Почему, Клэй?
– Потому что ты можешь навредить себе.
– Выпрыгнув с балкона?
– И другими способами тоже.
– Знаешь, я до сих пор помню, как покончил с собой Томодзуки, – тихо сказала она, продолжая наблюдать за ночной жизнью города. – Эта боль не отпускает меня ни на минуту, это мои черные слезы. С тех пор я часто думала о том, что пора свести счеты с жизнью, чтобы не видеть окружающую меня мерзость.
– Нет, Сакура, ты должна преодолеть все трудности и жить. – Он прижал ее к себе.
– Ты действительно так считаешь? – с надеждой спросила она, посмотрев ему в глаза. – Однажды в Сайгоне со мной случилось такое, что я чуть было не последовала примеру Томодзуки.
– Почему же ты этого не сделала?
– Я уже готова была это сделать, даже разговаривала с ним, когда оставалась одна, и уже попрощалась с ним, но потом что-то меня остановило. Думаю, это был самый банальный материнский инстинкт. Так что не волнуйся, Клэй, со мной ничего не случится. Сейчас мне нужно во что бы то ни стало спасти сына.
– Мы спасем его, – заверил ее Клэй. – И для этого тебе не понадобится жертвовать жизнью.
– Ты презираешь меня? – неожиданно спросила она.
– За что мне тебя презирать? – удивился он.
– Да, ты прав, – кивнула Сакура. – Мы с тобой очень похожи, Клэй.
– Правда?
– У тебя ведь тоже были крупные неприятности. Во Вьетнаме.
– Во Вьетнаме у всех были крупные неприятности, – уклончиво ответил он.
– Но мы сейчас говорим о тебе, Клэй. – Она прижалась к нему и положила руку на его широкую грудь.
Ее ладонь жгла его, как раскаленное железо.
– Вьетнам изменил твою жизнь, Клэй Манро, разве не так?
– Откуда ты знаешь?
– Я чувствую это. – Она нежно погладила его по груди. – Ты испытал там много зла от дурных людей и сам причинил немало зла невинным людям.
– Все верно, – проронил он внезапно дрогнувшим голосом. – На то она и война.
– И с тех пор ты никак не можешь – забыть об этом и будешь носить в себе эту боль до конца своих дней. Тебе нужно освободить себя от этой тяжести, Клэй. Как это сделала я.
– Ты права, – кивнул Клэй, соглашаясь. – Благодарю за сочувствие и приятную беседу. – Он взял ее за руку и шагнул в сторону, но она успела просунуть свои пальцы сквозь его и сцепить их в замок.
– Видишь, какая я сильная. Попробуй разомкнуть наши пальцы.
Клэй дернул руку, потом еще раз, но Сакура так сильно держала его, что он понял всю бесполезность своих усилий.
– Я очень любила играть в эту игру в Токио с другими детьми. Никто не мог победить меня! – гордо заявила она.
Клэй раздраженно выдернул руку, но Сакура вновь завладела его пальцами.
– Клэй, – вдруг сказала она– с ехидной ухмылкой, – ты помнишь то зеркало в больнице? Я ведь знала, что ты стоишь с другой стороны и разглядываешь меня.
Клэй опешил от неожиданности.
– Так помнишь или нет?
– Помню, – промямлил он. – Оно действительно было прозрачным с одной стороны.
– Значит, ты видел меня?
– Да, но это была моя работа.
– И ты видел, как я раздевалась?
Он снова попытался выдернуть руку из ее захвата и снова потерпел неудачу. А причинять ей боль он не хотел.
– Нет, не видел, – соврал он.
– А ты видел меня голой?
– Нет.
Она хитро улыбнулась:
– Ты видел мои груди?
– Я не смотрел.
– Ты врешь, Клэй, причем делаешь это так неумело, что даже ребенок тебе не поверит. Я ощущала на себе твои глаза, твой плотоядный взгляд. Тебе нравилось наблюдать за мной?
– Чушь собачья!
– А знаешь, что случилось со мной тогда в Сайгоне?
– Расскажи, если хочешь, – ответил он, чтобы поскорее уйти от неприятной темы.
Она долго молчала, а потом, собравшись с силами, начала свой рассказ.
– Пятеро американских солдат приняли меня за местную шлюху, избили, а потом изнасиловали.
Клэй перестал вырывать руку из ее цепких пальцев.
– Я, конечно, могла бы справиться с одним или даже с двумя мужчинами, но с пятью ничего не могла поделать. Ты ведь знаешь, я неплохо знакома с дзюдо, карате и джиу-джитсу, но это мне не помогло. Я никогда не была проституткой, поэтому после всего случившегося у меня появилось такое ощущение, будто они вытряхнули из меня душу. Надеюсь, ты понимаешь меня?
– Еще бы, – сочувственно заметил он, живо представив себе всю страшную картину случившегося.
– Я пошла к реке и просидела на берегу всю ночь, глядя на мутную воду, в которой отражались огни – города. В тот момент мне хотелось прыгнуть в те огни и навсегда избавиться, от позора и унижения, но я этого не сделала. Я просто не могла позволить им торжествовать победу. – Она подняла голову и посмотрела Клэю в глаза. – Я расстроила тебя, Клэй? Именно поэтому я никогда не рассказываю о своей жизни.
