– Дочь, говоришь. Боже, как летит время. Интересно, что он делает в Лондоне?
– Говорят, подыскивает себе жену. – Френсис почувствовала невольное любопытство. Она уже не та неловкая, стеснительная семнадцатилетняя девушка, какой он ее знал, но и ему уже далеко не двадцать три. Впрочем, время обошлось с ним милостиво. Он возмужал, правильные черты лица стали четче, из-за легких морщин в уголках глаз и губ появилось выражение, которого не было прежде, подбородок стал как-то тяжелее и выпячивался вперед, придавая ему несколько презрительный вид. И все же он был необыкновенно хорош собой.
Перси скосил глаза на Френсис.
– Может, свернем, пока не поздно, или как?
– С чего вдруг? – засмеялась Френсис. – Это выглядело бы слишком демонстративно, а я ему ничего демонстрировать не собираюсь.
Они уже поравнялись с фаэтоном, и этикет предписывал ей обратиться к герцогу первой. Френсис натянула поводья и одарила его одной из своих знаменитых улыбок, той, что освещала все ее лицо и повергала в трепет большую часть мужского населения Лондона.
– Ваша светлость. – Она изобразила легкий поклон.
– Миледи. – Он остановил фаэтон и снял высокую шляпу. Скользнувшая по лицу улыбка не коснулась янтарных глаз, лишь губы как-то иронически изогнулись. В юности он так не улыбался, она помнила это точно. – Как поживаете?
– Прекрасно, благодарю вас. Вы знакомы с сэром Персивалем, не так ли?
– Да, знаком. Приятного вам дня, Понсонби.
– И вам тоже, – откликнулся Перси. – Каким ветром вас занесло в нашу деревню? Я вас тут сто лет не видел.
– Вы правы. – Он повернулся к Френсис. – Графиня, разрешите вам представить мою дочь Лавинию. Лавиния, графиня Коррингам. – Голос его звучал холодно и равнодушно. – А это сэр Персиваль Понсонби.
– Я рада встрече с вами, леди Лавиния, – сказала Френсис, пока Перси изображал поклон, сидя в седле. – Надеюсь, вам понравится в Лондоне.
В ответ девушка что-то невнятно буркнула, некрасиво скривившись, чем вызвала укоризненный взгляд отца.
Френсис была несколько обескуражена, но, поскольку церемонию знакомства можно было считать законченной, переключила свое внимание на герцога.
– Вы надолго в Лондон, ваша светлость?
– Полагаю, на весь сезон. У меня есть кое-какие дела, а Лавинии не помешает приобрести немножко столичного лоска.
Френсис не могла не согласиться с этим. Девушка была необычайно хороша, и можно было ожидать, что она произведет фурор среди светской молодежи, если, конечно, научится улыбаться и вести себя вежливо.
– Тогда мы, наверное, еще увидим вас в свете.
– Думаю, да. Я намереваюсь поводить Винни по светским собраниям, хочу дать ей некоторое представление о том, что ее ждет, когда она на следующий год выйдет в свет. – Он внезапно улыбнулся, и Френсис словно что-то укололо в сердце. А она-то думала, что его чары на нее больше не подействуют… – Леди Уиллоуби пригласила нас завтра на чай.
Френсис выругалась про себя. Положительно Эмма Уиллоуби везде поспевает первая. Да еще выбрала тот самый день, когда Френсис обещала привезти ей портрет. Можно, конечно, доставить его утром и отговориться от чая, но это означало бы признаться себе, что она трусит. К тому же все равно не удастся избегать его в течение всего сезона, так что пусть все идет как идет.
– Как мило, – сказала Френсис. – Буду очень рада увидеть там завтра вас обоих. До свидания, Лоскоу. Леди Лавиния.
– Графиня. – Он кивнул и натянул поводья, собираясь тронуться с места. Френсис и Перси развернулись и продолжили свой путь. Встреча как встреча, ничего экстраординарного, простой обмен любезностями между знакомыми. А чего она ждала? Может, фейерверка? Улыбнувшись, Френсис повернулась к своему сопровождающему. Уж кто-кто, а он не заслужил, чтобы она его забывала.
– А на что ты намекал, предлагая свернуть? – спросила она.
– Господи, Фэнни, не строй из себя простушку. Как будто я не знаю, что в те далекие времена все только и ждали, что со дня на день он сделает тебе предложение.
– Правда? – Френсис вдруг почувствовала, как в ней поднимается раздражение. – Сплетники иногда ошибаются, сам знаешь.
– Это так, но я тогда думал, как ты, должно быть, разочарована.
– Ничуть, – слукавила Френсис. – Я знала, что мы не пара. И, знаешь, Перси, давай оставим этот разговор, я не вижу в нем никакого смысла.
– Прошу прощения, клянусь, больше никогда не заикнусь об этом.
– Вот и хорошо. И еще, я буду тебе очень обязана, если ты и другим заткнешь рот.
– Так и сделаю, хотя, по правде говоря, вряд ли об этом станут сплетничать, уж очень давно это было.
– Но ты же запомнил.
– А что я? Я особый случай.
– В каком смысле?
– Ну, у меня крепкая память… только помнить нечего, – туманно пояснил Персиваль. – Ну что, едем домой или еще погоняем?
Френсис засмеялась.
– Второе. Давай галопом.
Считалось, что леди не подобает скакать галопом; можно было проехать на лошади шагом или рысью по дорожке. Френсис, однако, частенько позволяла себе отступать от правил. Вот и сейчас она промчалась по траве до центра парка и пустила лошадь в галоп. Сэр Персиваль последовал за ней.
Полчаса спустя он и Френсис, разгоряченная, забывшая о том, что тревожило ее совсем недавно, повернули к дому.
В тот же день, позже, Френсис, чтобы доказать себе, что она в полном порядке, взяла блокнот для набросков, пастельные карандаши и велела Джону Харкеру ехать в Ист-Энд. Там она поставила мольберт на пристань, уселась на табуретку и начала рисовать стоявшую под разгрузкой шхуну, прибывшую с грузом чая. Она с головой ушла в работу и очнулась, лишь когда пришла пора возвращаться домой. Мысли о Маркусе Стенморе, герцоге Лоскоу, полностью выветрились у нее из головы. Чтобы вернуться на следующий день.
В этот день она повезла портрет леди Уиллоуби к ней домой. Та долго не могла решить, на какой стене главной гостиной расположить портрет, чтобы его было лучше видно, и лакей то и дело перетаскивал его с места на место.
– Может, лучше повесить его в другой комнате? – предложила Френсис.
– Ну уж нет, он должен быть здесь. Я хочу, чтобы все, кто ко мне приходит, сразу его увидели.
В этот момент появился лорд Уиллоуби, к которому незамедлительно обратились за советом. Он постоял с задумчивым видом, а потом показал на свободное место в отдалении от камина.
– Поставь его тут прямо как есть, на мольберте.
– Не вешать? – удивилась его супруга. – Но у портрета будет какой-то незаконченный вид!
Он засмеялся.
– Зато ты сможешь его передвигать куда вздумается. Ты даже можешь стать родоначальницей новой моды – выставлять картины на мольбертах.
Леди Уиллоуби радостно захлопала в ладоши.
– Я так и сделаю. – Она повернулась к Френсис. – Милая графиня, вы не позволите мне временно оставить здесь ваш мольберт, пока я не куплю другой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46