Полковник будет отцом вам с Рейчел и мужем мне.
Миранда в ужасе взглянула на раскрасневшееся лицо матери. Рут сразу же опустила глаза.
– Но он же такой старый.
– Я уже сама не так молода.
Миранда нахмурилась, когда воспоминания прошлого, как призраки, начали появляться из глубин ее памяти. В тот день, когда погиб ее отец, они все слышали выстрелы. Потом Веллингтон вернулся со стрелой в ноге. Выстрелы зазвучали вновь. Это стрелял ее отец и Хикори Джо.
Она умоляла помочь отцу, но Бенджамин Уэстфолл отказался послать отряд для спасения своих людей. Миранда гневно сверкнула глазами.
– Он же трус. Рут вздрогнула.
– Нет. Не говори так. Он не трус. Нет. Ты не должна так говорить.
– Это правда.
– Ты не можешь этого знать.
– Я все помню.
Лицо Рут побледнело. Даже губы у нее стали белыми.
– Ты была слишком мала, чтобы все понять, – с мольбой произнесла она. – На нем лежала большая ответственность, чем на Френсисе, твоем отце. Он должен был думать обо всех нас. Если бы он оставил форт без защиты, мы все могли погибнуть.
– Они уже возвращались. Брат Белого Волка рассказал мне. Его отец нашел их далеко от остальных. Если бы этот трус послал им подмогу, они вернулись бы и помогли ему оборонять форт.
Рут зажала уши руками.
– Я уже все забыла, – простонала она. Слезы потекли у нее по щекам. – Я не хочу вспоминать. Воспоминания бесполезны. Они не помогут вернуть Френсиса.
Миранда сжала кулаки.
– Он мог бы спасти папу. Но он струсил.
– Нет, – упрямо повторила Рут. Она не решалась думать так же, как Миранда. Подобный ход мыслей мог привести к другим, еще более страшным. Она заплакала. – И это не имеет никакого отношения ко мне. Или к тебе. Мы не властны над тем, что сделали эти мужчины тогда, несколько лет назад.
– Мама… – Миранда обняла мать за плечи. – Прошу тебя. Я не хотела тебя расстроить. Не плачь.
– Ты ничего не понимаешь. – Рут повысила голос. Подобно бурному потоку, чувства, которые она сдерживала ради дочери, ради собственного спокойствия, вырвались наружу. – Ты не знаешь, как мы там жили. Ты была всего лишь ребенком. Мы могли подвергнуться насилию; сиу могли снять с нас скальпы.
– Мама, прошу тебя.
Рут не смогла сдержать рыдания.
– Я знаю, что ты видела тело своего отца. Подумай об этом. То, что случилось с ним, могло случиться с тобой и со всеми нами. И Рейчел никогда не родилась бы.
Несколько минут Рут беспомощно рыдала в объятиях дочери. Наконец она взяла себя в руки. Миранда предприняла еще одну попытку.
– Мама, мне кажется, тебе не стоит с ним вообще встречаться. Смотри, как он расстроил тебя. Ты не можешь выйти за него замуж. Он тебе не подходит.
Лицо Рут окаменело.
– Хватит, Миранда. Я больше не хочу слушать тебя.
– Но, мама…
Рут встала. Она забыла о своих слезах еще до того, как они высохли у нее на лице.
– Я не хотела говорить тебе подобных вещей, потому что ты будешь плохо обо мне думать. До сих пор ты делила жизнь на черное и белое. Ты воспринимала ее именно таким образом – как и положено ребенку. Ты еще слишком молода, чтобы находить компромисс и приспосабливаться.
– Мама, я уже не ребенок.
– Тогда и веди себя как взрослая. Выслушай меня. – Рут расправила плечи. – Я живу здесь со своими родителями уже три года. Но я больше не хочу так жить. За все эти три долгих года у меня не было ни одного счастливого дня.
– Мама!
– Удивлена? Я рада это слышать. Значит, по крайней мере, я притворялась не напрасно. – Рут печально улыбнулась. – Я люблю и уважаю своих родителей. Но они просто сводят меня с ума.
– Мы могли бы переехать, – робко предложила Миранда.
– О да. Мы могли бы переехать. Мы могли бы жить в крошечном домике где-нибудь на окраине. Только на такое жилье нам хватило бы пенсии твоего отца. Я бы перешивала для тебя мои платья до тех пор, пока не осталось бы ни одного, и тогда тебе пришлось бы носить старую одежду, которую богатые жертвуют церкви для бедных. По воскресеньям мы ходили бы в церковь, но это было бы единственным нашим развлечением. Нас никто не стал бы приглашать в гости. И ты никогда не встретила бы приличного молодого человека, за которого ты могла бы выйти замуж.
– Я еще слишком молода, чтобы думать о замужестве.
Рут схватила дочь за плечи.
– Но это не будет долго продолжаться. Я вышла замуж за твоего отца, когда мне было семнадцать. Семнадцать! А тебе исполнится семнадцать уже скоро. Разве ты не понимаешь? То, что твой дед держит нас здесь фактически из милости… – Ее голос дрогнул. – Ты никогда не была в театре, а ведь он находится всего в нескольких кварталах от нашего дома. А когда у тебя наконец появилась такая возможность, тебе пришлось надеть платье, давно вышедшее из моды.
