Мисс Бенбридж подозвала наемную карету и поспешила вслед за ним. Вскоре за ней отправилась моя жена.
– Черт знает что.
– А теперь не хотите ли выпить, милорд?
Граф серьезно задумался, затем покачал головой.
– Я тоже кое-что разузнал относительно этого дела. Я надеялся, что леди Лэнгстон сможет пролить свет на личность этого человека, однако графу Монтойе никогда не посылали приглашения.
Сент-Джон мрачно сжал губы.
– Просто не знаю, как смотреть на эту ситуацию. Если этот человек хотел каким-то образом навредить Амелии или соблазнить ее, зачем уезжать из Лондона?
Ревность и чувство собственника смешивались с другими чувствами, которые испытывал в эту минуту граф, но он был готов смириться с судьбой. Он и раньше понимал, что Амелия откладывала их свадьбу, потому что хотела… большего. Он и понятия не имел, чего ей не хватало, но, надо признаться, их отношения больше не могли продолжаться, не могли счастливо закончиться без предварительного решения этого вопроса.
– Меня удивляет, что вы все еще дома, – сказал граф. – Амелия мне не жена, и все же я считаю необходимым поехать за ней.
Взгляд, брошенный пиратом на Уэра, был полон язвительной иронии.
– Я схожу с ума, ехать за ней необходимо, но я понятия не имею, в каком направлении. Я жду сообщений.
– Простите, я не хотел оскорбить вас. Просто мне показалось это странным. – Он задумался и сделал выбор: – Я бы поехал с вами, если не возражаете.
Казалось, Сент-Джон был готов возразить; затем лицо его прояснилось, и он кивнул:
– Если хотите, поезжайте. Но нам помешает ваша торжественная одежда.
Уэр встал, встал и пират.
– Я быстро переоденусь и соберусь. Если вы уедете до моего возвращения, пожалуйста, оставьте записку, чтобы я знал, куда ехать.
– Конечно, милорд. – Сент-Джон сочувственно улыбнулся. – Должен извиниться перед вами. Ваше внимание к Амелии дало ей многое. Миссис Сент-Джон и я, мы оба вам чрезвычайно благодарны, как и сама Амелия.
– Сент-Джон. – Уэр грустно рассмеялся. – В данный момент моя гордость не имеет значения, сейчас главное – безопасность Амелии.
Они со взаимным уважением пожали руки. Граф поспешил уйти. Когда карета отъехала от резиденции Сент-Джона, Уэр стал мысленно составлять список вещей, которые необходимо взять с собой.
В этом списке были небольшой кинжал и пистолет. Если честь Амелии задета, Уэр сочтет своим долгом и правом исправить положение.
Расстегивая платье Амелии, Колин уже думал о будущем, о том, как одна эта ночь навсегда изменит их жизнь.
– Вы привезли с собой камеристку?
Завязанные глаза заставили бы другую стать робкой и нерешительной. Но только не Амелию. Она отвечала громко и уверенно:
– Нет. Я увидела вашу карету и поспешила за ней. Борясь с первобытным желанием сделать ее своей собственностью, он все равно хотел защитить ее, чего бы это ему ни стоило.
– Вы не сможете скрыть, что подверглись насилию. В пылу страсти мы теряем разум. О том, чего вы хотите сейчас, вы можете пожалеть утром.
– Я знаю, чего хочу, – упрямо сказала она.
– Вы откажетесь от Уэра. – Он осторожно высвободил ее руку из рукава, затем проделал то же с другой рукой. – И будете принадлежать мне.
– Я думаю, это вы будете принадлежать мне.
Улыбаясь, он встал на колени и спустил с плеч ее платье. Амелия, держась за дверь, чтобы сохранить равновесие, неторопливо перешагнула через платье. Он намеренно оттягивал сладостный момент увидеть Амелию совсем обнаженной. Он не спеша разложил на стуле ее платье, стараясь не помять его.
– Вы так спокойны, – заметила она. – Так владеете собой. Должно быть, у вас было много увлечений.
– Это не увлечение. – Он повернул голову, окидывая гибкое тело Амелии горящим взглядом. Несмотря на то, что на ней все еще оставалось слишком много одежды, он знал, что такой ее не видел ни один мужчина.
Она положила руку на пояс и подняла тонко очерченную бровь.
– Может быть, я хочу увлечения.
– Но для меня это не увлечение, – заявил он, сделал пару шагов и поставил ее на ноги. – И для вас это никогда не будет увлечением, потому что после меня ни один мужчина не ляжет в вашу постель.
Амелия засмеялась и обняла его за шею.
– Боже… как вы восхитительны в роли собственника.
Он приблизил губы к ее уху:
– Подождите, пока не почувствуете меня внутри себя. Увидите, как восхитительно быть моей собственностью.
– Дразните меня, – с ноткой беспокойства сказала она, учащенно дыша. – Вы так медлительны, что солнце взойдет раньше, чем я разденусь.
