Можно было думать, что, если экспедиция не вернется, Совет Союза в каком-то году позволит мне предпринять вторую попытку. И поэтому я держал корабль полностью укомплектованным, чтобы стартовать мгновенно, а потом пусть политики и бюрократы попробуют отменить полученное мной разрешение.
А «Эмиссар» возвратился! И они, чтоб Господь проклял их, умалчивают об этом! Они хотят, чтобы человечество не могло использовать свой шанс…
Плечи Бродерсена поникли.
— Ад и проклятье в нем! — объявил он. — Ты тоже не в первый раз слышишь, как я жужжу о том, что все и без того знают. Я рассказывал тебе о своих подозрениях еще в прошлый раз. Сегодня я выложил все, что случилось после того. Зачем ты заставляешь меня твердить одно и то же?
Она припала головой к его плечу.
— Потому что это нужно тебе, мой дорогой, — ответила Кейтлин и добавила через мгновение:
— Теперь скажи мне, какая необходимость заставила тебя броситься вперед, как быка О'Шонесси. Ты прекрасно владеешь собой. Почему ты не мог проявить терпение и хитрость, чтобы в конце концов собрать все пряди правды в своей руке и сплести из нее удавку палача?
Тон ее голоса успокоил Дэна сильней, чем слова.
— Ну, — проговорил он, — скажем, я сильно скомпрометировал себя и слишком доверился Аурелии Хэнкок, и видишь, что получилось из этого?
— Ты мог бы и переждать. Сколько лет — миллионов лет — прошло с той поры, когда Иные осваивали Галактику, и мы в слепоте своей обитали на нашем земном шаре? Чем повредят еще несколько лет?
— Нам — ничем, но экипажу «Эмиссара», — скрежетнул Дэн. — Как ты знаешь, помощник капитана — если он еще жив — мой родственник. На корабле у меня есть еще один хороший друг. Не говоря уже обо всех остальных, у них тоже есть свои права.
— Да. И ради этого ты рискнул благополучием Лиз, Барбары и Майка, не говоря о сотнях людей, которые зарабатывают себе на жизнь в «Чехалисе»? — Кейтлин стиснула его руку. — Дэн, дорогой, драгоценнейший, что гонит тебя? Что именно? Да, ты много раз рассказывал мне, как чудеса ждут свободное человечество среди звезд… большие, чем изобретение огня, письменности и средства от всех болезней сразу. И разве я возражала тебе? Но откуда эта страшная спешка, зачем торопиться, не считаясь с ценой? Все мы умрем, дорогой мой… старыми и вредными, если исполнится мое желание, прежде чем познаем все, чем располагает одна лишь Деметра. Дэн сжал кулаки, стараясь говорить спокойно:
— Голубка, я еще на Земле слишком насмотрелся, какой вред причиняют людям страстные убеждения, в особенности когда их позволяют себе правительства. Потом я начал читать книги по истории и обнаружил, какие ужасы происходили в прошлом от подобных страстей. И тут я дал себе клятву — сохранять объективность, а если же не сумею, то по крайней мере не бросаться на людей со своими проповедями.
Однако… когда дело заходит так далеко, я не более чем все остальные способен отложить за ненадобностью все свои принципы, чтобы дождаться удобного времени.
На миг Дэн усомнился, что она оценила его выражение. Быть может, и так, но Кейтлин поцеловала его и продолжила:
— Тогда называй их, жаль, что ты не сделал этого раньше. Он почувствовал, как напрягся его голос, но не мог справиться с собой:
— Вот чего я боюсь: если человечество не отправится к звездам, его ждет смерть.
Союз терзают всякие неприятности. Когда в молодости я оставил миротворческий корпус, мне казалось, что мы хорошо поработали и на Земле установился вполне разумный порядок. Но я ошибался: слишком уж много двуногих животных приходится на эту планету. Отсюда эти вечные безумства… Религии наподобие трансдеизма, ереси, вроде Нового Ислама, политические платформы на манер азианизма. Страны, где толпы и министры кабинета, не считаясь ни со сроками, ни с реальностью, требуют самоопределения вплоть до отделения, если не могут добиться желаемого. Хуже того, изрядная доля возражений против Союза вполне законна. Все чаще и чаще мировое правительство пытается распоряжаться всем — всем! — из центра. Словно бы океанийский морской огородник, гималайский рыцарь, бизнесмен из Найроби и космонавт, работающий на Илиадической базе, не знают своих проблем и способов их решения, Иуда-жрец! Слыхала ли ты, что в Совете с убийственной серьезностью обсуждаются перспективы воскрешения кейнсианской фискальной политики?
— Полагаю, что ты даже не знаешь, что это такое.