– Мне все равно.
– А мне нет!
– Но этот человек…
Рут не выдержала и ударила ее по щеке.
– Я выйду за него замуж. Он будет заботиться обо мне и о вас с Рейчел. К тому же тебе уже шестнадцать лет. Скоро ты покинешь меня, чтобы создать свою семью.
Миранда отпрянула, когда мать, решительно повернувшись, вышла из комнаты.
Когда Бенджамин вечером навестил их, Рут была в своем самом новом платье из светло-серого тонкого хлопка, поскольку траур у нее официально кончился. Весь день она провела, беспокойно шагая по комнате. Ее нетерпение усилилось. Теперь, когда она приняла решение, она хотела поскорее выйти замуж. А вдруг он передумал? Вдруг он не придет? Несколько раз она порывалась послать единственную служанку отца к Уэстфоллу с приглашением прийти.
К тому времени, как Уэстфолл появился в гостиной, Рут уже была близка к обмороку. Руки, которые она протянула ему, дрожали. Ее голос срывался.
– Бенджамин Уэстфолл, я согласна стать вашей женой.
– Рут. – Он посмотрел на нее внезапно увлажнившимися глазами. Потом он улыбнулся. – Как долго я ждал этого дня. – Он привлек ее к себе и поцеловал. – Я вижу, твоя дочь не возражала.
– Не совсем. Но я надеюсь, она скоро образумится.
– Может быть, мне стоит поговорить с ней… Рут покачала головой.
– Мне кажется, ей надо дать время привыкнуть к этой мысли.
– Тогда могу я поговорить с твоим отцом? Рут впервые улыбнулась.
– Да. Я бы хотела, чтобы ты поговорил и с отцом и с матерью, и хочу быть с тобой во время этого разговора. Я хочу увидеть выражение их лиц.
Сцена вторая
Не любят люди слушать о грехах, хотя грешат охотно.
– Вы должны уехать. Вы не подходите для моей мамы. Вчера вечером она так плакала, что ей стало плохо.
Бенджамин Уэстфолл сердито взглянул в решительное лицо Миранды. Невысокий от природы, а сейчас к тому же начавший полнеть, он был всего на дюйм выше дочери Френсиса Драммонда. Он недовольно откашлялся.
– Женщины плачут по разным причинам. И от счастья тоже. Я думаю, что ее переполняло чувство радости оттого, что теперь бремя забот о вас и вашей сестре ей не придется нести одной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Миранда в ужасе взглянула на раскрасневшееся лицо матери. Рут сразу же опустила глаза.
– Но он же такой старый.
– Я уже сама не так молода.
Миранда нахмурилась, когда воспоминания прошлого, как призраки, начали появляться из глубин ее памяти. В тот день, когда погиб ее отец, они все слышали выстрелы. Потом Веллингтон вернулся со стрелой в ноге. Выстрелы зазвучали вновь. Это стрелял ее отец и Хикори Джо.
Она умоляла помочь отцу, но Бенджамин Уэстфолл отказался послать отряд для спасения своих людей. Миранда гневно сверкнула глазами.
– Он же трус. Рут вздрогнула.
– Нет. Не говори так. Он не трус. Нет. Ты не должна так говорить.
– Это правда.
– Ты не можешь этого знать.
– Я все помню.
Лицо Рут побледнело. Даже губы у нее стали белыми.
– Ты была слишком мала, чтобы все понять, – с мольбой произнесла она. – На нем лежала большая ответственность, чем на Френсисе, твоем отце. Он должен был думать обо всех нас. Если бы он оставил форт без защиты, мы все могли погибнуть.
– Они уже возвращались. Брат Белого Волка рассказал мне. Его отец нашел их далеко от остальных. Если бы этот трус послал им подмогу, они вернулись бы и помогли ему оборонять форт.
Рут зажала уши руками.
– Я уже все забыла, – простонала она. Слезы потекли у нее по щекам. – Я не хочу вспоминать. Воспоминания бесполезны. Они не помогут вернуть Френсиса.
Миранда сжала кулаки.
– Он мог бы спасти папу. Но он струсил.
– Нет, – упрямо повторила Рут. Она не решалась думать так же, как Миранда. Подобный ход мыслей мог привести к другим, еще более страшным. Она заплакала. – И это не имеет никакого отношения ко мне. Или к тебе. Мы не властны над тем, что сделали эти мужчины тогда, несколько лет назад.
– Мама… – Миранда обняла мать за плечи. – Прошу тебя. Я не хотела тебя расстроить. Не плачь.
– Ты ничего не понимаешь. – Рут повысила голос. Подобно бурному потоку, чувства, которые она сдерживала ради дочери, ради собственного спокойствия, вырвались наружу. – Ты не знаешь, как мы там жили. Ты была всего лишь ребенком. Мы могли подвергнуться насилию; сиу могли снять с нас скальпы.
– Мама, прошу тебя.
Рут не смогла сдержать рыдания.
