сверкающими глазами. - И ты еще осмелилась появиться здесь?
- Джек... - Ее губы чуть дрогнули, но прежде, чем из них появилась улыбка, Джек подбежал к ней.
- Ты мне лгала. Обещала полететь сюда и поговорить с Глэкеном, а потом взяла и исчезла.
Глэкен хотел было остановить Джека, прежде чем тот наговорит грубостей, но потом заметил, что Калабати ничуть не напугана этой вспышкой гнева, и успокоился.
- Да, это правда, - сказала она. - И я действительно здесь. И поговорила с Глэкеном.
Джек все еще стоял перед ней, но она чувствовала, как его гнев проходит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Потом она услышала, как он тихо плачет, положив голову ей на плечо.
- Билл? Что с тобой? Все в порядке?
- Нет. То есть да. Я не знаю. Просто я... подумал... об утерянном времени. Это так прекрасно. Никогда в жизни я не испытывал такой близости. Мне уже пятьдесят, Кэрол. Можно по пальцам сосчитать дни, отведенные нам, а я только сейчас понял это. Столько лет потеряно! Вся моя жизнь прожита напрасно! Какой же я идиот!
- Не говори так, Билл! Чтобы я никогда больше не слышала этих слов! Она разделяла его горькое чувство, но одновременно сердилась на него. - Ты прожил жизнь не зря. Может быть, ты верил не в то, во что надо, но поступал всегда по справедливости. Всю жизнь ты был отцом для сотен потерянных и брошенных детишек, первым и, возможно, лучшим из отцов, которого они когда-либо знали. Ты не мог бы всего этого делать, если бы имел жену и собственных детей. Не смог бы посвящать несчастным малышам все двадцать четыре часа в сутки. Так что время это вовсе не было потерянным. Ты изменил кое-что в этой жизни. Очень сильно изменил. На свете живет много мужчин, которые помнят тебя, у которых ты в сердце. Уверена, они хорошо обращаются со своими детьми, потому что в свое время ты хорошо обращался с ними, потому что подал им пример. Это наследство, Билл, которое передавалось бы из поколения в поколение, если бы не Раса-лом, замысливший покончить со всеми поколениями сразу. Так что не смей говорить, что ты зря прожил жизнь - по крайней мере, при мне.
Выждав долгую паузу, Билл приподнял голову и поцеловал ее.
- Я люблю тебя, - сказал он. - Я любил тебя со щенячьим восторгом еще в школе, а потом зарыл это чувство, словно щенок свою кость в дальнем углу двора. Но оно никогда не проходило. Думаю, я всегда любил тебя.
- А я думаю, что какая-то часть меня всегда тебя немножко любила. А теперь я люблю тебя вся - и очень сильно.
- Как хорошо! Значит, мы снова это сделаем. Скоро.
- Скоро - это когда?
- Давай сейчас.
И тут она почувствовала, что он снова стал твердым внутри нее.
- О, мой милый!
3. Последнее действие
Из передачи радио ФМ-диапазона:
"Джо: Сейчас четыре часа дня. До захода солнца осталось десять минут.
Фредди: Да. И если кривая Сапира вычерчена верно, то это наш предпоследний закат. Будем надеяться, что Сапир ошибся".
Глэкен разместил Сильвию и ее сына в приготовленных для них комнатах и возвращался к себе, когда Джулио - маленького роста мускулистый мужчина, владелец того самого бара, в котором, в компании Джека, Глэкен впервые принял пинту "Храбрости", - подбежал к нему в коридоре.
- Мистер Глэкен! Там внизу какая-то женщина спрашивает Джека!
- А что ей нужно? Надеюсь, вы впустили ее? - К тому времени уже стемнело. Улицы стали смертельно опасны.
- Да, но я оставил с ней в вестибюле человека. Дело в том, что я не могу отыскать Джека, а она просто с ума сходит от желания его увидеть.
- Не та ли это женщина, которую он отправил в укрытие?
- Джия? Исключено. Джию я знаю. Эта дама - темнокожая. Говорит, что ее зовут Калабоди или что-то в этом роде.
