Она слишком хорошо знала это выражение.
– Дженна Холлингсуорт, как ты могла! – взвизгнула вдова, с силой звякнув чашкой с блюдцем о поднос.
– Сядь, мама.
– Я не сяду, Дженна. Объяснись сейчас же! – Мама, сядь!
Скептически заворчав, леди Холлингсуорт камнем рухнула в стоявшее у камина кресло, обитое синим вылинявшим бархатом. Вокруг нее поднялось облако пыли. Атака бесславно провалилась, она вытащила носовой платок, и брови Дженны поднялись. Платок был обрамлен знакомой траурной каймой. Так вот как обстоит дело?
– Убери это, мама, – сказала она. – Эта тактика банальна и недостойна тебя. Ты не хуже меня понимаешь, что если бы отец знал, какой человек Руперт, он никогда не одобрил бы нашу помолвку и не настаивал бы на ней.
– Дженна, что ты наделала? – пронзительно вскрикнула мать. У нее перехватило дыхание. – Этот негодяй… погубил тебя? Ты позволила ему…
– Нет, мама, я не позволила ему «погубить» меня, – невольно улыбнувшись, ответила Дженна.
– Руперт ужасно зол, дорогая. Ты разбила бедняге сердце.
– У Руперта нет сердца, мама. Он трус, и ты это знаешь. После того как Саймон выиграл поединок, твой драгоценный Руперт ранил его. В спину, мама! Он убил бы Саймона, если бы я там не оказалась. Там была масса свидетелей: сэр Джеральд, лорд Эклстон, тебе его честность и справедливость известны, камердинер Саймона Фелпс и Криспин Сент-Джон… гость Саймона, Не притворяйся, что никто из них не рассказал о случившемся. Поведение Руперта было бесчестным. Как ты смеешь его защищать?
– А твое поведение, Дженна? Ты сбежала с мужчиной, одна, без компаньонки, на глазах у всего света, и живешь с ним в этой забытой Богом глуши. Как ты думаешь, кому придется за это расплачиваться? Не важно, что произошло, как говорится, между простынями, но расплачиваться будешь ты, моя девочка, своей репутацией. Она погублена.
– Я не живу с Саймоном, мама. Его здесь нет. Он со своими гостями уехал в Лондон. Но я не собираюсь оправдываться. Я совершеннолетняя, мне двадцать два года, скоро пора будет чепец старой девы надевать, как ты постоянно мне напоминаешь. Если хочешь знать, Саймон привез меня сюда и сразу уехал. Все весьма пристойно. Я здесь, потому что Руперт угрожал мне, прежде чем мы уехали с места дуэли. В этом доме я нахожусь под защитой Саймона. В Тисл-Холлоу этого бы не было, и ты это знаешь. Ты не моргнув глазом впустила бы Руперта. Саймон же этого не сделает, как и все его слуги. Они позаботятся обо мне, пока мы не поженимся.
– Поженитесь? – вскрикнула вдова. – Дженна, ты не можешь выйти за него сразу после помолвки с Рупертом. О чем ты думаешь? Что люди скажут? Ба! Ты прекрасно знаешь, что они скажут! Что ты должна была выйти за этого человека, как много лет назад его брат должен был жениться на той девушке.
– Саймон сделал мне предложение, мы собираемся пожениться, мама. И ты не сможешь этому помешать. – Дженна вытянула руку, и леди Холлингсуорт уставилась на изысканное кольцо с рубинами и бриллиантами на пальце дочери. Выражение ее лица тут же смягчилось, и Дженна отняла руку. – Ох, мама, – презрительно бросила она.
– Что ж, думаю, что мы сделали лучший выбор, – защебетала вдова, вертясь в кресле. – У него титул, и, должна сказать, более престижный, чем у Руперта. К тому же он герой войны. Я, конечно, обо всем позабочусь. Я отвезу тебя в Париж, чтобы пополнить приданое. Да! Мы сыграем свадьбу в Лондоне, поскольку его сиятельство предпочитает город побережью.
– Так он уже «его сиятельство»? А куда делся «негодяй», погубивший мою репутацию? Ну знаешь, мама…
– Этот брак избавит меня от беспокойства о реставрации Тисл-Холлоу… и от расходов, – лепетала вдова. – И конечно, я добавлю фамилию Радерфорд к Холлингсуорт. Двойные фамилии так модны сегодня, и Радерфорд гораздо внушительнее, чем Марнер! Как только я распакую вещи…
– Нет, мама, – перебила Дженна. – Ты распакуешь их в Тисл-Холлоу. Я уже велела отнести твои чемоданы в фаэтон. Как только вы с Эмили закончите завтрак, ты уедешь. Теперь это мой дом, и тут все будет по-моему. Ни Саймон, ни я не желаем пышной свадьбы. Мы хотим, чтобы это было скромное событие. Не хочу показаться грубой, но прошу тебя впредь не появляться здесь без приглашения. По твоему лицу я вижу, что ты хочешь возразить. На твоем месте я бы не стала. Мне не хотелось бы выставлять тебя отсюда, но если ты будешь стоять на своем, мне придется это сделать. – Прекрасно!