– Я знаю, что ты видела тело своего отца. Подумай об этом. То, что случилось с ним, могло случиться с тобой и со всеми нами. И Рейчел никогда не родилась бы.
Несколько минут Рут беспомощно рыдала в объятиях дочери. Наконец она взяла себя в руки. Миранда предприняла еще одну попытку.
– Мама, мне кажется, тебе не стоит с ним вообще встречаться. Смотри, как он расстроил тебя. Ты не можешь выйти за него замуж. Он тебе не подходит.
Лицо Рут окаменело.
– Хватит, Миранда. Я больше не хочу слушать тебя.
– Но, мама…
Рут встала. Она забыла о своих слезах еще до того, как они высохли у нее на лице.
– Я не хотела говорить тебе подобных вещей, потому что ты будешь плохо обо мне думать. До сих пор ты делила жизнь на черное и белое. Ты воспринимала ее именно таким образом – как и положено ребенку. Ты еще слишком молода, чтобы находить компромисс и приспосабливаться.
– Мама, я уже не ребенок.
– Тогда и веди себя как взрослая. Выслушай меня. – Рут расправила плечи. – Я живу здесь со своими родителями уже три года. Но я больше не хочу так жить. За все эти три долгих года у меня не было ни одного счастливого дня.
– Мама!
– Удивлена? Я рада это слышать. Значит, по крайней мере, я притворялась не напрасно. – Рут печально улыбнулась. – Я люблю и уважаю своих родителей. Но они просто сводят меня с ума.
– Мы могли бы переехать, – робко предложила Миранда.
– О да. Мы могли бы переехать. Мы могли бы жить в крошечном домике где-нибудь на окраине. Только на такое жилье нам хватило бы пенсии твоего отца. Я бы перешивала для тебя мои платья до тех пор, пока не осталось бы ни одного, и тогда тебе пришлось бы носить старую одежду, которую богатые жертвуют церкви для бедных. По воскресеньям мы ходили бы в церковь, но это было бы единственным нашим развлечением. Нас никто не стал бы приглашать в гости. И ты никогда не встретила бы приличного молодого человека, за которого ты могла бы выйти замуж.
– Я еще слишком молода, чтобы думать о замужестве.
Рут схватила дочь за плечи.
– Но это не будет долго продолжаться. Я вышла замуж за твоего отца, когда мне было семнадцать. Семнадцать! А тебе исполнится семнадцать уже скоро. Разве ты не понимаешь? То, что твой дед держит нас здесь фактически из милости… – Ее голос дрогнул. – Ты никогда не была в театре, а ведь он находится всего в нескольких кварталах от нашего дома. А когда у тебя наконец появилась такая возможность, тебе пришлось надеть платье, давно вышедшее из моды.
– Мне все равно.
– А мне нет!
– Но этот человек…
Рут не выдержала и ударила ее по щеке.
– Я выйду за него замуж. Он будет заботиться обо мне и о вас с Рейчел. К тому же тебе уже шестнадцать лет. Скоро ты покинешь меня, чтобы создать свою семью.
Миранда отпрянула, когда мать, решительно повернувшись, вышла из комнаты.
Когда Бенджамин вечером навестил их, Рут была в своем самом новом платье из светло-серого тонкого хлопка, поскольку траур у нее официально кончился. Весь день она провела, беспокойно шагая по комнате. Ее нетерпение усилилось. Теперь, когда она приняла решение, она хотела поскорее выйти замуж. А вдруг он передумал? Вдруг он не придет? Несколько раз она порывалась послать единственную служанку отца к Уэстфоллу с приглашением прийти.
К тому времени, как Уэстфолл появился в гостиной, Рут уже была близка к обмороку. Руки, которые она протянула ему, дрожали. Ее голос срывался.
– Бенджамин Уэстфолл, я согласна стать вашей женой.
– Рут. – Он посмотрел на нее внезапно увлажнившимися глазами. Потом он улыбнулся. – Как долго я ждал этого дня. – Он привлек ее к себе и поцеловал. – Я вижу, твоя дочь не возражала.
– Не совсем. Но я надеюсь, она скоро образумится.
– Может быть, мне стоит поговорить с ней… Рут покачала головой.
– Мне кажется, ей надо дать время привыкнуть к этой мысли.
– Тогда могу я поговорить с твоим отцом? Рут впервые улыбнулась.
– Да. Я бы хотела, чтобы ты поговорил и с отцом и с матерью, и хочу быть с тобой во время этого разговора. Я хочу увидеть выражение их лиц.
Сцена вторая
Не любят люди слушать о грехах, хотя грешат охотно.
– Вы должны уехать. Вы не подходите для моей мамы. Вчера вечером она так плакала, что ей стало плохо.
Бенджамин Уэстфолл сердито взглянул в решительное лицо Миранды. Невысокий от природы, а сейчас к тому же начавший полнеть, он был всего на дюйм выше дочери Френсиса Драммонда. Он недовольно откашлялся.
– Женщины плачут по разным причинам. И от счастья тоже. Я думаю, что ее переполняло чувство радости оттого, что теперь бремя забот о вас и вашей сестре ей не придется нести одной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94