– Для близости не обязательно раздеваться, – шепнул он, намеренно распаляя ее. – Я могу задрать ваши юбки, расстегнуть штаны и прижать вас к двери.
– Если вы хотите напугать меня, то вам следует знать, что меня трудно испугать. – Беспокойство исчезло из ее голоса под давлением внутренней силы духа. – Я жила в самой настоящей деревне. Я видела, что делают друг с другом разные животные.
Он скрыл улыбку, прижавшись к шее Амелии.
– Не смейтесь надо мной, – сказала она. – Ваши угрозы беспочвенны. Вы не отнимете у меня девственность таким грубым способом. Вы слишком обожаете меня.
– Вы правы, ваше высочество. – Колин упал на колени и поцеловал ее ноги.
Она засмеялась, а он запустил руки под ее пышные юбки и снизу доверху покрыл поцелуями ее ноги. Ее смех сменился вздохом, а затем тихим стоном.
Запах ее тела сводил его с ума, он пальцем дотронулся до запретного места и заскрипел зубами, ощутив его горячую влажность. Потрясенная его смелыми ласками, Амелия споткнулась и ударилась о дверь.
– Только не стоя! – возмутилась Амелия.
В последний раз поцеловав ее колено, Колин поднялся и встал перед ней. Он осторожно повернул ее, начал развязывать тесемки корсета, на мгновения останавливаясь, чтобы не потерять самообладания. Колин прислушивался к ее дыханию, не давая воли животному вожделению, овладевавшему им.
Наконец она осталась в одной сорочке, настолько тонкой, что сквозь нее было ясно видно ее тело. Этого было достаточно, чтобы свести его с ума.
– Я хочу, чтобы вы сняли и это, – отступая на шаг, сказал он.
– Почему?
– Потому что мне это будет приятно.
– Это не так просто, как вы думаете, Я никогда не раздевалась перед мужчиной.
– Сделайте это, Амелия, – приказал он, сгорая от нетерпения увидеть все ее тело.
Без дальнейших колебаний она наклонилась и сняла туфли. Когда она начала развязывать подвязки на чулках, подол ее сорочки приподнялся. Каждое ее движение стирало в его памяти подобные картины прошлого. Ни одна другая женщина не могла сравниться с Амелией, с ее невинной, непринужденной манерой раздеваться. Ее движения не были заученными или предназначенными для соблазна, но они, тем не менее, страшно, невыносимо возбуждали его. Терзаемый желанием овладеть ею, он расстегнул панталоны, едва сдерживая стон нетерпения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
– Черт знает что.
– А теперь не хотите ли выпить, милорд?
Граф серьезно задумался, затем покачал головой.
– Я тоже кое-что разузнал относительно этого дела. Я надеялся, что леди Лэнгстон сможет пролить свет на личность этого человека, однако графу Монтойе никогда не посылали приглашения.
Сент-Джон мрачно сжал губы.
– Просто не знаю, как смотреть на эту ситуацию. Если этот человек хотел каким-то образом навредить Амелии или соблазнить ее, зачем уезжать из Лондона?
Ревность и чувство собственника смешивались с другими чувствами, которые испытывал в эту минуту граф, но он был готов смириться с судьбой. Он и раньше понимал, что Амелия откладывала их свадьбу, потому что хотела… большего. Он и понятия не имел, чего ей не хватало, но, надо признаться, их отношения больше не могли продолжаться, не могли счастливо закончиться без предварительного решения этого вопроса.
– Меня удивляет, что вы все еще дома, – сказал граф. – Амелия мне не жена, и все же я считаю необходимым поехать за ней.
Взгляд, брошенный пиратом на Уэра, был полон язвительной иронии.
– Я схожу с ума, ехать за ней необходимо, но я понятия не имею, в каком направлении. Я жду сообщений.
– Простите, я не хотел оскорбить вас. Просто мне показалось это странным. – Он задумался и сделал выбор: – Я бы поехал с вами, если не возражаете.
Казалось, Сент-Джон был готов возразить; затем лицо его прояснилось, и он кивнул:
– Если хотите, поезжайте. Но нам помешает ваша торжественная одежда.
Уэр встал, встал и пират.
– Я быстро переоденусь и соберусь. Если вы уедете до моего возвращения, пожалуйста, оставьте записку, чтобы я знал, куда ехать.
– Конечно, милорд. – Сент-Джон сочувственно улыбнулся. – Должен извиниться перед вами. Ваше внимание к Амелии дало ей многое. Миссис Сент-Джон и я, мы оба вам чрезвычайно благодарны, как и сама Амелия.
– Сент-Джон. – Уэр грустно рассмеялся. – В данный момент моя гордость не имеет значения, сейчас главное – безопасность Амелии.
Они со взаимным уважением пожали руки. Граф поспешил уйти. Когда карета отъехала от резиденции Сент-Джона, Уэр стал мысленно составлять список вещей, которые необходимо взять с собой.
