Через минуту вокруг собралась настоящая толпа. Вперед протолкался человек в засаленной кожаной куртке и грязных штанах.
– А за что это вы дали этому паршивцу целый золотой?
– Я просто хотела отблагодарить его, я отвлекла его от дела…
– Дела?! Какого такого дела? Да у него лицензии нет на торговлю, чтоб вы знали. Лучше бы караульному свистнули, он его в кутузку засадит.
– А моя жена пусть с голоду подыхает, да? – отозвался первый мужчина. – Я ничего плохого не делаю.
– Отбираешь последний кусок у моих внуков, вот что ты делаешь. Где это видано – продавать цыплят по шесть пенсов и два вилка капусты за два пенса!
Френсис почувствовала, что ситуация выходит из-под контроля, и хотела уйти, но ее не собирались отпускать. Все сгрудились вокруг, требуя, чтобы она их нарисовала и дала каждому по гинее. Она открыла кошелек, кто-то выбил его у нее из рук, содержимое рассыпалось по земле. Люди бросились, отталкивая ее, подбирать деньги.
Внезапно высокая фигура в касторовой шляпе, с легкостью протолкавшись сквозь толпу, приблизилась к Френсис.
– Фэнни, вы в порядке?
Она так обрадовалась, что даже не обратила внимания на то, как он ее назвал.
– Нет, не совсем, ваша светлость.
Маркус схватил ее за руку и потащил за собой, прокладывая путь сквозь враждебно настроенную толпу. По дороге он швырнул пригоршню монет, началась свалка, и они выбрались на свободное место.
– Что, черт побери, вы здесь делаете? – сердито закричал он.
Френсис увидела на углу знакомый фаэтон. Наверное, он оттуда с высоты заметил, в каком положении она оказалась. Она должна была испытывать благодарность к нему за спасение, но его тон рассердил ее.
– Я их рисовала.
– Вы что, с ума сошли? Да они затоптали бы вас – и даже не заметили бы!
– Никакой опасности не было, я и раньше это делала, а из-за вашего вмешательства они больше не согласятся позировать.
– Больше не согласятся, – повторил он сквозь зубы. – Никаких “больше” не будет!
Френсис резко остановилась и гневно посмотрела на него.
– Я вам не жена, не дочь и даже не служанка, чтобы вы мне приказывали.
– Допустим. Но пока вы занимаетесь с моей дочерью, вы будете вести себя так, как я говорю.
Френсис была вне себя от злости.
– Ну конечно, ведь ваше поведение столь безупречно, что вы считаете себя вправе поучать других! Но позвольте сказать вам: я слишком долго была независимой, чтобы разрешать кому бы то ни было приказывать мне, и уж тем более вам.
Они подошли к фаэтону. Маркус взял ее за талию, чтобы помочь подняться на ступеньку, но Френсис оттолкнула его.
– Пустите меня, сэр! Я не привыкла к такому фамильярному обращению. Я возьму извозчика или портшез.
Маркус отошел.
– Ну что ж, давайте, графиня.
И тут Френсис вдруг сообразила: мало того, что в этом районе нет никаких извозчиков и портшезов, так у нее еще и денег нет. Она молча влезла в фаэтон. Маркус запрыгнул следом и взял в руки поводья.
Несколько минут они молчали. Она с гневом думала о том, сколь он самоуверен, он же сердился потому, что очень испугался за нее, побоялся не успеть ее выручить, и тогда ее убьют или смертельно ранят. От мысли, что его милую Фэнни могут убить, растерзать, у него захолонуло сердце, и когда, подбежав, он увидел ее в целости и сохранности, да еще готовую прийти сюда снова, он не удержался от резких слов. И до сих пор не мог успокоиться.
– Графиня, – заговорил он как можно мягче, – я настаиваю на том, чтобы вы отказались от неблагоразумных поступков. Не окажись я там…
– … я прекрасно добралась бы до дому сама, ваша светлость. Я много раз бывала среди бедняков и рисовала их. Они вполне покладисты, если им платишь. Для них это лишний заработок.
– Но это же очень опасно, к тому же вы прослывете эксцентричной особой.
Френсис засмеялась.
– Меня это беспокоит не больше, чем вас – пересуды о вашей грядущей женитьбе на мисс Уиллоуби.
– Господи! – воскликнул Маркус. – Так вот какие ходят слухи…
– Говорят, это будет Фелисити Уиллоуби или Констанс Грэм. – Френсис с радостью поменяла тему разговора. – Я слышала, на них уже пари заключают.
– Да ну! И которая же фаворитка?
– Пока чуть-чуть впереди Фелисити, просто потому, что к леди Уиллоуби на чай вы уже приходили, а к леди Грэм нет.
– Ну что ж, это я быстренько исправлю. Уж я их озадачу.
– Лучше не надо. Бедные девочки совсем молоденькие и не разбираются в мужчинах, особенно таких, как вы, все ваши штучки они воспримут всерьез, а это жестоко.
