А если, не дай бог, в самом деле нахлебались соленой водицы и сейчас лежат на дне?
Я сел за руль, запустил мотор, сделал прощальный круг по бухте и взял курс на Судак. Прошел час с того момента, как молодожены скрылись под водой. Ждать их появления на поверхности уже не было никакого смысла. Либо они сейчас дышали чистым морским воздухом, спрятавшись где-то среди каменного хаоса, либо не дышали вовсе.
Марина, перешагивая через акваланги, подошла ко мне и села рядом.
– Ведь вы не виноваты, правда? – громко спросила она. – Это несчастный случай?
Я мельком глянул на нее. Она меня жалела и успокаивала?
– Мне кажется, это из другой области.
– Из какой из другой?
– Кто-то нарочно подрезал нам с тобой мембраны, – ответил я, перекрикивая рев мотора и шум ветра.
– Но зачем?! – удивилась девушка. – Нас тоже хотели утопить?
– Нас хотели загнать в лодку… Чтобы мы больше не опускались в воду.
– А зачем?
Пошла череда детских вопросов, которые так любила задавать Марина. Но сейчас эти вопросы меня не раздражали. От того, насколько точно я отвечу на все «почему» и «зачем», зависела моя дальнейшая судьба.
– Чтобы мы не смогли следить за Ольгой и Олегом.
– А разве мы собирались за ними следить?
У этой девочки конкретное мышление математика, а не абстрактное – теолога, подумал я. Ей во всем хочется разобраться детально.
– Ольга и Олег не хотели, чтобы мы плыли за ними, – пояснил я.
– Почему?
– Потому что они должны мне семьдесят долларов.
Мы обогнули мыс Пещерный и погнали напрямик к гроту Голицына.
– Ничего не понимаю, – после недолгой паузы сказала Марина и откинулась на спинку сиденья.
– Поймешь, когда мы заглянем к ним в комнату, – ответил я.
– В чужую комнату без разрешения?! – воскликнула Марина, словно я предложил ей заняться грабежом отдыхающих на вечерней набережной. – Нет, я не стану туда заглядывать.
– А знаешь, для чего нам надо туда зайти? – спросил я, стараясь скорее снять с себя подозрения в моральной нечистоплотности.
– Не знаю.
– А ты подумай!
– Я не хочу думать про ваши грешные замыслы! – звонко крикнула Марина и отвернулась, глядя в море.
– Мои замыслы чисты, аки деяния апостолов, – выдал я и покосился на девушку – не оскорбил ли ее чувств. Марина нахмурилась, сложила ладони лодочкой на коленях и поджала губки. Про апостолов я, конечно, зря ляпнул. Богохульство для ее нежного слуха хуже, чем матерная тирада.
– Мы с тобой должны убедиться, – поспешил объясниться я, – что в номере нашей сладкой парочки нет личных вещей.
– Нехорошо так говорить об усопших, – ответила Марина.
– А про лукавых можно так говорить?
Марина не ответила, а я почувствовал, как гнетущая тяжесть спала с души. Самовнушение – великая вещь. Я нашел логическое объяснение случившемуся, и в нем не было ни одного изъяна. Разве что способ, при помощи которого молодожены решили улизнуть, был излишне сложен. Зато у них появилась возможность психологически надавить на меня: жаловаться в милицию на «утопленников», не заплативших за проживание, я не буду, это точно.
Я пристал к берегу под Крепостной горой, недалеко от старой рыболовецкой фермы, хотя всегда причаливал к спасательной станции, на которой работали мои знакомые. Я сам не мог дать объяснение этому поступку. Казалось, что включился и заработал на полную мощь инстинкт самосохранения, который, вопреки здравому смыслу, уже вынуждал меня таиться и выбирать безлюдные места. Марина, рыжая бестия, не преминула обратить на этот факт внимание:
– Да, здесь лучше. Здесь моторку не сразу обнаружат.
Она сняла босоножки, взяла их в руки, соскочила с бака на песок и быстро пошла по пляжу на набережную.
Я догнал ее и схватил за руку.
– Ты куда?
– В церковь, – ответила девушка и потупила взор. – Поставлю свечу Чудотворцу за упокой душ усопших…
– Вот что, Маринка, – сказал я, обнимая девушку за плечи и подводя к лодке. – Ты мне ямку не рой, по-хорошему прошу тебя. Пока что еще ничего страшного не случилось. Мы с тобой утопленников не видели. У Ольги с Олегом была веская причина таким подлым способом удрать от меня. Можешь быть уверена, что они успели вынести из своей комнаты вещи.
– Отпустите меня! – крикнула Марина. – Вы не имеете права прикасаться ко мне!
– Не надо привлекать внимание и делать вид, что я держу тебя силой, – сказал я, еще сильнее прижимая девушку к себе. – Но раз ты стала свидетелем, то должна пойти со мной и осмотреть комнату Олега и Ольги.
