– Да у них форма лба совершенно одинаковая, волосы мысиком и брови приподняты, как бы в удивлении.
– И что из этого?
– Да то, что он сразу узнает своих детей. – Леди Грэм вдруг засмеялась. – Надеюсь, он не нагулял кого на стороне, а то ведь сразу поймут, что это его ребенок.
– Леди, – заговорила Френсис, которой разговоры про герцога действовали на нервы, – мне кажется, не стоит в таком тоне говорить о его светлости, ведь он сделал такое щедрое пожертвование.
– Вот именно, – поддержала ее миссис Баттерворт. – Он всегда мне казался очень внимательным и вежливым. Я просто уверена, что он заботливый отец. – Она повернулась к Френсис. – А вы как думаете, графиня? Вы видитесь с ним чаще, чем мы. Он привозит к вам дочь на уроки рисования, да?
– Да, – осторожно ответила Френсис, памятуя о том, что ей рассказал Перси: будто, по уверениям сплетников, для Маркуса занятия дочери всего лишь повод, чтобы ездить к Френсис. – Он привозит ее и сразу уезжает, а после урока приезжает и забирает.
– И как он вам?
Что она должна отвечать? Френсис улыбнулась.
– Он заботливый отец, во всяком случае, старается надлежащим образом подготовить леди Лавинию к выходу в свет.
– Я так и думала, что вы станете его защищать, – сказала леди Харкорт. – Иначе и быть не могло.
Френсис в трудом сохранила самообладание. – Я не совсем вас понимаю, – проговорила она холодно.
Леди Харкорт хохотнула.
– Ну… я ничего такого не имела в виду… но он же вам платит за уроки.
– Платит, и, как вы сами могли убедиться, проверяя наши счета, эта плата прямиком идет в наш фонд, так что мы как бы вдвойне обязаны герцогу.
Френсис совсем не хотелось защищать Маркуса, но иначе поступить ей не позволяла совесть. Странно, подумала она, с чего вдруг миссис Харкорт так настроена против нее. Насколько ей помнилось, она не причиняла ей никакого зла.
– Безусловно, зла ты ей не причиняла, – подтвердил Перси на следующее утро во время конной прогулки. – Но она дружила с герцогиней и принимает близко к сердцу любой знак неуважения к ней.
– Да я ни разу даже не встречалась с герцогиней!
– Ну и что? Все равно она наверняка была на тебя в обиде.
– За что же, скажи на милость? Если что-то и было, то я давно от этого освободилась.
Перси придержал лошадь и повернулся к ней.
– Ты уверена?
– Абсолютно, уж поверь.
Он улыбнулся и поехал дальше.
– Дело не в том, чтобы я поверил, дорогая.
– А кто? Ты имеешь в виду сплетников?
– И их тоже.
– Перси, ты говоришь загадками.
– Если бы дело было только в сплетниках, то я знаю выход.
– Какой?
– Выходи за меня. Это заткнет им рот, ведь так?
Френсис с удивлением взглянула на Перси. Тот смотрел прямо перед собой, утопив подбородок в высоком воротнике.
– Ты меня разыгрываешь.
– Конечно. – Он хохотнул. – Я хотел, чтобы ты улыбнулась. Такая хорошая погода, а ты хмуришься. – Он пустил коня в галоп, и Френсис поскакала следом.
Это действительно шутка? – размышляла позже Френсис. Но он никогда всерьез не помышлял о женитьбе! И все-таки не надо было над ним потешаться. Где ее прежняя тактичность? А все из-за герцога Лоскоу, чтоб ему пусто было!
Глава пятая
К двум часам пополудни следующего дня, когда ландо его светлости подкатило к Коррингам-хаусу, Френсис уже успела успокоиться. В строгом платье она ожидала визитеров в гостиной.
– Его светлость герцог Лоскоу, – громогласно объявил Грили, и не успел он договорить, как герцог вошел и, широким жестом сняв шляпу, шаркнул ногой. Френсис чуть не засмеялась, но в той же манере присела в глубоком реверансе.
– Ваша светлость.
– Миледи, к вашим услугам.
– А где леди Лавиния? – На какой-то миг Френсис подумалось, что он приехал один, и у нее перехватило дыхание, но она тут же взяла себя в руки.
– Она осталась в ландо, все равно нам сейчас ехать.
– Тогда пошли.
Высоко держа голову, Френсис проследовала к ландо с гербами Лоскоу на каждой дверце.
– Я взял на себя смелость попросить мистера Тернера быть нашим гидом, – проговорил Маркус, беря Френсис под локоть и помогая ей ступить на подножку. – Он нас встретит в Академии. Надеюсь, вы не против?
Великий Джозеф Тернер самолично будет их гидом! Просто не верится! Впрочем, если ты герцог Лоскоу, все возможно.
