Когда доктор привел Луку, мальчик бросился на шею отцу и принялся его целовать.
Они вышли из клиники все вместе и сели в машину, чувствуя себя почти счастливыми, потому что великий страх за маленького Луку миновал.
– Мы заслужили большую порцию мороженого, – сказала Лючия.
Было уже девять вечера. Они зашли в бар и заняли один из столиков. Даниэле и Лука заказали по большой порции ванильного мороженого с шоколадом, Лючия, заботясь о своей идеальной фигуре, ограничилась фруктовым салатом. Андреа попросил только кофе.
– Почему мы не можем сами разобраться со своими неприятностями? Зачем нам психолог? – вдруг спросил Даниэле.
– Мама уже обошлась без психолога. Она уехала, – ответила его сестра.
– Мама поступила правильно, – вмешался в спор Андреа. – Теперь она поймет, что ей нас не хватает. А мы научимся не обременять ее так сильно.
Все они устали и, вернувшись домой, сразу отправились спать, но Андреа так и не смог уснуть. В какой-то момент он встал и вышел из спальни. В коридоре слышался голос Даниэле, говорившего по телефону с матерью. Тогда Андреа на цыпочках вернулся к себе, взял бумагу и перо и написал письмо Пенелопе.
4
Пенелопе пришлось принять снотворное, чтобы уснуть. Она не привыкла к успокоительным средствам, и маленькая белая таблетка возымела действие уже через несколько минут. Поэтому она не сразу сообразила, что на ночном столике звонит ее сотовый телефон.
Она нашла его ощупью в темноте и ответила полусонным голосом, потом включила свет и увидела на будильнике, который час. Одиннадцать часов вечера.
– Мама! Ты где? – спросил ее старший сын.
– В постели, конечно. А ты? – Теперь она уже вполне проснулась, ей захотелось поговорить с Даниэле.
– Я на кухне. Говорю шепотом, чтобы остальные меня не услышали.
– А разве они не спят? – встревожилась Пенелопа.
– Ты где? – повторил мальчик. – Я звонил на виллу, но там телефон не отвечает.
– Я в гостинице. В доме бабушки нет ни воды, ни света. Завтра придут рабочие. И тем не менее, как видишь, ты меня нашел, – сказала Пенелопа, садясь в постели. Ей было так приятно говорить с сыном.
– Мама, почему ты вдруг уехала? Зачем ты оставила нас с папой? Ты же знаешь, на него совершенно невозможно положиться!
– Он научится справляться, я не сомневаюсь. Имей терпение и дай ему время. Я устала, мне надо отдохнуть, а заодно я приведу в порядок бабушкин дом, пока лето не пришло.
– Я ничего не понимаю, – признался Даниэле и добавил: – Мне так тебя не хватает, я просто умираю! И не только я один.
– Солнышко мое! Никогда в жизни мне не приходилось слышать такого лестного признания в любви. Я скоро вернусь, не сомневайся.
– Ой, кажется, кто-то идет! Может, папа? – вдруг прошептал Даниэле, чувствуя себя заговорщиком и входя во вкус.
– Звони мне, когда захочешь. Обнимаю…
Этих последних слов мальчик уже не услышал: он успел повесить трубку. А ей хотелось спросить, как поживают Лука и Лючия. Почему он ничего о них не сказал? Вдруг что-то случилось? Пенелопа погасила свет и начала беспокойно ворочаться с боку на бок. Вот она – цена, которую приходится платить за разлуку с детьми.
Когда она проснулась утром, первой была мысль о детях. Приходилось утешаться только тем, что Присцилла придет ровно в восемь и приведет дом в порядок.
Пенелопа позавтракала и отправилась в дом бабушки, где ее ждали двое рабочих, уже успевших вскрыть кусок кухонной стены и обнаружить засоренную известковыми отложениями трубу. Их вызвал еще накануне Бриганти, теперь наблюдавший за ходом работ.
– Послушайте, синьора, ситуация сложная. Эта труба прогнила насквозь. Ее необходимо заменить, – сказал один из рабочих.
– Ну… если это необходимо… – вздохнула Пенелопа. – В спальне на втором этаже тоже есть протечка, – добавила она со вздохом, понимая, что старое здание еще не скоро станет обитаемым.
– В таком случае необходимо провести более тщательную проверку, – заключил водопроводчик.
Вместе с электриком он обошел весь дом, проверяя комнату за комнатой. Было решено, что необходимо заменить электропроводку и систему отопления. А заодно обновить всю побелку.
Профессор Бриганти, ничего не смысливший в практических вопросах, слушал все эти рассуждения о ремонтных работах, словно ребенок, открывающий для себя правила новой игры.
– Я готов наблюдать за ходом работ, – предложил он Пенелопе, радуясь возможности разнообразить свою монотонную жизнь.