– И еще… если ты осмелишься добавить фамилию Радерфорд к чему-нибудь, я подам против тебя судебный иск.
– Неблагодарная девочка, – завопила вдова, заливаясь крокодиловыми слезами. – Я едва не умерла, рожая тебя… два дня я мучилась родами, и вот моя награда! Как ты можешь быть такой жестокой с матерью? Если бы твой бедный отец был жив…
Это затронуло больную струну.
– Если бы отец был жив, – повысила голос Дженна, – мне бы не пришлось…
– Чего бы тебе не пришлось? – злобно огрызнулась мать.
– Не имеет значения. Пожалуйста, допивай чай и уезжай, пока я не наговорила такого, о чем мы обе пожалеем. И на будущее, пожалуйста, запомни: если я захочу тебя увидеть, то пришлю тебе приглашение. – Дженна выплыла из гостиной и, не оборачиваясь, добавила: – До свидания, мама.
Глава 9
Модистка приехала следующим утром, и Дженна провела с ней большую часть дня. Ее звали Олив Рейнольдс, и Саймон дал ей карт-бланш на новый полный гардероб Дженны, включая свадебное платье.
Мисс Рейнольдс прибыла с двумя помощницами и рулонами щелка, кашемира, муара и батиста. Привезла она и образцы тюля, валансьенских, брюссельских, малинских кружев и пачку картинок с фасонами. На них было представлено все – от шляп до бальных платьев. Саймон ничего не упустил, он даже заказал несколько новых нарядов для Молли, соответствующих ее новому статусу.
Модистка, невзрачная женщина лет пятидесяти с острыми чертами лица и таким же язычком, дала понять, что на дом к заказчицам не ездит, но для графа Кевернвуда сделает исключение. Дженна сразу сообразила, что женщина пытается выяснить, почему новая клиентка не приехала к ней в салон, как остальные.
Но поскольку Саймон не объяснил, Дженна тоже не собиралась этого делать. Модистка обладала безупречным вкусом и почти столь же умелыми руками, как мадам Флобер. Дженна была более чем довольна.
Теперь, когда мать привезла ее чемодан, никаких проблем с гардеробом у Дженны не было. Но Саймон дал четкие инструкции сшить многочисленные платья: утренние, дневные, для приемов, балов, амазонки, жакеты-спенсер и накидки разных цветов, а также дамское белье и верхнюю одежду, включая две мантильи, одну меховую на холодную погоду, а другую из прекрасной мериносовой шерсти, отделанную шиншиллой. Он также поговорил с сапожником, который позаботится об обуви.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
– Дженна Холлингсуорт, как ты могла! – взвизгнула вдова, с силой звякнув чашкой с блюдцем о поднос.
– Сядь, мама.
– Я не сяду, Дженна. Объяснись сейчас же! – Мама, сядь!
Скептически заворчав, леди Холлингсуорт камнем рухнула в стоявшее у камина кресло, обитое синим вылинявшим бархатом. Вокруг нее поднялось облако пыли. Атака бесславно провалилась, она вытащила носовой платок, и брови Дженны поднялись. Платок был обрамлен знакомой траурной каймой. Так вот как обстоит дело?
– Убери это, мама, – сказала она. – Эта тактика банальна и недостойна тебя. Ты не хуже меня понимаешь, что если бы отец знал, какой человек Руперт, он никогда не одобрил бы нашу помолвку и не настаивал бы на ней.
– Дженна, что ты наделала? – пронзительно вскрикнула мать. У нее перехватило дыхание. – Этот негодяй… погубил тебя? Ты позволила ему…
– Нет, мама, я не позволила ему «погубить» меня, – невольно улыбнувшись, ответила Дженна.
– Руперт ужасно зол, дорогая. Ты разбила бедняге сердце.
– У Руперта нет сердца, мама. Он трус, и ты это знаешь. После того как Саймон выиграл поединок, твой драгоценный Руперт ранил его. В спину, мама! Он убил бы Саймона, если бы я там не оказалась. Там была масса свидетелей: сэр Джеральд, лорд Эклстон, тебе его честность и справедливость известны, камердинер Саймона Фелпс и Криспин Сент-Джон… гость Саймона, Не притворяйся, что никто из них не рассказал о случившемся. Поведение Руперта было бесчестным. Как ты смеешь его защищать?
– А твое поведение, Дженна? Ты сбежала с мужчиной, одна, без компаньонки, на глазах у всего света, и живешь с ним в этой забытой Богом глуши. Как ты думаешь, кому придется за это расплачиваться? Не важно, что произошло, как говорится, между простынями, но расплачиваться будешь ты, моя девочка, своей репутацией. Она погублена.
– Я не живу с Саймоном, мама. Его здесь нет. Он со своими гостями уехал в Лондон. Но я не собираюсь оправдываться. Я совершеннолетняя, мне двадцать два года, скоро пора будет чепец старой девы надевать, как ты постоянно мне напоминаешь. Если хочешь знать, Саймон привез меня сюда и сразу уехал. Все весьма пристойно. Я здесь, потому что Руперт угрожал мне, прежде чем мы уехали с места дуэли. В этом доме я нахожусь под защитой Саймона. В Тисл-Холлоу этого бы не было, и ты это знаешь. Ты не моргнув глазом впустила бы Руперта. Саймон же этого не сделает, как и все его слуги. Они позаботятся обо мне, пока мы не поженимся.