– Все в порядке, Сакура. – Он нежно погладил ее руку.
– Я никому еще не рассказывала об этом.
– Даже Роджеру?
– Он бы посмеялся надо мной. Ты первый человек, которому мне вдруг захотелось рассказать об этом.
– Я сожалею, что заставил тебя ворошить столь неприятные воспоминания.
– На посторонних я произвожу впечатление сильной и волевой женщины, готовой в любую минуту постоять за себя. Но это только так кажется, а на самом деле у меня тонкая и нежная душа. – Она посмотрела куда-то вдаль, а Клэй представил себе хрупкую девушку на берегу реки; раздумывающую над тем, стоит ли жить дальше после такого позора.
Сакура подняла руку и провела пальцами по его щеке.
– Ты такой сильный, такой большой, – шепнула она, прижимаясь к нему всем телом. – Но я чувствую, что душа у тебя такая же нежная и хрупкая, как и у меня.
Клэй всегда пользовался успехом у женщин, но после интимной близости интерес к ним у него пропадал, а Сакура возбуждала его с каждым днем все сильнее. Но вместе с тем она порождала в его душе какой-то безотчетный страх. Она напоминала ему необузданную, дикую стихию, сметающую всё на своем пути. И тот несчастный, который однажды окажется в эпицентре этой стихии, рискует навсегда оказаться в ее власти.
– Сакура, мы не подходим друг другу, – тихо сказал он.
– Нет, это не так, – возразила она, положив голову ему на плечо. – Мы должны принадлежать друг другу. Конечно, наше знакомство произошло не совсем так, как хотелось бы, но у тебя еще будет время узнать меня.
Она сделала небольшую паузу, а потом посмотрела ему в глаза.
– Ты хочешь меня, – шепнула она, ощутив бедром его напрягшуюся плоть.
– Этого недостаточно, – резонно заметил он.
Она обхватила его за шею и притянула к себе. Манро сначала сопротивлялся, а потом, махнув рукой на все условности, крепко поцеловал ее горячий рот.
– Вот видишь, ничего страшного с тобой не произошло, – засмеялась она, облизывая влажные губы.
Он погладил ее по волосам. Они были жесткими, тяжелыми и очень густыми. В больнице медсестры хотели обрезать их, ссылаясь на требования гигиены, но она наотрез отказалась, решив во что бы то ни стало спасти такую красоту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
– Потому что ты можешь навредить себе.
– Выпрыгнув с балкона?
– И другими способами тоже.
– Знаешь, я до сих пор помню, как покончил с собой Томодзуки, – тихо сказала она, продолжая наблюдать за ночной жизнью города. – Эта боль не отпускает меня ни на минуту, это мои черные слезы. С тех пор я часто думала о том, что пора свести счеты с жизнью, чтобы не видеть окружающую меня мерзость.
– Нет, Сакура, ты должна преодолеть все трудности и жить. – Он прижал ее к себе.
– Ты действительно так считаешь? – с надеждой спросила она, посмотрев ему в глаза. – Однажды в Сайгоне со мной случилось такое, что я чуть было не последовала примеру Томодзуки.
– Почему же ты этого не сделала?
– Я уже готова была это сделать, даже разговаривала с ним, когда оставалась одна, и уже попрощалась с ним, но потом что-то меня остановило. Думаю, это был самый банальный материнский инстинкт. Так что не волнуйся, Клэй, со мной ничего не случится. Сейчас мне нужно во что бы то ни стало спасти сына.
– Мы спасем его, – заверил ее Клэй. – И для этого тебе не понадобится жертвовать жизнью.
– Ты презираешь меня? – неожиданно спросила она.
– За что мне тебя презирать? – удивился он.
– Да, ты прав, – кивнула Сакура. – Мы с тобой очень похожи, Клэй.
– Правда?
– У тебя ведь тоже были крупные неприятности. Во Вьетнаме.
– Во Вьетнаме у всех были крупные неприятности, – уклончиво ответил он.
– Но мы сейчас говорим о тебе, Клэй. – Она прижалась к нему и положила руку на его широкую грудь.
Ее ладонь жгла его, как раскаленное железо.
– Вьетнам изменил твою жизнь, Клэй Манро, разве не так?
– Откуда ты знаешь?
– Я чувствую это. – Она нежно погладила его по груди. – Ты испытал там много зла от дурных людей и сам причинил немало зла невинным людям.
– Все верно, – проронил он внезапно дрогнувшим голосом. – На то она и война.
– И с тех пор ты никак не можешь – забыть об этом и будешь носить в себе эту боль до конца своих дней. Тебе нужно освободить себя от этой тяжести, Клэй. Как это сделала я.
– Ты права, – кивнул Клэй, соглашаясь. – Благодарю за сочувствие и приятную беседу. – Он взял ее за руку и шагнул в сторону, но она успела просунуть свои пальцы сквозь его и сцепить их в замок.