– Боюсь, это дорого вам встанет, – предупредил водопроводчик. – Тут настоящую стройку придется открыть.
– Дом принадлежит моей матери. Пожалуй, надо будет спросить у нее разрешения, – задумчиво проговорила Пенелопа. Ей не хотелось объясняться с Иреной, особенно после разоблачения ее последнего обмана, а главное, она решила, что одновременное восстановление собственной семьи и бабушкиного дома ей не под силу. – Подготовьте мне пока смету расходов на ремонт и подключите по временной схеме свет и воду. И ставни отремонтируйте. А об остальном потом договоримся, – заключила она.
Она вернулась в дом бабушки Диомиры, чтобы поразмышлять, а для этого ей было необходимо остаться одной. Мысль о том, что придется бог знает сколько времени прожить в гостинице, показалась ей невыносимой. Ей хотелось совершать долгие прогулки по пляжу, пустынному в это время года, и наблюдать за рыбачьими лодками. Хотелось работать в саду, выпалывать сорняки на клумбах. И при этом не сталкиваться ежеминутно с рабочими, не видеть строительных лесов и не слышать грохота отбойных молотков.
В холле зазвонил телефон. Звонили с почты.
– Вы синьора Донелли? – спросила служащая. – Не кладите трубку. Поговорите с директором.
– Привет, Пепе. Тут для тебя пришло срочное письмо из Милана. Подождешь посыльного или предпочитаешь забрать его сама? – спросил ее старый друг Сандро Кури.
– Сейчас сама приду, – ответила Пенелопа. Она знала, что это письмо от Андреа.
* * *
24 мая
Дорогая Пенелопа!
Я перечитывал твое письмо бессчетное число раз. Я ошеломлен, мне очень больно. Никогда не ожидал от тебя подобного удара. Зная твою честность, не сомневаюсь, что ты искренне написала все, что думаешь. Но я столь же искренне должен сказать тебе, что я не тот монстр, которого ты изобразила.
Сегодня утром, когда я проснулся и не нашел тебя дома, я почувствовал себя ребенком, брошенным на произвол судьбы. Потом я начал размышлять. Накануне я повел себя как идиот, когда пытался отрицать эту дурацкую историю со Стефанией, а потом разбил стекло, но ты пойми, я веду себя как сумасшедший из страха тебя потерять. Конечно, в определенной мере на меня влияют примеры поведения, бытовавшего в моей семье, когда я был еще маленьким. Это не оправдание, а просто объяснение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
Они вышли из клиники все вместе и сели в машину, чувствуя себя почти счастливыми, потому что великий страх за маленького Луку миновал.
– Мы заслужили большую порцию мороженого, – сказала Лючия.
Было уже девять вечера. Они зашли в бар и заняли один из столиков. Даниэле и Лука заказали по большой порции ванильного мороженого с шоколадом, Лючия, заботясь о своей идеальной фигуре, ограничилась фруктовым салатом. Андреа попросил только кофе.
– Почему мы не можем сами разобраться со своими неприятностями? Зачем нам психолог? – вдруг спросил Даниэле.
– Мама уже обошлась без психолога. Она уехала, – ответила его сестра.
– Мама поступила правильно, – вмешался в спор Андреа. – Теперь она поймет, что ей нас не хватает. А мы научимся не обременять ее так сильно.
Все они устали и, вернувшись домой, сразу отправились спать, но Андреа так и не смог уснуть. В какой-то момент он встал и вышел из спальни. В коридоре слышался голос Даниэле, говорившего по телефону с матерью. Тогда Андреа на цыпочках вернулся к себе, взял бумагу и перо и написал письмо Пенелопе.
4
Пенелопе пришлось принять снотворное, чтобы уснуть. Она не привыкла к успокоительным средствам, и маленькая белая таблетка возымела действие уже через несколько минут. Поэтому она не сразу сообразила, что на ночном столике звонит ее сотовый телефон.
Она нашла его ощупью в темноте и ответила полусонным голосом, потом включила свет и увидела на будильнике, который час. Одиннадцать часов вечера.
– Мама! Ты где? – спросил ее старший сын.
– В постели, конечно. А ты? – Теперь она уже вполне проснулась, ей захотелось поговорить с Даниэле.
– Я на кухне. Говорю шепотом, чтобы остальные меня не услышали.
– А разве они не спят? – встревожилась Пенелопа.
– Ты где? – повторил мальчик. – Я звонил на виллу, но там телефон не отвечает.
– Я в гостинице. В доме бабушки нет ни воды, ни света. Завтра придут рабочие. И тем не менее, как видишь, ты меня нашел, – сказала Пенелопа, садясь в постели. Ей было так приятно говорить с сыном.
– Мама, почему ты вдруг уехала? Зачем ты оставила нас с папой? Ты же знаешь, на него совершенно невозможно положиться!