– Конечно, не против. Это большая честь, и я надеюсь, леди Лавиния многое почерпнет у этого мудрого человека, – отозвалась Френсис, усаживаясь рядом со своей ученицей.
Маркус сел напротив так, что его колени почти касались колен Френсис. Вид у нее был совершенно неприступный. Ну ничего, он постарается растопить лед; хотя зачем ему это, он и сам не мог понять.
Карета тронулась. Маркус улыбнулся, глядя на Френсис, ее губы дрогнули в ответной улыбке, но глаза остались настороженными, словно у маленького зверька, которого хотят погладить. Неужели до сих пор не простила его? Но если так, то почему согласилась давать уроки? Ради денег? А может, здесь что-то другое? Может, она хочет отомстить ему, помучить его? Если так, она скоро поймет свою ошибку – мучиться его не заставишь.
Дорога заняла всего несколько минут. Они вышли у пешеходной дорожки перед входом в Академию. За дверью их ожидал мистер Тернер.
Это был пожилой человек, невысокий, смуглый, с острыми темными глазами. На нем был мешковатый фрак и старомодные черные бриджи. Пальцы были испачканы в краске, словно он только что оторвался от одного из своих шедевров.
– Вы уже решили, что именно хотите посмотреть, ваша светлость? – спросил он, когда Маркус представил дам.
– Да нет, оставляем это на ваше усмотрение.
Они ходили из зала в зал, рассматривая портреты, пейзажи и натюрморты голландских, бельгийских и итальянских живописцев. Мистер Тернер рассказывал о достоинствах каждого полотна, об истории их создания. Его пояснения были глубоки и содержательны, и Френсис ловила каждое слово.
Наконец в одном из залов на верхнем этаже художник задержался перед двумя ее собственными картинами, удостоенными чести быть выставленными в Академии.
– Это полотно носит название “Осень”, – сказал он, указывая на одну из них. – Заметьте, прекрасное изображение листьев, желтых, золотых, красновато-коричневых, тут представлена вся осенняя палитра. Глядя на картину, как будто ощущаешь витающий в воздухе запах увядания. А взгляните, с каким мастерством передан ветер, как клонятся ветви, как клубятся облака, предвещающие бурю.
– А кто автор? – спросил Маркус, уже догадавшись по манере письма.
– Это некая графиня Френсис Коррингам, – прочел мистер Тернер, близоруко всматриваясь в подпись. – Некоторые считают это полотно лучшим, но большинство предпочитает вот это. – Он показал на зимний пейзаж. – Вероятно, вы заметили, вид тот же самый, но только глубокой зимой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
– И что из этого?
– Да то, что он сразу узнает своих детей. – Леди Грэм вдруг засмеялась. – Надеюсь, он не нагулял кого на стороне, а то ведь сразу поймут, что это его ребенок.
– Леди, – заговорила Френсис, которой разговоры про герцога действовали на нервы, – мне кажется, не стоит в таком тоне говорить о его светлости, ведь он сделал такое щедрое пожертвование.
– Вот именно, – поддержала ее миссис Баттерворт. – Он всегда мне казался очень внимательным и вежливым. Я просто уверена, что он заботливый отец. – Она повернулась к Френсис. – А вы как думаете, графиня? Вы видитесь с ним чаще, чем мы. Он привозит к вам дочь на уроки рисования, да?
– Да, – осторожно ответила Френсис, памятуя о том, что ей рассказал Перси: будто, по уверениям сплетников, для Маркуса занятия дочери всего лишь повод, чтобы ездить к Френсис. – Он привозит ее и сразу уезжает, а после урока приезжает и забирает.
– И как он вам?
Что она должна отвечать? Френсис улыбнулась.
– Он заботливый отец, во всяком случае, старается надлежащим образом подготовить леди Лавинию к выходу в свет.
– Я так и думала, что вы станете его защищать, – сказала леди Харкорт. – Иначе и быть не могло.
Френсис в трудом сохранила самообладание. – Я не совсем вас понимаю, – проговорила она холодно.
Леди Харкорт хохотнула.
– Ну… я ничего такого не имела в виду… но он же вам платит за уроки.
– Платит, и, как вы сами могли убедиться, проверяя наши счета, эта плата прямиком идет в наш фонд, так что мы как бы вдвойне обязаны герцогу.
Френсис совсем не хотелось защищать Маркуса, но иначе поступить ей не позволяла совесть. Странно, подумала она, с чего вдруг миссис Харкорт так настроена против нее. Насколько ей помнилось, она не причиняла ей никакого зла.
– Безусловно, зла ты ей не причиняла, – подтвердил Перси на следующее утро во время конной прогулки. – Но она дружила с герцогиней и принимает близко к сердцу любой знак неуважения к ней.
– Да я ни разу даже не встречалась с герцогиней!
– Ну и что? Все равно она наверняка была на тебя в обиде.
– За что же, скажи на милость? Если что-то и было, то я давно от этого освободилась.