— Всякий раз когда я посещаю Землю, я вижу ее во все более худшем состоянии. Целая куча социологов утверждает, что открытие существования Иных, существ, во всем превосходящих нас, породило все безумства, которые привели к Смуте. Я не знаю. Быть может. Но если это правда, тогда Обетование не дало нам ничего, кроме передышки. Мы просто не могли еще усвоить сам факт существования Иных. И мы никогда не сможем этого сделать, пока сами не выберемся в космос. Нет, я уверен: при нынешнем положении дел Земля скоро взорвется. В лучшем случае обнаружится новый Цезарь, а Цезари никогда не были достаточно терпимы. Ну а о худшем… лучше не думать, Кейтлин.
Не надейся, что мы сумеем спокойно пересидеть здесь несчастье. Мой личный опыт за последние несколько недель свидетельствует о противоположном. Деметра, похоже, расположена в двухстах двадцати световых годах от Земли — это самая последняя оценка, которую я слышал от астрономов, — но что значит это расстояние для корабля, напичканного ядерными боеголовками, если он войдет в Ворота?
О да, — закончил Дэн. — Быть может, мои слова покажутся тебе слишком апокалиптичными. Я уверял тебя, что постараюсь удержаться от фанатизма. Наверно, все как-нибудь уладится. Но я точно знаю — если знаю что-то вообще, — Земля не в состоянии получить свежие идеи, иначе как со звезд. А тем временем старые губят людей, как убили они мою первую жену.
Дэн умолк, утомленный.
— Дэн, ты весь издерган, — Кейтлин едва ли не со слезами прижала его к себе. И наконец сказала:
— Ты никогда не говорил мне, что на самом деле случилось с Антонией. Я знаю, что ты любил ее. Женился на ней, и она умерла плохой смертью. Быть может, ты расскажешь мне о ней сегодня?
Дэн глядел перед собой.
— Зачем тебе эта тяжесть?
— Чтобы я могла понять тебя, мой самый дорогой. Понять тебя и то, что творится с тобой. Потому что тогда я узнаю, что именно в этом событии нанесло тебе самую глубокую рану и не дает тебе смириться с участью «Эмиссара».
— Быть может, — пробормотал он. — Видишь ли, это было политическое убийство, а политика не выжила бы, не застрянь мы в этих двух жалких планетных системах.
— Говори, Дэн, о твоей Антонии. Я напишу песню в ее память, если ты не против.
— Конечно, нет.
— Тогда сперва я должна побольше узнать о ней. Голосом едва слышным и полным горя он начал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
А «Эмиссар» возвратился! И они, чтоб Господь проклял их, умалчивают об этом! Они хотят, чтобы человечество не могло использовать свой шанс…
Плечи Бродерсена поникли.
— Ад и проклятье в нем! — объявил он. — Ты тоже не в первый раз слышишь, как я жужжу о том, что все и без того знают. Я рассказывал тебе о своих подозрениях еще в прошлый раз. Сегодня я выложил все, что случилось после того. Зачем ты заставляешь меня твердить одно и то же?
Она припала головой к его плечу.
— Потому что это нужно тебе, мой дорогой, — ответила Кейтлин и добавила через мгновение:
— Теперь скажи мне, какая необходимость заставила тебя броситься вперед, как быка О'Шонесси. Ты прекрасно владеешь собой. Почему ты не мог проявить терпение и хитрость, чтобы в конце концов собрать все пряди правды в своей руке и сплести из нее удавку палача?
Тон ее голоса успокоил Дэна сильней, чем слова.
— Ну, — проговорил он, — скажем, я сильно скомпрометировал себя и слишком доверился Аурелии Хэнкок, и видишь, что получилось из этого?
— Ты мог бы и переждать. Сколько лет — миллионов лет — прошло с той поры, когда Иные осваивали Галактику, и мы в слепоте своей обитали на нашем земном шаре? Чем повредят еще несколько лет?
— Нам — ничем, но экипажу «Эмиссара», — скрежетнул Дэн. — Как ты знаешь, помощник капитана — если он еще жив — мой родственник. На корабле у меня есть еще один хороший друг. Не говоря уже обо всех остальных, у них тоже есть свои права.