Она притихла, раздумывая над моими словами. Я отпустил ее. Марина сделала несколько шагов и села на песок, загребла горсть, выпустила тонкую струйку через пальцы. Я задал ей серьезную задачку.
– Я не свидетель, – сказала она и тотчас скривилась.
– А кто ты?
Марина пожала плечами.
– Я ничего не видела.
– А разве господь бог разрешает лжесвидетельствовать?
– Сначала мне казалось, что я видела, как Ольга срывает загубник, – поспешила исправиться Марина. – А сейчас мне кажется, что этого вроде бы и не было.
– Ты лукавишь, девочка.
Марина никак не отреагировала. Задумавшись, она нервно перебирала песок. Она не могла решить, какую позицию занять по отношению ко мне. Слово «свидетель» ее пугало, похоже, в ней сидел врожденный страх перед следователями и допросами. К тому же если она согласится осмотреть комнату молодоженов и убедится, что вещей Олега и Ольги нет, то ей придется принять мою версию и признать, что мы имеем дело с ловкими мошенниками. А вдруг потом выяснится, что ни в чем не повинная пара погибла из-за моей халатности?
– Вы идите первый, а я за вами, – медленно произнесла Марина.
– Хорошо.
Я слишком легко и без всяких предварительных условий согласился, и это, как мне показалось, несколько озадачило Марину. Доверие привязывает человека надежнее поводка и наручников. Не оборачиваясь, я пошел на набережную, зная, что Марина проследует за мной. На лестнице, ведущей в Уютное, она догнала меня и пошла рядом, едва не касаясь плечом. Я почувствовал, что она стала мне доверять.
– Что теперь будет? – спросила она, пропуская необходимое в этой фразе «с вами».
– Все обойдется, – ответил я.
– Вам страшно?
Она пытливо заглядывала мне в глаза. Я стал перешагивать через ступени, чтобы девушка отстала и не видела моего лица. От мощных каменных стен струилась прохлада.
– Молитесь богу, – посоветовала она.
– Это что-нибудь даст?
– Обязательно даст. Научить вас молитве?
– Научишь, когда мне уже ничего другого не останется. А сейчас скажи: ты видела, куда я вчера вечером сложил акваланги?
– Акваланги? – переспросила Марина, оттягивая время, и, вопросительно взглянув на меня, предположила: – В коридоре?
– Правильно, – ответил я тоном нетерпеливого учителя, которому хочется, чтобы ученица отвечала решительнее и быстрее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
Я сел за руль, запустил мотор, сделал прощальный круг по бухте и взял курс на Судак. Прошел час с того момента, как молодожены скрылись под водой. Ждать их появления на поверхности уже не было никакого смысла. Либо они сейчас дышали чистым морским воздухом, спрятавшись где-то среди каменного хаоса, либо не дышали вовсе.
Марина, перешагивая через акваланги, подошла ко мне и села рядом.
– Ведь вы не виноваты, правда? – громко спросила она. – Это несчастный случай?
Я мельком глянул на нее. Она меня жалела и успокаивала?
– Мне кажется, это из другой области.
– Из какой из другой?
– Кто-то нарочно подрезал нам с тобой мембраны, – ответил я, перекрикивая рев мотора и шум ветра.
– Но зачем?! – удивилась девушка. – Нас тоже хотели утопить?
– Нас хотели загнать в лодку… Чтобы мы больше не опускались в воду.
– А зачем?
Пошла череда детских вопросов, которые так любила задавать Марина. Но сейчас эти вопросы меня не раздражали. От того, насколько точно я отвечу на все «почему» и «зачем», зависела моя дальнейшая судьба.
– Чтобы мы не смогли следить за Ольгой и Олегом.
– А разве мы собирались за ними следить?
У этой девочки конкретное мышление математика, а не абстрактное – теолога, подумал я. Ей во всем хочется разобраться детально.
– Ольга и Олег не хотели, чтобы мы плыли за ними, – пояснил я.
– Почему?
– Потому что они должны мне семьдесят долларов.
Мы обогнули мыс Пещерный и погнали напрямик к гроту Голицына.
– Ничего не понимаю, – после недолгой паузы сказала Марина и откинулась на спинку сиденья.
– Поймешь, когда мы заглянем к ним в комнату, – ответил я.
– В чужую комнату без разрешения?! – воскликнула Марина, словно я предложил ей заняться грабежом отдыхающих на вечерней набережной. – Нет, я не стану туда заглядывать.
– А знаешь, для чего нам надо туда зайти? – спросил я, стараясь скорее снять с себя подозрения в моральной нечистоплотности.
– Не знаю.
– А ты подумай!
– Я не хочу думать про ваши грешные замыслы! – звонко крикнула Марина и отвернулась, глядя в море.