– Видишь, какая я сильная. Попробуй разомкнуть наши пальцы.
Клэй дернул руку, потом еще раз, но Сакура так сильно держала его, что он понял всю бесполезность своих усилий.
– Я очень любила играть в эту игру в Токио с другими детьми. Никто не мог победить меня! – гордо заявила она.
Клэй раздраженно выдернул руку, но Сакура вновь завладела его пальцами.
– Клэй, – вдруг сказала она– с ехидной ухмылкой, – ты помнишь то зеркало в больнице? Я ведь знала, что ты стоишь с другой стороны и разглядываешь меня.
Клэй опешил от неожиданности.
– Так помнишь или нет?
– Помню, – промямлил он. – Оно действительно было прозрачным с одной стороны.
– Значит, ты видел меня?
– Да, но это была моя работа.
– И ты видел, как я раздевалась?
Он снова попытался выдернуть руку из ее захвата и снова потерпел неудачу. А причинять ей боль он не хотел.
– Нет, не видел, – соврал он.
– А ты видел меня голой?
– Нет.
Она хитро улыбнулась:
– Ты видел мои груди?
– Я не смотрел.
– Ты врешь, Клэй, причем делаешь это так неумело, что даже ребенок тебе не поверит. Я ощущала на себе твои глаза, твой плотоядный взгляд. Тебе нравилось наблюдать за мной?
– Чушь собачья!
– А знаешь, что случилось со мной тогда в Сайгоне?
– Расскажи, если хочешь, – ответил он, чтобы поскорее уйти от неприятной темы.
Она долго молчала, а потом, собравшись с силами, начала свой рассказ.
– Пятеро американских солдат приняли меня за местную шлюху, избили, а потом изнасиловали.
Клэй перестал вырывать руку из ее цепких пальцев.
– Я, конечно, могла бы справиться с одним или даже с двумя мужчинами, но с пятью ничего не могла поделать. Ты ведь знаешь, я неплохо знакома с дзюдо, карате и джиу-джитсу, но это мне не помогло. Я никогда не была проституткой, поэтому после всего случившегося у меня появилось такое ощущение, будто они вытряхнули из меня душу. Надеюсь, ты понимаешь меня?
– Еще бы, – сочувственно заметил он, живо представив себе всю страшную картину случившегося.
– Я пошла к реке и просидела на берегу всю ночь, глядя на мутную воду, в которой отражались огни – города. В тот момент мне хотелось прыгнуть в те огни и навсегда избавиться, от позора и унижения, но я этого не сделала. Я просто не могла позволить им торжествовать победу. – Она подняла голову и посмотрела Клэю в глаза. – Я расстроила тебя, Клэй? Именно поэтому я никогда не рассказываю о своей жизни.
– Все в порядке, Сакура. – Он нежно погладил ее руку.
– Я никому еще не рассказывала об этом.
– Даже Роджеру?
– Он бы посмеялся надо мной. Ты первый человек, которому мне вдруг захотелось рассказать об этом.
– Я сожалею, что заставил тебя ворошить столь неприятные воспоминания.
– На посторонних я произвожу впечатление сильной и волевой женщины, готовой в любую минуту постоять за себя. Но это только так кажется, а на самом деле у меня тонкая и нежная душа. – Она посмотрела куда-то вдаль, а Клэй представил себе хрупкую девушку на берегу реки; раздумывающую над тем, стоит ли жить дальше после такого позора.
Сакура подняла руку и провела пальцами по его щеке.
– Ты такой сильный, такой большой, – шепнула она, прижимаясь к нему всем телом. – Но я чувствую, что душа у тебя такая же нежная и хрупкая, как и у меня.
Клэй всегда пользовался успехом у женщин, но после интимной близости интерес к ним у него пропадал, а Сакура возбуждала его с каждым днем все сильнее. Но вместе с тем она порождала в его душе какой-то безотчетный страх. Она напоминала ему необузданную, дикую стихию, сметающую всё на своем пути. И тот несчастный, который однажды окажется в эпицентре этой стихии, рискует навсегда оказаться в ее власти.
– Сакура, мы не подходим друг другу, – тихо сказал он.
– Нет, это не так, – возразила она, положив голову ему на плечо. – Мы должны принадлежать друг другу. Конечно, наше знакомство произошло не совсем так, как хотелось бы, но у тебя еще будет время узнать меня.
Она сделала небольшую паузу, а потом посмотрела ему в глаза.
– Ты хочешь меня, – шепнула она, ощутив бедром его напрягшуюся плоть.
– Этого недостаточно, – резонно заметил он.
Она обхватила его за шею и притянула к себе. Манро сначала сопротивлялся, а потом, махнув рукой на все условности, крепко поцеловал ее горячий рот.
– Вот видишь, ничего страшного с тобой не произошло, – засмеялась она, облизывая влажные губы.
Он погладил ее по волосам. Они были жесткими, тяжелыми и очень густыми. В больнице медсестры хотели обрезать их, ссылаясь на требования гигиены, но она наотрез отказалась, решив во что бы то ни стало спасти такую красоту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105