Глэкен прикрыл глаза и заставил себя спокойно подумать, не послышалась ли ему последняя фраза. Неужели это так? Неужели это действительно она? Или Расалом снова решил поиграть с ними?
Ну что же, очень скоро он об этом узнает.
- Проводите ее наверх. Немедленно.
Чуть позже, когда Глэкен стоял, ожидая, у дверей своей квартиры, Джулио вышел из лифта с тоненькой смуглокожей, черноволосой женщиной. Одежда ее была изодрана, руки и лицо перепачканы грязью, в широко раскрытых темных глазах, миндалевидных, чуть диких, читалась невероятная усталость. Глэкен представлял ее себе совсем другой, но подумал, что это дают о себе знать годы, скрытые под гладкой кожей.
Он не мог оторвать глаз от ожерелья у нее на шее. Он еще не знал, что будет делать, но был уверен, что не позволит ей уйти отсюда с этим ожерельем.
- Миссис Бхакти?
Она кивнула.
- А вы тот человек, о котором мне рассказывал Джек, тот самый старик?
"Тот самый старик". Он едва скрыл улыбку. Так вот, значит, как они обо мне говорят? Ну что же - это правда, разве нет? Это даже больше, чем они думают, соответствует действительности.
- Да, наверное, это я. Называйте меня Глэкен. Проходите.
Он кивком поблагодарил Джулио и провел Калабати в свою комнату. Переступая порог, она споткнулась и чуть не упала, но Глэкен подхватил ее под руку.
- С вами все в порядке?
Она покачала головой:
- Нет. Не совсем.
Он подвел ее к дивану. Калабати бессильно опустилась на него. Потом потерла рукой глаза и вздохнула. Она выглядела совершенно измученной.
- Джек рассказал мне, что происходит с нашим миром, - сказала она. - Я думала, он лжет, хочет перехитрить меня. Не верила, что все так плохо. Она помолчала и посмотрела на Глэкена затравленными глазами. - Но на самом деле все еще хуже, намного хуже.
Глэкен кивнул, внимательно рассматривая ее. Судя по всему, она пережила тяжелое потрясение.
- Но самое худшее еще впереди.
Она изумленно посмотрела на него:
- Самое худшее? Там, снаружи... через квартал отсюда... что-то огромное, черное, склизкое, настолько большое, что едва протискивается между домами. Оно все покрыто щупальцами. Оно дотягивается до окон и вытаскивает оттуда все, что может найти на ощупь. Я слышала крики, плач детей. А тех, кто переживет все это, ожидает долгая, беспросветная ночь.
Калабати перевела взгляд на огонь в камине и взялась рукой за ожерелье.
- Джек привез ожерелье?
- Да.
- Его вам достаточно?
- Нет.
- Значит, вам все-таки нужно мое?
- Да.
- И это что-нибудь изменит?
- Может быть. А может быть, уже слишком поздно. И все-таки это единственный шанс, единственная надежда. И мы должны испробовать этот шанс.
Она продолжала смотреть на огонь. Голос ее был едва слышен.
- Хорошо. Тогда возьмите его.
Волна облегчения пробежала по телу Глэкена. Это было настолько ощутимо, что ему пришлось присесть на диван. Но прежде, чем он успел что-либо сказать, в комнату ворвался Джек.
- Ах, это ты! - воскликнул он, глядя на Калабати сверкающими глазами. - И ты еще осмелилась появиться здесь?
- Джек... - Ее губы чуть дрогнули, но прежде, чем из них появилась улыбка, Джек подбежал к ней.
- Ты мне лгала. Обещала полететь сюда и поговорить с Глэкеном, а потом взяла и исчезла.
Глэкен хотел было остановить Джека, прежде чем тот наговорит грубостей, но потом заметил, что Калабати ничуть не напугана этой вспышкой гнева, и успокоился.
- Да, это правда, - сказала она. - И я действительно здесь. И поговорила с Глэкеном.
Джек все еще стоял перед ней, но она чувствовала, как его гнев проходит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116