– Он научится справляться, я не сомневаюсь. Имей терпение и дай ему время. Я устала, мне надо отдохнуть, а заодно я приведу в порядок бабушкин дом, пока лето не пришло.
– Я ничего не понимаю, – признался Даниэле и добавил: – Мне так тебя не хватает, я просто умираю! И не только я один.
– Солнышко мое! Никогда в жизни мне не приходилось слышать такого лестного признания в любви. Я скоро вернусь, не сомневайся.
– Ой, кажется, кто-то идет! Может, папа? – вдруг прошептал Даниэле, чувствуя себя заговорщиком и входя во вкус.
– Звони мне, когда захочешь. Обнимаю…
Этих последних слов мальчик уже не услышал: он успел повесить трубку. А ей хотелось спросить, как поживают Лука и Лючия. Почему он ничего о них не сказал? Вдруг что-то случилось? Пенелопа погасила свет и начала беспокойно ворочаться с боку на бок. Вот она – цена, которую приходится платить за разлуку с детьми.
Когда она проснулась утром, первой была мысль о детях. Приходилось утешаться только тем, что Присцилла придет ровно в восемь и приведет дом в порядок.
Пенелопа позавтракала и отправилась в дом бабушки, где ее ждали двое рабочих, уже успевших вскрыть кусок кухонной стены и обнаружить засоренную известковыми отложениями трубу. Их вызвал еще накануне Бриганти, теперь наблюдавший за ходом работ.
– Послушайте, синьора, ситуация сложная. Эта труба прогнила насквозь. Ее необходимо заменить, – сказал один из рабочих.
– Ну… если это необходимо… – вздохнула Пенелопа. – В спальне на втором этаже тоже есть протечка, – добавила она со вздохом, понимая, что старое здание еще не скоро станет обитаемым.
– В таком случае необходимо провести более тщательную проверку, – заключил водопроводчик.
Вместе с электриком он обошел весь дом, проверяя комнату за комнатой. Было решено, что необходимо заменить электропроводку и систему отопления. А заодно обновить всю побелку.
Профессор Бриганти, ничего не смысливший в практических вопросах, слушал все эти рассуждения о ремонтных работах, словно ребенок, открывающий для себя правила новой игры.
– Я готов наблюдать за ходом работ, – предложил он Пенелопе, радуясь возможности разнообразить свою монотонную жизнь.
– Боюсь, это дорого вам встанет, – предупредил водопроводчик. – Тут настоящую стройку придется открыть.
– Дом принадлежит моей матери. Пожалуй, надо будет спросить у нее разрешения, – задумчиво проговорила Пенелопа. Ей не хотелось объясняться с Иреной, особенно после разоблачения ее последнего обмана, а главное, она решила, что одновременное восстановление собственной семьи и бабушкиного дома ей не под силу. – Подготовьте мне пока смету расходов на ремонт и подключите по временной схеме свет и воду. И ставни отремонтируйте. А об остальном потом договоримся, – заключила она.
Она вернулась в дом бабушки Диомиры, чтобы поразмышлять, а для этого ей было необходимо остаться одной. Мысль о том, что придется бог знает сколько времени прожить в гостинице, показалась ей невыносимой. Ей хотелось совершать долгие прогулки по пляжу, пустынному в это время года, и наблюдать за рыбачьими лодками. Хотелось работать в саду, выпалывать сорняки на клумбах. И при этом не сталкиваться ежеминутно с рабочими, не видеть строительных лесов и не слышать грохота отбойных молотков.
В холле зазвонил телефон. Звонили с почты.
– Вы синьора Донелли? – спросила служащая. – Не кладите трубку. Поговорите с директором.
– Привет, Пепе. Тут для тебя пришло срочное письмо из Милана. Подождешь посыльного или предпочитаешь забрать его сама? – спросил ее старый друг Сандро Кури.
– Сейчас сама приду, – ответила Пенелопа. Она знала, что это письмо от Андреа.
* * *
24 мая
Дорогая Пенелопа!
Я перечитывал твое письмо бессчетное число раз. Я ошеломлен, мне очень больно. Никогда не ожидал от тебя подобного удара. Зная твою честность, не сомневаюсь, что ты искренне написала все, что думаешь. Но я столь же искренне должен сказать тебе, что я не тот монстр, которого ты изобразила.
Сегодня утром, когда я проснулся и не нашел тебя дома, я почувствовал себя ребенком, брошенным на произвол судьбы. Потом я начал размышлять. Накануне я повел себя как идиот, когда пытался отрицать эту дурацкую историю со Стефанией, а потом разбил стекло, но ты пойми, я веду себя как сумасшедший из страха тебя потерять. Конечно, в определенной мере на меня влияют примеры поведения, бытовавшего в моей семье, когда я был еще маленьким. Это не оправдание, а просто объяснение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96