Значит, она все еще сердится на него…
– Я полагал, вы больше не видите во мне пустого повесу, миледи. Неужели за семнадцать лет вы так и не повзрослели?
– Не знаю, как я, а вот вы, милорд, точно нет. Он тяжело вздохнул.
– Ну как, скажите на милость, мы будем с вами общаться, если вы все время срываетесь на ссору?
– А нам и не надо общаться, вам достаточно найти другого учителя для своей дочери, вот и все.
– И пусть сплетники судачат, с чего это вдруг мы так внезапно разорвали нашу договоренность? Ну уж нет, дорогая.
– Никакая я вам не дорогая.
– Ну конечно же нет, миледи, это просто дружеское обращение. Но если оно кажется вам оскорбительным, прошу прощения, этого больше не повторится.
– Ладно.
Они подъехали к Коррингам-хаусу, и Френсис, едва дождавшись, пока перестанут вертеться огромные колеса фаэтона, соскочила на землю и побежала к двери.
– Завтра в два, – крикнул он ей вслед. – Я буду точен.
Френсис, не отвечая, прошла мимо поджидавшего ее у двери лакея и поднялась по лестнице. Войдя в спальню, она рассеянно осмотрелась, потом взглянула на свое истерзанное платье и вдруг обнаружила, что все еще держит в руке злосчастный рисунок. Это почему-то успокоило ее. Люди бьются, стараясь заработать себе на пропитание, и она, живя в роскоши, просто не имеет права быть несчастной.
Услышав стук в наружную дверь, Френсис вышла на лестничную площадку. Грили как раз впускал миссис Баттерворт, леди Грэм и миссис Харкорт. Френсис, улыбаясь, сошла вниз.
После легкого обеда женщины занялись обсуждением итогов бала, подсчетом выручки и проблемой найма подходящего помещения для сиротского приюта. Это оказалось сложнее, чем они думали, – снять дом за ту сумму, которой они располагали.
– Надо устраивать побольше вечеров наподобие вчерашнего, – сказала миссис Баттерворт, – особенно если мы заручимся поддержкой таких людей, как герцог Лоскоу.
– Да, он очень щедр, – заговорила миссис Харкорт, – хотя мне как-то не верится, чтобы его интересовали чужие дети, когда он так невнимателен к своим собственным. Однажды я ездила в Лоскоу-Корт по приглашению герцогини, так она мне призналась, что его светлость почти не замечает детей и, встретив их на улице, вряд ли узнает…
– Вот уж в это я не поверю, – возразила леди Грэм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
– А за что это вы дали этому паршивцу целый золотой?
– Я просто хотела отблагодарить его, я отвлекла его от дела…
– Дела?! Какого такого дела? Да у него лицензии нет на торговлю, чтоб вы знали. Лучше бы караульному свистнули, он его в кутузку засадит.
– А моя жена пусть с голоду подыхает, да? – отозвался первый мужчина. – Я ничего плохого не делаю.
– Отбираешь последний кусок у моих внуков, вот что ты делаешь. Где это видано – продавать цыплят по шесть пенсов и два вилка капусты за два пенса!
Френсис почувствовала, что ситуация выходит из-под контроля, и хотела уйти, но ее не собирались отпускать. Все сгрудились вокруг, требуя, чтобы она их нарисовала и дала каждому по гинее. Она открыла кошелек, кто-то выбил его у нее из рук, содержимое рассыпалось по земле. Люди бросились, отталкивая ее, подбирать деньги.
Внезапно высокая фигура в касторовой шляпе, с легкостью протолкавшись сквозь толпу, приблизилась к Френсис.
– Фэнни, вы в порядке?
Она так обрадовалась, что даже не обратила внимания на то, как он ее назвал.
– Нет, не совсем, ваша светлость.
Маркус схватил ее за руку и потащил за собой, прокладывая путь сквозь враждебно настроенную толпу. По дороге он швырнул пригоршню монет, началась свалка, и они выбрались на свободное место.
– Что, черт побери, вы здесь делаете? – сердито закричал он.
Френсис увидела на углу знакомый фаэтон. Наверное, он оттуда с высоты заметил, в каком положении она оказалась. Она должна была испытывать благодарность к нему за спасение, но его тон рассердил ее.
– Я их рисовала.
– Вы что, с ума сошли? Да они затоптали бы вас – и даже не заметили бы!
– Никакой опасности не было, я и раньше это делала, а из-за вашего вмешательства они больше не согласятся позировать.
– Больше не согласятся, – повторил он сквозь зубы. – Никаких “больше” не будет!
Френсис резко остановилась и гневно посмотрела на него.
– Я вам не жена, не дочь и даже не служанка, чтобы вы мне приказывали.
– Допустим. Но пока вы занимаетесь с моей дочерью, вы будете вести себя так, как я говорю.
Френсис была вне себя от злости.
