С тех пор как они ушли из сада, камердинера не было видно.
Дженна переоделась в платье цвета слоновой кости, скромно прикрыв декольте шарфом из брюссельских кружев. Следы на лице она замаскировала пастой, которую миссис Рис готовила из алтейного корня, чтобы уменьшить красноту и припухлость.
Отпив глоток, она вздохнула и оглядела беседку. Они сидели в плетеных креслах за таким же столом, накрытым кружевной скатертью. В центре стояла ваза с садовыми цветами, рядом на подносе хрустальный графин с лимонадом.
– Мне так тут нравилось прежде, чем это… случилось, – сокрушалась Дженна.
– Именно поэтому я велел подать лимонад сюда, – признался викарий. – Чтобы отчасти стереть неприятные ощущения. Саймон не хотел бы, чтобы вы неловко чувствовали себя в его владениях.
Склонив голову набок, Дженна изучала Нэста. Этот человек был загадкой.
– Вы очень добры, – сердечно сказала она.
– С вами действительно все в порядке? – настойчиво спросил викарий. – У вас на губе рана.
Дженна кивнула. Ссадины заживут. Ее волновала реакция Саймона на них.
– Роберт… Я действительно не хочу, чтобы Саймон знал, что случилось здесь сегодня. Не хочу, – сказала она.
Викарий отставил, стакан и откинулся на спинку кресла, заскрипевшего под его весом. Его красноречивый взгляд сказал Дженне, что она напрасно сотрясала воздух.
– Дженна, он должен знать, – пробормотал отец Нэст. – Больше того, я должен рассказать ему раньше, чем это сделает Фелпс, Барстоу или кто-то из слуг. Если я этого не сделаю, а история выплывет наружу, как это всегда бывает, он станет задаваться вопросом, почему вы ему ничего не рассказали. Вы же не хотите так начинать супружескую жизнь? Кроме того, посмотрите на себя! Если знаменитое лекарство миссис Рис не поможет, то мне не нужда будет ничего говорить Саймону.
Сникнув, она отвела взгляд. Над букетом кружилась пчела, и Дженна сосредоточилась на ее движениях от одного цветка к другому.
– Он решит, что должен вызвать Руперта на дуэль, и все повторится, простонала она. – Я второй дуэли не вынесу.
– Вы недооцениваете Саймона. Руперту с ним не тягаться. Наглец заслуживает хорошей трепки. Он едва не изнасиловал вас!
– Нет-нет, такая опасность мне не грозила, – опровергла Дженна, – Руперт рассматривает меня как свою собственность. Исходя из своих извращенных эгоистических позиций, он считает, что Саймон украл то, что принадлежит ему. Он просто пробовал вернуть потерю.
– Ба! – вырвалось у викария. – А вы хорошо его защищаете.
– Его поведению нет оправдания. Просто я понимаю ход его мыслей. Именно поэтому я оставила его.
– И вы не думаете, что он опасен?
– Я не думаю, что он снова попытается повторить это.
Викарий гортанно рассмеялся, но смех был невеселым.
– Сомневаюсь, что Саймон даст ему такой шанс, да и я ему бы этого не посоветовал. Не пытайтесь убедить меня, что справились бы с ситуацией, не окажись я рядом.
Викарий, вероятно, прав, но Дженна не собиралась говорить ему об этом. Какое это имеет значение? В следующий раз она будет внимательнее.
– Откуда вы появились? – сказала она, ловко меняя тему. – И как у вас оказался пистолет?
– За садом есть узкая дорога, скорее даже тропинка, которая спускается к причалу. Я часто хожу этой дорогой, поскольку она короче, – объяснил отец Нэст. – Я заметил за деревьями карету. Кучер дремал. Я уже собирался разбудить его и поинтересоваться, почему он заехал в сад Саймона, когда услышал ваш крик. Какая удача, что я там оказался.
– А пистолет? Это не карманный пистолетик, Роберт, это военное оружие, если не ошибаюсь, пистолет военно-морских сил. Как он оказался у викария?
Подняв бровь, викарий пристально посмотрел на нее янтарными глазами. Дженна почти испугалась этого взгляда. Отец Нэст, казалось, насквозь видел мысли, которые она так отчаянно пыталась скрыть.
– Какая вы проницательная! – сказал он. – Вы хорошо разбираетесь в оружии. Интересно знать, откуда?!
– У моего отца была довольно обширная коллекция: ружья, шпаги, пистолеты, старинные пики, жезл шерифа. Думаю, он был несостоявшимся полицейским. Во всяком случае, у него был пистолет, очень похожий на ваш, но армейский. Отец пользовался им в колониях. Но что вы, викарий, делали с таким оружием?
– Пистолет не мой. Саймон воевал с ним в Копенгагене, а когда вышел в отставку, отдал мне. В то время часто грабили церкви. Викария церкви в предместьях Уэйдбриджа жестоко избили пистолетом в его собственной, ризнице. Я часто езжу один, а поскольку в здешних, местах на дорогах встречаются грабители, Саймон решил, что лучше мне иметь защиту. Обычно я держу пистолет в карете и рад, что сегодня взял его с собой. Конечно, я никогда бы ни в кого не выстрелил, но пистолет производит ужасный шум. И сильно напугал Марнера, правда? Жаль, что приличным людям в наши дни приходится прибегать к такой тактике.
– Вы… целились?
– Конечно, нет. Я ведь мог попасть в вас. Я просто выстрелил в воздух. Я ужасный стрелок.
– Я не люблю оружие, – искренне сказала Дженна, снимая со щеки подсохшую пасту, – и не люблю войну. Я рада, что Саймон вне этого. Понять не могу, как он покупает военный патент для Криспина. Ведь он еще мальчик.
– Всех мужчин влечет оружие, Дженна, – ответил викарий. – Это у них в крови.
– Но не в вашей.
– Да, у меня этого нет. Но я понимаю мотивы. И вам нужно их понять. Можете, конечно, не соглашаться со мной, но если вы любите Саймона, то должны понять его потребность следовать этому зову и его печаль, поскольку он больше не может этого делать.
– Значит, он реализует эту тягу через Криспина?
Викарий вздохнул, обдумывая ответ.
– В известной степени, я полагаю. С одной стороны, Саймон делает то, что его брат Эдгар сделал бы для мальчика. Это дело чести. С другой стороны, он хочет обеспечить будущее Криспина… на случай, если с ним самим, не дай Бог, что-то случится. Ну и крушение планов Саймона наложило свой отпечаток.
– Мне никогда этого не понять, – горестно вздохнула Дженна.
– Дженна, Саймон участвовал под началом Нельсона в Абукирском сражении на Ниле. Нельсон был тогда контр-адмиралом. Саймон боготворил его. Молодой лейтенант, он оказался в самой гуще событий, восхождение Нельсона происходило на его глазах. Он был на «Ослепительном», когда они захватили французский «Женеро», но другой, более опытный лейтенант, лорд Кокран привел захваченный корабль в Порт-Маон. Позже Кокрану дали под командование четырнадцатипушечный бриг «Быстрый».
– И Саймон почувствовал себя ущемленным?
– Нет, он хотел сам заслужить корабль и отправился в Копенгаген. Он добился бы этого, если бы не раны.
– Как ужасно он, должно быть, себя чувствовал. Какое разочарование.
– Не выдавайте меня, но когда Саймон не смог быть на переднем крае, он решил, что жизнь кончена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75