— Да. И ради этого ты рискнул благополучием Лиз, Барбары и Майка, не говоря о сотнях людей, которые зарабатывают себе на жизнь в «Чехалисе»? — Кейтлин стиснула его руку. — Дэн, дорогой, драгоценнейший, что гонит тебя? Что именно? Да, ты много раз рассказывал мне, как чудеса ждут свободное человечество среди звезд… большие, чем изобретение огня, письменности и средства от всех болезней сразу. И разве я возражала тебе? Но откуда эта страшная спешка, зачем торопиться, не считаясь с ценой? Все мы умрем, дорогой мой… старыми и вредными, если исполнится мое желание, прежде чем познаем все, чем располагает одна лишь Деметра. Дэн сжал кулаки, стараясь говорить спокойно:
— Голубка, я еще на Земле слишком насмотрелся, какой вред причиняют людям страстные убеждения, в особенности когда их позволяют себе правительства. Потом я начал читать книги по истории и обнаружил, какие ужасы происходили в прошлом от подобных страстей. И тут я дал себе клятву — сохранять объективность, а если же не сумею, то по крайней мере не бросаться на людей со своими проповедями.
Однако… когда дело заходит так далеко, я не более чем все остальные способен отложить за ненадобностью все свои принципы, чтобы дождаться удобного времени.
На миг Дэн усомнился, что она оценила его выражение. Быть может, и так, но Кейтлин поцеловала его и продолжила:
— Тогда называй их, жаль, что ты не сделал этого раньше. Он почувствовал, как напрягся его голос, но не мог справиться с собой:
— Вот чего я боюсь: если человечество не отправится к звездам, его ждет смерть.
Союз терзают всякие неприятности. Когда в молодости я оставил миротворческий корпус, мне казалось, что мы хорошо поработали и на Земле установился вполне разумный порядок. Но я ошибался: слишком уж много двуногих животных приходится на эту планету. Отсюда эти вечные безумства… Религии наподобие трансдеизма, ереси, вроде Нового Ислама, политические платформы на манер азианизма. Страны, где толпы и министры кабинета, не считаясь ни со сроками, ни с реальностью, требуют самоопределения вплоть до отделения, если не могут добиться желаемого. Хуже того, изрядная доля возражений против Союза вполне законна. Все чаще и чаще мировое правительство пытается распоряжаться всем — всем! — из центра. Словно бы океанийский морской огородник, гималайский рыцарь, бизнесмен из Найроби и космонавт, работающий на Илиадической базе, не знают своих проблем и способов их решения, Иуда-жрец! Слыхала ли ты, что в Совете с убийственной серьезностью обсуждаются перспективы воскрешения кейнсианской фискальной политики?
— Полагаю, что ты даже не знаешь, что это такое.
— Всякий раз когда я посещаю Землю, я вижу ее во все более худшем состоянии. Целая куча социологов утверждает, что открытие существования Иных, существ, во всем превосходящих нас, породило все безумства, которые привели к Смуте. Я не знаю. Быть может. Но если это правда, тогда Обетование не дало нам ничего, кроме передышки. Мы просто не могли еще усвоить сам факт существования Иных. И мы никогда не сможем этого сделать, пока сами не выберемся в космос. Нет, я уверен: при нынешнем положении дел Земля скоро взорвется. В лучшем случае обнаружится новый Цезарь, а Цезари никогда не были достаточно терпимы. Ну а о худшем… лучше не думать, Кейтлин.
Не надейся, что мы сумеем спокойно пересидеть здесь несчастье. Мой личный опыт за последние несколько недель свидетельствует о противоположном. Деметра, похоже, расположена в двухстах двадцати световых годах от Земли — это самая последняя оценка, которую я слышал от астрономов, — но что значит это расстояние для корабля, напичканного ядерными боеголовками, если он войдет в Ворота?
О да, — закончил Дэн. — Быть может, мои слова покажутся тебе слишком апокалиптичными. Я уверял тебя, что постараюсь удержаться от фанатизма. Наверно, все как-нибудь уладится. Но я точно знаю — если знаю что-то вообще, — Земля не в состоянии получить свежие идеи, иначе как со звезд. А тем временем старые губят людей, как убили они мою первую жену.
Дэн умолк, утомленный.
— Дэн, ты весь издерган, — Кейтлин едва ли не со слезами прижала его к себе. И наконец сказала:
— Ты никогда не говорил мне, что на самом деле случилось с Антонией. Я знаю, что ты любил ее. Женился на ней, и она умерла плохой смертью. Быть может, ты расскажешь мне о ней сегодня?
Дэн глядел перед собой.
— Зачем тебе эта тяжесть?
— Чтобы я могла понять тебя, мой самый дорогой. Понять тебя и то, что творится с тобой. Потому что тогда я узнаю, что именно в этом событии нанесло тебе самую глубокую рану и не дает тебе смириться с участью «Эмиссара».
— Быть может, — пробормотал он. — Видишь ли, это было политическое убийство, а политика не выжила бы, не застрянь мы в этих двух жалких планетных системах.
— Говори, Дэн, о твоей Антонии. Я напишу песню в ее память, если ты не против.
— Конечно, нет.
— Тогда сперва я должна побольше узнать о ней. Голосом едва слышным и полным горя он начал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131