Ты не годишься в отцы, Барт! Любой суд это признает.
– А ты что за мать? Неужели лучше доверить воспитание мальчика любовнице Джоргенсона?
Сильвия снова закрыла глаза.
– Я предлагаю компромисс, – сказал Барт. – Ты берешь Карлу, оставляешь мне Джонни, а я не буду вытаскивать на суде грязное белье.
Сильвия молча покачала головой.
– Я не могу оставить тебе Джонни.
– Почему?
– Ты его убьешь. Вспомни…
– Да, я был пьян. Но вот что я тебе скажу. Я отправлю его в интернат, а потом в летний лагерь. Жить здесь он практически не будет.
– Тогда зачем он тебе?
– Он останется моим сыном.
– Гордость, – отметила Сильвия.
– Если хочешь, да. По правда говоря, ему лучше быть подальше от нас обоих. Интернат – лучший выход.
– Да, – безнадежно произнесла Сильвия. – О, Господи, остается только надеяться, что так оно и будет.
– О Карле говорить нечего, – печально продолжал Барт, – она слишком мала. Забирай ее. Но Джон мой сын, и я хочу, чтобы он им и остался.
– Можно ему меня навещать?
– Лучше не вспоминать о том, что ушло.
– Я так не считаю.
– А я – именно так. И в данном случае ты поступишь по-моему.
– Позволь мне с ним видеться хоть изредка. Нелепо запрещать это!
– Нет, – ответил Барт. – Ты попытаешься его вернуть. Прошу тебя не беседовать с ним даже сейчас. Мы вместе сообщим ему о случившемся.
Уронив голову на руки, она заплакала. Он стоял рядом, глядя на нее, и уже хотел было нежно дотронуться до ее плеча, но внезапно отвернулся и с перекошенным лицом вышел из комнаты.
Глава 11
«Дорогой Джон, – писала Молли. – Я во Флориде. У нас забавный домик, выкрашенный в зеленый цвет. Купание прекрасное, а волны даже больше, чем на острове. Здесь иногда бывают ураганы, но при мне еще не было. Мама пока в Буффало и приезжает завтра. Представляю ее лицо, когда она увидит морского ежа, которого я нашла на берегу. Папа заспиртовал его в банке. Безобразный до ужаса».
В таком роде были исписаны четыре страницы, в конце стояла подпись «искренне твоя, Молли».
– Джонни получает любовные письма, – доложила Карла.
Джон покраснел.
– Ничего подобного, – возмутился он. Вечером в своем письме он сообщил Молли последние новости о морже, которого видели с острова.
На следующий день было очень холодно. В половине пятого Бартон Хантер в отутюженной Сильвией форме вошел в комнату Джона. Сын лежал и читал «Тарзана».
– Джон, будь добр, зайди, пожалуйста, к нам, – отчетливо произнес он. – Мы с мамой хотим обсудить с тобой кое-что важное.
– Конечно, папа, – Джон спрятал книжку под подушку, подальше от Карлы, и последовал за отцом. В комнате родителей на маленьком кресле в углу сидела Сильвия. На ней было новое, только что пошитое бледно-голубое платье. Когда вошел Джон, она достала из сумочки сигарету и, резко чиркнув спичкой, закурила.
– Нам нужно поговорить с тобой об очень серьезном деле, сын, – начала она, при этом глаза ее выражали мольбу.
– Каком? – спросил он.
В комнате стояли две одинаковые кровати под белыми кружевными покрывалами, доставшимися Барту в наследство от матери. Барт присел на ту, что стояла ближе.
– Известие не очень приятное, сын, – сказал он.
– Что случилось? – снова спросил Джон. В воздухе витал аромат маминой пудры и духов, напоминающий запах сирени. В зеркале туалетного столика отражалась стеклянная ваза с тремя красноватыми кленовыми листьями.
– Мы с мамой разводимся, – произнес Барт.
В полной тишине выстрелила спичка, которую Сильвия зажгла, чтобы прикурить потухшую сигарету.
– Разводимся, – повторил Барт, подумав, что мальчик не понял, о чем речь.
– Почему? – Джон стоял очень прямо, и голос его звучал твердо.
По лицу Барта промелькнула тень, но тут же исчезла, и уже приторно-фальшивым тоном он ответил:
– Когда люди любят друг друга, они женятся. Иногда они перестают любить друг друга, и тогда им лучше разойтись. Это называется разводом.
– Ты поймешь, когда вырастешь, – натянуто проговорила Сильвия.
– Да, – подтвердил Барт.
За окном залаяла собака Хаспера.
– Когда? – переспросил Джон.
– Когда вырастешь, – повторил Барт.
– Нет, когда вы разводитесь?
– Мама уезжает сегодня после обеда.
– Джон, дорогой, но на тебе это не слишком отразится, – сказала Сильвия. – Ты будешь учиться в хорошем интернате, мы уже договорились.
Джон промолчал.
– Мама забирает Карлу, а ты, надеюсь, в перерывах между учебой и лагерем будешь со мной.
Джон издал какой-то звук, шумно выдохнул воздух и повернулся к матери.
– Ты берешь Карлу?
– Да.
Вдруг ему пришло в голову, что мать оставляет себе Карлу просто потому, что любит ее больше. Эта мысль настолько его ошеломила, что он потерял дар речи.
– Не переживай, – сдерживая волнение, проговорил Барт. – Мы с тобой будем жить замечательно.
– И ко мне как-нибудь приедешь, – добавила Сильвия.
– Нет, – еле слышно произнес Джон.
– Что, дорогой?
– Никогда! – с трудом выдавил Джон.
– Джонни! – воскликнула Сильвия, поднимаясь с кресла. – Пожалуйста, не надо так!
Она притянула его к себе, и он против своей воли на какое-то мгновение прижался щекой к ее груди, вдыхая знакомый аромат духов, но тут же отстранился.
– Не стоит огорчаться, – сказала она. – Ты скоро станешь взрослым, и мы будем часто видеться.
Джон ничего не ответил; он плакал и, пытаясь сдержать слезы, часто-часто всхлипывал.
– Мы не будем скучать вдвоем, – робко пытался утешить его Барт.
Джон молча глядел то на мать, то на отца. Потом вдруг взвился и опрометью помчался к себе. Он слышал, как вскрикнула мать, но не остановился и, вбежав в свою комнату, запер дверь.
Скоро слезы высохли; более того, он чувствовал, что у него пересохло во рту. Ему почудилось, что следом за ним в комнату проник приторный запах духов и пропитал здесь каждый предмет.
В тишине он услышал шаги матери и стук в дверь. Он не ответил.
– Джонни! – позвала она. – Впусти меня. Он лежал и молча сжимал кулаки.
– Пожалуйста! – попросила она.
Где-то сильно хлопнула дверь, и послышались шаги Барта.
– Оставь его в покое, черт возьми!
С моря доносились глухие, зловещие удары волн о скалы. Джон перевернулся на спину и лежал, глядя в потолок и стараясь не шевелиться. «Пусть она думает, что я умер, – твердил он про себя. – Пусть думает, что я умер». По потолку шла длинная трещина со множеством ответвлений, напоминавшая изображение реки на карте. Тарзан со своей лунной невестой мог бы пуститься по ней в плавание на выдолбленном каноэ, и Джон отправился бы с ними; они бы неслись через пороги, мимо кишащих в мутной воде крокодилов, а с берега раздавались бы хриплые крики диких кошек. «Держись, Джон!»– сказал бы ему Тарзан. «Вперед! – прозвенел бы голос лунной девушки, которая во всем была похожа на Молли. – Вперед, к лунным горам!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70