– Мои замыслы чисты, аки деяния апостолов, – выдал я и покосился на девушку – не оскорбил ли ее чувств. Марина нахмурилась, сложила ладони лодочкой на коленях и поджала губки. Про апостолов я, конечно, зря ляпнул. Богохульство для ее нежного слуха хуже, чем матерная тирада.
– Мы с тобой должны убедиться, – поспешил объясниться я, – что в номере нашей сладкой парочки нет личных вещей.
– Нехорошо так говорить об усопших, – ответила Марина.
– А про лукавых можно так говорить?
Марина не ответила, а я почувствовал, как гнетущая тяжесть спала с души. Самовнушение – великая вещь. Я нашел логическое объяснение случившемуся, и в нем не было ни одного изъяна. Разве что способ, при помощи которого молодожены решили улизнуть, был излишне сложен. Зато у них появилась возможность психологически надавить на меня: жаловаться в милицию на «утопленников», не заплативших за проживание, я не буду, это точно.
Я пристал к берегу под Крепостной горой, недалеко от старой рыболовецкой фермы, хотя всегда причаливал к спасательной станции, на которой работали мои знакомые. Я сам не мог дать объяснение этому поступку. Казалось, что включился и заработал на полную мощь инстинкт самосохранения, который, вопреки здравому смыслу, уже вынуждал меня таиться и выбирать безлюдные места. Марина, рыжая бестия, не преминула обратить на этот факт внимание:
– Да, здесь лучше. Здесь моторку не сразу обнаружат.
Она сняла босоножки, взяла их в руки, соскочила с бака на песок и быстро пошла по пляжу на набережную.
Я догнал ее и схватил за руку.
– Ты куда?
– В церковь, – ответила девушка и потупила взор. – Поставлю свечу Чудотворцу за упокой душ усопших…
– Вот что, Маринка, – сказал я, обнимая девушку за плечи и подводя к лодке. – Ты мне ямку не рой, по-хорошему прошу тебя. Пока что еще ничего страшного не случилось. Мы с тобой утопленников не видели. У Ольги с Олегом была веская причина таким подлым способом удрать от меня. Можешь быть уверена, что они успели вынести из своей комнаты вещи.
– Отпустите меня! – крикнула Марина. – Вы не имеете права прикасаться ко мне!
– Не надо привлекать внимание и делать вид, что я держу тебя силой, – сказал я, еще сильнее прижимая девушку к себе. – Но раз ты стала свидетелем, то должна пойти со мной и осмотреть комнату Олега и Ольги.
Она притихла, раздумывая над моими словами. Я отпустил ее. Марина сделала несколько шагов и села на песок, загребла горсть, выпустила тонкую струйку через пальцы. Я задал ей серьезную задачку.
– Я не свидетель, – сказала она и тотчас скривилась.
– А кто ты?
Марина пожала плечами.
– Я ничего не видела.
– А разве господь бог разрешает лжесвидетельствовать?
– Сначала мне казалось, что я видела, как Ольга срывает загубник, – поспешила исправиться Марина. – А сейчас мне кажется, что этого вроде бы и не было.
– Ты лукавишь, девочка.
Марина никак не отреагировала. Задумавшись, она нервно перебирала песок. Она не могла решить, какую позицию занять по отношению ко мне. Слово «свидетель» ее пугало, похоже, в ней сидел врожденный страх перед следователями и допросами. К тому же если она согласится осмотреть комнату молодоженов и убедится, что вещей Олега и Ольги нет, то ей придется принять мою версию и признать, что мы имеем дело с ловкими мошенниками. А вдруг потом выяснится, что ни в чем не повинная пара погибла из-за моей халатности?
– Вы идите первый, а я за вами, – медленно произнесла Марина.
– Хорошо.
Я слишком легко и без всяких предварительных условий согласился, и это, как мне показалось, несколько озадачило Марину. Доверие привязывает человека надежнее поводка и наручников. Не оборачиваясь, я пошел на набережную, зная, что Марина проследует за мной. На лестнице, ведущей в Уютное, она догнала меня и пошла рядом, едва не касаясь плечом. Я почувствовал, что она стала мне доверять.
– Что теперь будет? – спросила она, пропуская необходимое в этой фразе «с вами».
– Все обойдется, – ответил я.
– Вам страшно?
Она пытливо заглядывала мне в глаза. Я стал перешагивать через ступени, чтобы девушка отстала и не видела моего лица. От мощных каменных стен струилась прохлада.
– Молитесь богу, – посоветовала она.
– Это что-нибудь даст?
– Обязательно даст. Научить вас молитве?
– Научишь, когда мне уже ничего другого не останется. А сейчас скажи: ты видела, куда я вчера вечером сложил акваланги?
– Акваланги? – переспросила Марина, оттягивая время, и, вопросительно взглянув на меня, предположила: – В коридоре?
– Правильно, – ответил я тоном нетерпеливого учителя, которому хочется, чтобы ученица отвечала решительнее и быстрее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113