Это походило на правду, ибо ножевая рана выглядела неглубокой и чистой. Но когда была полностью снята повязка, вновь начала сочиться кровь. Каролина приложила к ране свежий тампон.
– Это для промывания, – сказала Адела, передавая подруге бутылку с уксусом. – Скоро вернутся девочки и принесут еще воды.
– Спасибо за помощь, – поблагодарил Адам, переходя на испанский. – Сеньора?.. – Он вопросительно посмотрел на Каролину.
– Адам Дьюард. Адела Соро, – представила их друг другу она официальным тоном, надеясь, что ей не придется объяснять подруге из-за чего этот человек приехал в Аскуэру.
– Сеньора Соро, – испытывая неудобство из-за того, что он находился в лежачем положении, мужчина постарался придать голосу побольше галантности. – Я искренне благодарю вас.
– Вы – англичанин. – Адела улыбнулась. – Вы приехали за Каролиной?
– Да. Имею такое намерение.
– Я очень рада, – тепло произнесла испанка.
– Приятно это слышать, – пробормотал он. Каролина откупорила бутылку с уксусом.
– Сейчас нужно будет потерпеть, – сообщила она. – Будет немного щипать.
Адам ничего не ответил, и она начала промывать рану.
Вернулись девочки, неся ведро воды. Затем Хуана собрала всех детей в соседней комнате, а Адела принесла приготовленные кусочки материи для новой повязки.
– Ну вот, – сказала испанка, когда они с Каролиной закончили перевязывать раненого. – Вы оказались отличным пациентом, сеньор Дьюард.
– А вы, миссис Соро, вместе с миссис Раули оказались прекрасными сестрами милосердия, – ответил он.
Каролина поправила волосы и заставила себя взглянуть на Адама. Темное от загара лицо все еще было болезненно-бледным, но взгляд его был ясен и спокоен. Теперь, когда перевязка закончена, женщина жадно разглядывала его, узнавая и не узнавая.
Когда Адам рухнул наземь у порога хижины, Каролине на какой-то миг показалось, что они снова дети. Но сейчас она уже не позволяла себе так думать.
Боясь обнаружить свои чувства, она поднялась и поспешила удалиться в соседнюю комнату. Дети, собравшиеся там, выглядели немного обеспокоенными, хотя Хуана и пыталась их развлечь. Эмили, увидев мать, сразу же спросила, как себя чувствует мистер Дьюард, а Рамона больше всего интересовало, когда же, наконец, будет ужин?
К тому времени, как Каролина вернулась в переднюю комнату, к ней уже окончательно вернулось самообладание.
В хижине появился Хокинс. И хотя он нарочито бодро поприветствовал женщин, в глазах его читалась озабоченность.
– По-вашему, как он? – спросила Каролина, взглянув на спящего Адама, накрытого двумя одеялами.
– Думаю, к утру он поправится и сможет ехать.
– А ему не станет хуже? Хокинс снисходительно улыбнулся.
– Я знаю Дьюарда. Он в любом случае поедет. Каролина поймала себя на мысли, что не было ничего сказано о том, поедет ли с ними она.
– Сейчас для сеньора Дьюарда самое главное – это отдых, – заметила Адела, но при этом почему-то она смотрела на подругу.
Разговор был прерван появлением Рамона, который, просунув голову в приоткрытую дверь поинтересовался насчет ужина.
Хозяйка по-быстрому собрала на стол хлеб и сыр.
За едой дети засыпали взрослых бесчисленными вопросами, на которые охотнее всех отвечал Хокинс. Он очень понравился малышне, особенно Эмили. После того, как убрали со стола, он начал рассказывать какую-то историю, и даже непоседа-Рамон затих, слушая с открытым ртом.
Проснулся младенец и тут же заплакал. Пока Адела укачивала его, Каролина закончила убирать посуду. Несмотря на то, что в основном все неприятности остались позади, волнение в ее душе не утихало. Причина этого волнения была угадана Аделой, которая негромко обратилась к подруге:
– Не глупи, Каролина. Господь услышал твои молитвы и прислал за тобой мистера Дьюарда. Ты сможешь теперь вернуться в Англию и обрести свое спасение.
– А ты поедешь с нами? – спросила Каролина подругу, хотя заранее знала ее ответ.
Адела отрицательно покачала головой. Ребенок зашевелился, и она снова принялась его укачивать.
– Здесь мой дом. Мой и Виктора. Я его давно не видела и даже не знаю, что с ним и где он теперь, но пока я нахожусь здесь, у меня есть надежда получить от него весточку. Я знаю, он вернется.
– Если ты чувствуешь себя здесь в безопасности, то я тоже могу остаться.
– Нет, – решительно возразила Адела. – Я – испанка, а ты – англичанка. И ты сама знаешь, что, оставаясь здесь, ты рискуешь вдвое больше меня. Разве того, что случилось, недостаточно, чтобы убедить тебя окончательно?
Каролина молчала, погрузившись в размышления.
Ночь была тихой и холодной, такой же, как и многие другие, проведенные ею в Аскуэре.
В тот момент, когда она увидела французских солдат, подумала, – насколько возможно было думать о чем-либо тогда – что доверится Адаму, доверится даже самому дьяволу, лишь бы с Эмили ничего не случилось.
Но с момента появления Адама в ее хижине, чувства женщины пришли в такое смятение, что разум отказывался подчиняться ей. Она понимала, что ни в коем случае не должна доверяться Адаму, но появление в ее доме Лакло и Газена напугало ее. И теперь было из-за чего растеряться.
– Все не так просто, как тебе кажется, – наконец, ответила она подруге.
– Может, я понимаю ситуацию лучше, чем тебе кажется. – Адела пристально взглянула на нее. – Я видела твое лицо, когда этот человек упал на улице. Я всегда подозревала, что у тебя в Англии кто-то есть.
Если бы в нескольких футах от нее не лежал Адам, Каролина нашла бы, что возразить, но сейчас она решила не распространяться, ограничившись кратким ответом:
– Он сам не был в Англии несколько лет.
– Он многим рисковал, чтобы разыскать тебя.
– Он прибыл по поручению Британского Посольства, – поспешила возразить она, хотя сама не верила, чтобы Чарльз Стюарт стал проявлять такое беспокойство из-за какой-то там безвестной вдовы погибшего лейтенанта. Наверняка Адаму пришлось приложить усилия, чтобы его отправили сюда.
От этой мысли Каролина почувствовала себя неловко и судорожно сложила ладони вместе.
– Какая разница, почему он приехал? Главное, что приехал! – не унималась Адела. – Не знаю, что там произошло между вами в прошлом, но нет такой причины, из-за которой необходимо было бы поступиться безопасностью Эмили.
Каролина хотела протестовать, но все доводы застыли на ее губах. Ей казалось, что вокруг нее расставлены сети, увлекающие ее в будущее, которого она страшилась, и это вовсе не было связано с превратностями предстоящего путешествия. Она растерялась и запаниковала. Все ее инстинкты говорили ей, что надо воспротивиться сетям, опутавшим ее. Но как возможно противиться своей собственной душе?
– Подумай и о Джереде, – заметила Адела.
– О Джереде?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117