Перси придержал лошадь и повернулся к ней.
– Ты уверена?
– Абсолютно, уж поверь.
Он улыбнулся и поехал дальше.
– Дело не в том, чтобы я поверил, дорогая.
– А кто? Ты имеешь в виду сплетников?
– И их тоже.
– Перси, ты говоришь загадками.
– Если бы дело было только в сплетниках, то я знаю выход.
– Какой?
– Выходи за меня. Это заткнет им рот, ведь так?
Френсис с удивлением взглянула на Перси. Тот смотрел прямо перед собой, утопив подбородок в высоком воротнике.
– Ты меня разыгрываешь.
– Конечно. – Он хохотнул. – Я хотел, чтобы ты улыбнулась. Такая хорошая погода, а ты хмуришься. – Он пустил коня в галоп, и Френсис поскакала следом.
Это действительно шутка? – размышляла позже Френсис. Но он никогда всерьез не помышлял о женитьбе! И все-таки не надо было над ним потешаться. Где ее прежняя тактичность? А все из-за герцога Лоскоу, чтоб ему пусто было!
Глава пятая
К двум часам пополудни следующего дня, когда ландо его светлости подкатило к Коррингам-хаусу, Френсис уже успела успокоиться. В строгом платье она ожидала визитеров в гостиной.
– Его светлость герцог Лоскоу, – громогласно объявил Грили, и не успел он договорить, как герцог вошел и, широким жестом сняв шляпу, шаркнул ногой. Френсис чуть не засмеялась, но в той же манере присела в глубоком реверансе.
– Ваша светлость.
– Миледи, к вашим услугам.
– А где леди Лавиния? – На какой-то миг Френсис подумалось, что он приехал один, и у нее перехватило дыхание, но она тут же взяла себя в руки.
– Она осталась в ландо, все равно нам сейчас ехать.
– Тогда пошли.
Высоко держа голову, Френсис проследовала к ландо с гербами Лоскоу на каждой дверце.
– Я взял на себя смелость попросить мистера Тернера быть нашим гидом, – проговорил Маркус, беря Френсис под локоть и помогая ей ступить на подножку. – Он нас встретит в Академии. Надеюсь, вы не против?
Великий Джозеф Тернер самолично будет их гидом! Просто не верится! Впрочем, если ты герцог Лоскоу, все возможно.
– Конечно, не против. Это большая честь, и я надеюсь, леди Лавиния многое почерпнет у этого мудрого человека, – отозвалась Френсис, усаживаясь рядом со своей ученицей.
Маркус сел напротив так, что его колени почти касались колен Френсис. Вид у нее был совершенно неприступный. Ну ничего, он постарается растопить лед; хотя зачем ему это, он и сам не мог понять.
Карета тронулась. Маркус улыбнулся, глядя на Френсис, ее губы дрогнули в ответной улыбке, но глаза остались настороженными, словно у маленького зверька, которого хотят погладить. Неужели до сих пор не простила его? Но если так, то почему согласилась давать уроки? Ради денег? А может, здесь что-то другое? Может, она хочет отомстить ему, помучить его? Если так, она скоро поймет свою ошибку – мучиться его не заставишь.
Дорога заняла всего несколько минут. Они вышли у пешеходной дорожки перед входом в Академию. За дверью их ожидал мистер Тернер.
Это был пожилой человек, невысокий, смуглый, с острыми темными глазами. На нем был мешковатый фрак и старомодные черные бриджи. Пальцы были испачканы в краске, словно он только что оторвался от одного из своих шедевров.
– Вы уже решили, что именно хотите посмотреть, ваша светлость? – спросил он, когда Маркус представил дам.
– Да нет, оставляем это на ваше усмотрение.
Они ходили из зала в зал, рассматривая портреты, пейзажи и натюрморты голландских, бельгийских и итальянских живописцев. Мистер Тернер рассказывал о достоинствах каждого полотна, об истории их создания. Его пояснения были глубоки и содержательны, и Френсис ловила каждое слово.
Наконец в одном из залов на верхнем этаже художник задержался перед двумя ее собственными картинами, удостоенными чести быть выставленными в Академии.
– Это полотно носит название “Осень”, – сказал он, указывая на одну из них. – Заметьте, прекрасное изображение листьев, желтых, золотых, красновато-коричневых, тут представлена вся осенняя палитра. Глядя на картину, как будто ощущаешь витающий в воздухе запах увядания. А взгляните, с каким мастерством передан ветер, как клонятся ветви, как клубятся облака, предвещающие бурю.
– А кто автор? – спросил Маркус, уже догадавшись по манере письма.
– Это некая графиня Френсис Коррингам, – прочел мистер Тернер, близоруко всматриваясь в подпись. – Некоторые считают это полотно лучшим, но большинство предпочитает вот это. – Он показал на зимний пейзаж. – Вероятно, вы заметили, вид тот же самый, но только глубокой зимой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46