В этом списке были небольшой кинжал и пистолет. Если честь Амелии задета, Уэр сочтет своим долгом и правом исправить положение.
Расстегивая платье Амелии, Колин уже думал о будущем, о том, как одна эта ночь навсегда изменит их жизнь.
– Вы привезли с собой камеристку?
Завязанные глаза заставили бы другую стать робкой и нерешительной. Но только не Амелию. Она отвечала громко и уверенно:
– Нет. Я увидела вашу карету и поспешила за ней. Борясь с первобытным желанием сделать ее своей собственностью, он все равно хотел защитить ее, чего бы это ему ни стоило.
– Вы не сможете скрыть, что подверглись насилию. В пылу страсти мы теряем разум. О том, чего вы хотите сейчас, вы можете пожалеть утром.
– Я знаю, чего хочу, – упрямо сказала она.
– Вы откажетесь от Уэра. – Он осторожно высвободил ее руку из рукава, затем проделал то же с другой рукой. – И будете принадлежать мне.
– Я думаю, это вы будете принадлежать мне.
Улыбаясь, он встал на колени и спустил с плеч ее платье. Амелия, держась за дверь, чтобы сохранить равновесие, неторопливо перешагнула через платье. Он намеренно оттягивал сладостный момент увидеть Амелию совсем обнаженной. Он не спеша разложил на стуле ее платье, стараясь не помять его.
– Вы так спокойны, – заметила она. – Так владеете собой. Должно быть, у вас было много увлечений.
– Это не увлечение. – Он повернул голову, окидывая гибкое тело Амелии горящим взглядом. Несмотря на то, что на ней все еще оставалось слишком много одежды, он знал, что такой ее не видел ни один мужчина.
Она положила руку на пояс и подняла тонко очерченную бровь.
– Может быть, я хочу увлечения.
– Но для меня это не увлечение, – заявил он, сделал пару шагов и поставил ее на ноги. – И для вас это никогда не будет увлечением, потому что после меня ни один мужчина не ляжет в вашу постель.
Амелия засмеялась и обняла его за шею.
– Боже… как вы восхитительны в роли собственника.
Он приблизил губы к ее уху:
– Подождите, пока не почувствуете меня внутри себя. Увидите, как восхитительно быть моей собственностью.
– Дразните меня, – с ноткой беспокойства сказала она, учащенно дыша. – Вы так медлительны, что солнце взойдет раньше, чем я разденусь.
– Для близости не обязательно раздеваться, – шепнул он, намеренно распаляя ее. – Я могу задрать ваши юбки, расстегнуть штаны и прижать вас к двери.
– Если вы хотите напугать меня, то вам следует знать, что меня трудно испугать. – Беспокойство исчезло из ее голоса под давлением внутренней силы духа. – Я жила в самой настоящей деревне. Я видела, что делают друг с другом разные животные.
Он скрыл улыбку, прижавшись к шее Амелии.
– Не смейтесь надо мной, – сказала она. – Ваши угрозы беспочвенны. Вы не отнимете у меня девственность таким грубым способом. Вы слишком обожаете меня.
– Вы правы, ваше высочество. – Колин упал на колени и поцеловал ее ноги.
Она засмеялась, а он запустил руки под ее пышные юбки и снизу доверху покрыл поцелуями ее ноги. Ее смех сменился вздохом, а затем тихим стоном.
Запах ее тела сводил его с ума, он пальцем дотронулся до запретного места и заскрипел зубами, ощутив его горячую влажность. Потрясенная его смелыми ласками, Амелия споткнулась и ударилась о дверь.
– Только не стоя! – возмутилась Амелия.
В последний раз поцеловав ее колено, Колин поднялся и встал перед ней. Он осторожно повернул ее, начал развязывать тесемки корсета, на мгновения останавливаясь, чтобы не потерять самообладания. Колин прислушивался к ее дыханию, не давая воли животному вожделению, овладевавшему им.
Наконец она осталась в одной сорочке, настолько тонкой, что сквозь нее было ясно видно ее тело. Этого было достаточно, чтобы свести его с ума.
– Я хочу, чтобы вы сняли и это, – отступая на шаг, сказал он.
– Почему?
– Потому что мне это будет приятно.
– Это не так просто, как вы думаете, Я никогда не раздевалась перед мужчиной.
– Сделайте это, Амелия, – приказал он, сгорая от нетерпения увидеть все ее тело.
Без дальнейших колебаний она наклонилась и сняла туфли. Когда она начала развязывать подвязки на чулках, подол ее сорочки приподнялся. Каждое ее движение стирало в его памяти подобные картины прошлого. Ни одна другая женщина не могла сравниться с Амелией, с ее невинной, непринужденной манерой раздеваться. Ее движения не были заученными или предназначенными для соблазна, но они, тем не менее, страшно, невыносимо возбуждали его. Терзаемый желанием овладеть ею, он расстегнул панталоны, едва сдерживая стон нетерпения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61