Голубое Солнце на Снегу выслушала его вежливую речь и улыбнулась.
– Вы актер?
Его черные брови поползли вверх. Потом его улыбка стала еще шире; он снял шляпу и церемонно поклонился ей.
– Мне кажется, вы знаете человека, которого я ищу.
– Входите.
– Благодарю, мадам. Меня зовут Шрив Катервуд.
– А меня – Голубое Солнце на Снегу. Он опять поклонился, беззвучно повторяя ее имя.
– Чудесное имя. Вам не приходила в голову мысль о карьере актрисы?
Она засмеялась; от глаз по ее смуглому, гладкому лицу побежали морщинки.
– Нет, сэр. Я жена и мать. Проходите сюда.
Он последовал за ней по длинному коридору, отметив дорогой персидский ковер с синим и красным рисунком под ногами. Хозяйка дома открыла дверь.
– Миранда, к вам гость.
При виде Шрива Миранда вздрогнула.
– Что ты здесь делаешь? Как ты нашел меня?
Он бросился к ней, а Голубое Солнце на Снегу закрыла дверь, оставив их наедине.
– Миранда! – Каким счастьем было ощутить ее в своих объятиях. Он крепко обнял и поцеловал ее. Еще долго в комнате раздавался лишь ее страстный стон и звук жарких поцелуев. Наконец они оторвались друг от друга, чтобы перевести дух.
– Я не могу поверить, что ты здесь.
– Мне казалось, что я потерял половину себя.
– Я так скучала по тебе.
– Что бы ты ни задумала, я здесь, чтобы помочь тебе.
– Поцелуй меня еще раз, – прошептала она. – Пожалуйста.
И как галантный кавалер он был рад выполнить любую ее просьбу.
Потом они сели рядом на софу, покрытую ярким индейским одеялом.
– Я все еще не могу поверить, что ты поехал за мной, – робко сказала она. – В своей записке я сказала правду. Я хотела присоединиться к труппе в Сент-Луисе. Если бы мое дело потребовало больше времени, я бы встретилась с вами в Новом Орлеане. Но я не была уверена, что ты взял бы меня назад.
Он сжал ее руки в своих.
– Я отменил все спектакли в Сент-Луисе.
– Шрив, мы никогда не отменяли спектакли, никогда.
– …по причине твоей «болезни». Хозяин театра был расстроен, но отнесся с пониманием. Мы перенесли контракт на осень.
– Значит… значит…
– Мы нужны тебе, – серьезно сказал он. – Какие бы у тебя ни были планы, это опасное дело. Этот человек – убийца. Ты же член нашей семьи. – Он увидел, как ее глаза наполнились слезами. – К тому же Марк Антоний не относится к числу моих любимых ролей.
Она чуть смущенно засмеялась.
– А мне казалось, что это прекрасное распределение ролей. Ты всегда угрожал мне, что будешь играть его, бегая обнаженным по сцене с плеткой, чтобы хлестать ею всех исполнительниц женских ролей. Когда я особенно плохо играла, ты говорил, что будешь ставить «Юлия Цезаря».
– Да, но я лгал. – Он вновь стал серьезным. – Все эти мужские роли трудно распределять. А ты никогда не играла плохо.
Она улыбнулась.
– Я это запомню. Ада и Джордж поехали в Новый Орлеан?
– Они? Как бы не так! Они здесь в самой отвратительной гостинице, где всем заправляет женщина по имени миссис Браунбутс, которая вполне могла бы сыграть третью ведьму. Мы все там живем, но у тебя условия лучше. – Он оглядел уютную гостиную.
– Да, я остановилась у друзей. – Она прижала руки к щекам. Слезы дрожали у нее на ресницах. – Ада и Джордж приехали с тобой. Вы все приехали в Шеридан, чтобы помочь мне.
– Конечно, Миранда… – Что еще он мог сказать, кроме как опять поцеловать ее влажные от слез щеки.
– О Шрив! Я так тебя люблю!
– И я тоже люблю тебя.
Она серьезно посмотрела на него.
– Ты действительно меня любишь. А раньше ты говорил мне о любви только тогда, когда хотел заставить что-то сделать.
Он поцеловал ее в кончик носа.
– Клянусь, что я любил тебя, даже когда мне ничего от тебя не требовалось. За исключением того, чтобы ты любила меня. – Он насмешливо сморщил нос. – А теперь расскажи мне, что здесь произошло.
Она прижалась к его груди и рассказала ему все – о встрече с Братом Белого Волка, о гневе и отчаянии сестры, о встрече с матерью.
– Она даже попросила у меня прощения, – пробормотала она, подняв к нему лицо. – Она сказала, что это она должна была наказать его.
Шрив поцеловал Миранду.
– Так она и должна была поступить вместо того, чтобы предоставлять это дочери. Однако я рад, что этого не случилось. Тогда ты бы никогда не спряталась в фургоне.
– И никогда не поступила бы в труппу.
– И не стала Великолепной Мирандой. – Он опять поцеловал ее. Шриву казалось, что его сердце готово разорваться от любви. Зачем он порвал лицензию на брак? Они могли бы пожениться прямо сейчас.
– И никогда не влюбилась бы в Шрива Катервуда, «Романтическую звезду трех континентов».
– Это верно. – Спустя несколько минут он наконец выпустил Миранду из своих объятий. – Меня проводила сюда какая-то женщина. У нее такое необычное имя.
– Голубое Солнце на Снегу?
– Она спросила, не актер ли я, и, кажется, решила, что у меня есть право находиться здесь. – Он оглядел уютно обставленную гостиную. – Однако я не думаю, что ей понравилось бы, если бы я сейчас бросил тебя на пол и занялся с тобой любовью.
– Ты ничего о ней не знаешь. Она – жена Адольфа Линдхауэра. И они любят друг друга. У них шестеро замечательных детей: трое мальчиков и три девочки. Я думаю, у них тоже бывали такие моменты.
Шрив поцеловал ее снова, проникая языком ей в рот; от этой ласки она застонала от наслаждения. Когда Шрив прервал поцелуй, они оба дрожали от возбуждения.
– Я хочу увезти тебя из этого места в какой-нибудь приличный отель.
Она выпрямилась.
– Шрив, я очень этого хочу, но сначала нужно покончить с этим. Если он осуществит свои планы, начнется новая война с индейцами. Он восстанавливает военный форт вместо того, чтобы строить гражданские здания.
– Ты права. Это дело нужно довести до конца. Но как?
Миранда встала и начала мерить шагами комнату. Наблюдая за стройной, элегантной женщиной, он вспоминал худенькую, неуклюжую девушку, забравшуюся в повозку. Для него она была всем. Сейчас его распирала гордость: он видел перед собой свое дитя, свою ученицу, свою возлюбленную. И надеялся скоро назвать ее своей женой.
Заметив, с какой любовью он смотрит на нее, Миранда остановилась. Странное выражение появилось на ее лице.
– Не надо Шрив, – прошептала она. Он улыбнулся и покачал головой.
– Я рада, что ты приехал, потому что у меня не было времени все обдумать. Слишком многое произошло, причем произошло одновременно. Мне срочно нужен план, потому что все это должно быть сделано послезавтра.
Шрив вопросительно посмотрел на нее.
– Что? Почему так скоро?
– Потому что послезавтра четвертое июля. День независимости. Планируется большое празднество и открытие памятника.
– Какого памятника?
– На месте форта Галлатин они построили памятник Кларендону и всем, кто погиб вместе с ним. Его будут открывать в этот день и Уэстфолл произнесет речь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94