– Ну конечно, ведь ваше поведение столь безупречно, что вы считаете себя вправе поучать других! Но позвольте сказать вам: я слишком долго была независимой, чтобы разрешать кому бы то ни было приказывать мне, и уж тем более вам.
Они подошли к фаэтону. Маркус взял ее за талию, чтобы помочь подняться на ступеньку, но Френсис оттолкнула его.
– Пустите меня, сэр! Я не привыкла к такому фамильярному обращению. Я возьму извозчика или портшез.
Маркус отошел.
– Ну что ж, давайте, графиня.
И тут Френсис вдруг сообразила: мало того, что в этом районе нет никаких извозчиков и портшезов, так у нее еще и денег нет. Она молча влезла в фаэтон. Маркус запрыгнул следом и взял в руки поводья.
Несколько минут они молчали. Она с гневом думала о том, сколь он самоуверен, он же сердился потому, что очень испугался за нее, побоялся не успеть ее выручить, и тогда ее убьют или смертельно ранят. От мысли, что его милую Фэнни могут убить, растерзать, у него захолонуло сердце, и когда, подбежав, он увидел ее в целости и сохранности, да еще готовую прийти сюда снова, он не удержался от резких слов. И до сих пор не мог успокоиться.
– Графиня, – заговорил он как можно мягче, – я настаиваю на том, чтобы вы отказались от неблагоразумных поступков. Не окажись я там…
– … я прекрасно добралась бы до дому сама, ваша светлость. Я много раз бывала среди бедняков и рисовала их. Они вполне покладисты, если им платишь. Для них это лишний заработок.
– Но это же очень опасно, к тому же вы прослывете эксцентричной особой.
Френсис засмеялась.
– Меня это беспокоит не больше, чем вас – пересуды о вашей грядущей женитьбе на мисс Уиллоуби.
– Господи! – воскликнул Маркус. – Так вот какие ходят слухи…
– Говорят, это будет Фелисити Уиллоуби или Констанс Грэм. – Френсис с радостью поменяла тему разговора. – Я слышала, на них уже пари заключают.
– Да ну! И которая же фаворитка?
– Пока чуть-чуть впереди Фелисити, просто потому, что к леди Уиллоуби на чай вы уже приходили, а к леди Грэм нет.
– Ну что ж, это я быстренько исправлю. Уж я их озадачу.
– Лучше не надо. Бедные девочки совсем молоденькие и не разбираются в мужчинах, особенно таких, как вы, все ваши штучки они воспримут всерьез, а это жестоко.
Значит, она все еще сердится на него…
– Я полагал, вы больше не видите во мне пустого повесу, миледи. Неужели за семнадцать лет вы так и не повзрослели?
– Не знаю, как я, а вот вы, милорд, точно нет. Он тяжело вздохнул.
– Ну как, скажите на милость, мы будем с вами общаться, если вы все время срываетесь на ссору?
– А нам и не надо общаться, вам достаточно найти другого учителя для своей дочери, вот и все.
– И пусть сплетники судачат, с чего это вдруг мы так внезапно разорвали нашу договоренность? Ну уж нет, дорогая.
– Никакая я вам не дорогая.
– Ну конечно же нет, миледи, это просто дружеское обращение. Но если оно кажется вам оскорбительным, прошу прощения, этого больше не повторится.
– Ладно.
Они подъехали к Коррингам-хаусу, и Френсис, едва дождавшись, пока перестанут вертеться огромные колеса фаэтона, соскочила на землю и побежала к двери.
– Завтра в два, – крикнул он ей вслед. – Я буду точен.
Френсис, не отвечая, прошла мимо поджидавшего ее у двери лакея и поднялась по лестнице. Войдя в спальню, она рассеянно осмотрелась, потом взглянула на свое истерзанное платье и вдруг обнаружила, что все еще держит в руке злосчастный рисунок. Это почему-то успокоило ее. Люди бьются, стараясь заработать себе на пропитание, и она, живя в роскоши, просто не имеет права быть несчастной.
Услышав стук в наружную дверь, Френсис вышла на лестничную площадку. Грили как раз впускал миссис Баттерворт, леди Грэм и миссис Харкорт. Френсис, улыбаясь, сошла вниз.
После легкого обеда женщины занялись обсуждением итогов бала, подсчетом выручки и проблемой найма подходящего помещения для сиротского приюта. Это оказалось сложнее, чем они думали, – снять дом за ту сумму, которой они располагали.
– Надо устраивать побольше вечеров наподобие вчерашнего, – сказала миссис Баттерворт, – особенно если мы заручимся поддержкой таких людей, как герцог Лоскоу.
– Да, он очень щедр, – заговорила миссис Харкорт, – хотя мне как-то не верится, чтобы его интересовали чужие дети, когда он так невнимателен к своим собственным. Однажды я ездила в Лоскоу-Корт по приглашению герцогини, так она мне призналась, что его светлость почти не замечает детей и, встретив их на улице, вряд ли узнает…
– Вот уж в это я не поверю, – возразила леди Грэм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46