– Поженитесь? – вскрикнула вдова. – Дженна, ты не можешь выйти за него сразу после помолвки с Рупертом. О чем ты думаешь? Что люди скажут? Ба! Ты прекрасно знаешь, что они скажут! Что ты должна была выйти за этого человека, как много лет назад его брат должен был жениться на той девушке.
– Саймон сделал мне предложение, мы собираемся пожениться, мама. И ты не сможешь этому помешать. – Дженна вытянула руку, и леди Холлингсуорт уставилась на изысканное кольцо с рубинами и бриллиантами на пальце дочери. Выражение ее лица тут же смягчилось, и Дженна отняла руку. – Ох, мама, – презрительно бросила она.
– Что ж, думаю, что мы сделали лучший выбор, – защебетала вдова, вертясь в кресле. – У него титул, и, должна сказать, более престижный, чем у Руперта. К тому же он герой войны. Я, конечно, обо всем позабочусь. Я отвезу тебя в Париж, чтобы пополнить приданое. Да! Мы сыграем свадьбу в Лондоне, поскольку его сиятельство предпочитает город побережью.
– Так он уже «его сиятельство»? А куда делся «негодяй», погубивший мою репутацию? Ну знаешь, мама…
– Этот брак избавит меня от беспокойства о реставрации Тисл-Холлоу… и от расходов, – лепетала вдова. – И конечно, я добавлю фамилию Радерфорд к Холлингсуорт. Двойные фамилии так модны сегодня, и Радерфорд гораздо внушительнее, чем Марнер! Как только я распакую вещи…
– Нет, мама, – перебила Дженна. – Ты распакуешь их в Тисл-Холлоу. Я уже велела отнести твои чемоданы в фаэтон. Как только вы с Эмили закончите завтрак, ты уедешь. Теперь это мой дом, и тут все будет по-моему. Ни Саймон, ни я не желаем пышной свадьбы. Мы хотим, чтобы это было скромное событие. Не хочу показаться грубой, но прошу тебя впредь не появляться здесь без приглашения. По твоему лицу я вижу, что ты хочешь возразить. На твоем месте я бы не стала. Мне не хотелось бы выставлять тебя отсюда, но если ты будешь стоять на своем, мне придется это сделать. – Прекрасно!
– И еще… если ты осмелишься добавить фамилию Радерфорд к чему-нибудь, я подам против тебя судебный иск.
– Неблагодарная девочка, – завопила вдова, заливаясь крокодиловыми слезами. – Я едва не умерла, рожая тебя… два дня я мучилась родами, и вот моя награда! Как ты можешь быть такой жестокой с матерью? Если бы твой бедный отец был жив…
Это затронуло больную струну.
– Если бы отец был жив, – повысила голос Дженна, – мне бы не пришлось…
– Чего бы тебе не пришлось? – злобно огрызнулась мать.
– Не имеет значения. Пожалуйста, допивай чай и уезжай, пока я не наговорила такого, о чем мы обе пожалеем. И на будущее, пожалуйста, запомни: если я захочу тебя увидеть, то пришлю тебе приглашение. – Дженна выплыла из гостиной и, не оборачиваясь, добавила: – До свидания, мама.
Глава 9
Модистка приехала следующим утром, и Дженна провела с ней большую часть дня. Ее звали Олив Рейнольдс, и Саймон дал ей карт-бланш на новый полный гардероб Дженны, включая свадебное платье.
Мисс Рейнольдс прибыла с двумя помощницами и рулонами щелка, кашемира, муара и батиста. Привезла она и образцы тюля, валансьенских, брюссельских, малинских кружев и пачку картинок с фасонами. На них было представлено все – от шляп до бальных платьев. Саймон ничего не упустил, он даже заказал несколько новых нарядов для Молли, соответствующих ее новому статусу.
Модистка, невзрачная женщина лет пятидесяти с острыми чертами лица и таким же язычком, дала понять, что на дом к заказчицам не ездит, но для графа Кевернвуда сделает исключение. Дженна сразу сообразила, что женщина пытается выяснить, почему новая клиентка не приехала к ней в салон, как остальные.
Но поскольку Саймон не объяснил, Дженна тоже не собиралась этого делать. Модистка обладала безупречным вкусом и почти столь же умелыми руками, как мадам Флобер. Дженна была более чем довольна.
Теперь, когда мать привезла ее чемодан, никаких проблем с гардеробом у Дженны не было. Но Саймон дал четкие инструкции сшить многочисленные платья: утренние, дневные, для приемов, балов, амазонки, жакеты-спенсер и накидки разных цветов, а также дамское белье и верхнюю одежду, включая две мантильи, одну меховую на холодную погоду, а другую из прекрасной мериносовой шерсти, отделанную шиншиллой. Он также поговорил с сапожником, который позаботится об обуви.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75