— спросила она, когда он замолчал.
— Нет, ничего.
И он продолжил рассказ. Внутри него бушевал вулкан.
— На этом все, дорогая, — проговорил он пересохшими губами. В его груди бушевала буря. — Тебе пора спать.
Она небрежно кивнула.
— Да. Спасибо, добрый Граллон. А теперь сделай меня женщиной. — К ней вернулась веселость. — Но сначала я должна помолиться богине.
Он, превозмогая себя, отпустил ее. Пока она молилась, он стоял рядом. Из его комнаты давно убрали образы троицы, но среди веселого убранства она нашла какую-то нимфу, подошла к ней и подняла руки. Грациллоний боролся с быком. Он услышал, как она молилась:
Белисама, лишь тебе
Душу я свою вручаю.
Охраняй меня во сне,
Я ж молиться обещаю.
Тамбилис повернулась к мужу и протянула к нему руки. Раздираемый желанием, он приблизился к ней. Она позволила себя раздеть. Об пол звякнули черепаховый гребень и шпильки из слоновой кости. Неумелыми движениями он попытался расплести ей косы — она захихикала; потом заплакала, когда он слишком сильно потянул волосы. Вслед за шпильками со звоном упали нагрудные украшения и золотые браслеты. Как змея, соскользнул пояс. Он порвал платье и через голову снял нижнюю сорочку.
На ее устах появилась смутная улыбка. Она вскинула руки, желая прикрыться, но опустила их. Он увидел, что тело у нее было почти как у мальчика. Между крошечных грудей краснел выжженный полумесяц. Хотя ягодицы уже начинали наливаться, а между бедрами виднелась темная полоска, поблескивающая в мерцании свечей.
«Брось ее на постель, возьми ее! »
Грациллоний сделал шаг назад.
— Я сначала задую свечи, — сказал он. Ее бледные щеки вспыхнули.
— Нет, пожалуйста, пусть они горят, — попросила она. — Так она сможет все увидеть.
— Если ты так хочешь.
Он быстро разделся. Увидев его перед собой обнаженным, она вздрогнула и остолбенела.
— Не бойся, я буду нежен с тобой.
Он повел ее к кровати, откинул одеяла, уложил и лег рядом. Она задрожала. Он бормотал ей нежные слова, ласкал и обнимал. Наконец, он ее взял.
Он был нежен. Он одержал победу над богами.
Ей было совсем не больно. Вытекло чуть больше крови, чем обычно, и она не смогла сдержать рыданий.
— Тихо, тихо, — прошептал он ей на ухо, — все закончилось, скоро ты будешь в порядке. Мы больше не сделаем это, если ты не захочешь. Я не стану тебя заставлять. Спи, дитя.
Ему удалось одержать еще одну победу.
Глава одиннадцатая
I
— Может, хоть здесь мы наконец обретем покой, — тихо сказал Друз.
— Не могу тебе этого обещать, — ответил Грациллоний. — Тебе придется много работать, а что более вероятно, и сражаться.
Друз вздохнул.
— Я постараюсь. Если б я только был уверен, что мои дети смогут здесь жить спокойно…
Грациллоний сочувственно посмотрел на своего товарища по войнам. В этой украшенной фресками комнате с мозаичным полом центурион Шестого легиона выглядел нелепо: залатанная, вылинявшая туника, поникшие плечи, жидкая борода. Даже кубок с вином он взял как-то безвольно и поставил его на колено.
Через открытую дверь теплый летний ветер доносил из Аквилона голоса, звуки шагов, топот копыт, скрип колес, стук молотков и запахи дыма и свежей зеленой травы. Но гость, казалось, ничего этого не замечал.
Нужные слова нашел Апулей Верон:
— Жизнь — это один бесконечный переход от боя к бою, через горы, пустыни и заброшенные поля. Разве не так?
Публий Флавий Друз бросил испуганный взгляд на сенатора, на его старинную, но безукоризненно чистую тогу, подчеркивавшую стройную фигуру, и моложавое лицо.
— Я с вами согласен, господин, — сказал он. Грациллоний мысленно вернулся в прошлое.
Он недолго был знаком с этим человеком, но хорошо помнил те времена: борьба с варварами, братство, походные костры и бараки, потом — случайная встреча при Августе Треверорум и вечерняя пирушка. Раньше Друз сражался с саксами, бесчинствовавшими в восточной части моря; он перешел в Галлию, чтобы биться под командованием Максима и сделал его императором. Он охранял германскую границу и участвовал в кампаниях за ее пределами. Он отправился на юг, через горы в Италию и лично сражался вместе с легионерами. Он сопровождал императора на восток и видел, как они пали от копья готов; будучи пленником и получая скудный паек, он работал всю осень, зиму и весну; потом проделал путь через Европу в Арморику, и о его судьбе никто ничего не знал. Грациллоний не удивился его появлению.
«Надеюсь, мне удастся сделать так, чтобы он распрямил спину», — подумал король Иса.
— Здесь ты найдешь пристанище, — сказал Апулей.
— Простите, но я не понимаю, — заикаясь, проговорил центурион. — Нас, ветеранов Максима, отправили на север. Мы получили документ об увольнении и нам предоставили жилье — мы на это даже не надеялись. Но что вы хотите от меня? Почему я здесь?
Грациллоний улыбнулся.
— Это долгая история, друг, — ответил он. — Я изложу только самую суть, потому что близится время обеда и мы хотели бы потом отдохнуть.
Идея о новом поселении — моя. Она возникла, когда я в прошлом году услышал о смерти Максима. Мне помогли священник, вернее, хорепископ, по имени Корентин, и епископ Мартин из Турона, а также другие заинтересованные в этом лица и… Впрочем, неважно. В результате мы получили Арморику — малонаселенную, разграбленную пиратами, разбойниками и варварами. С другой стороны, есть твои солдаты, хорошие люди, но неблагонадежные для императора, и они должны держаться вместе.
Я решил основать колонию. Если бы она возникла около Кондата Редонума, это сдержало бы франков. Но Феодосий мне отказал. С его точки зрения, это было неразумно. Он хочет, чтобы вы разбрелись по стране, чтобы исключить вероятность восстания.
Он замолчал. Заговорил Апулей:
— Никто из вас не будет терпеть лишения. Каждый человек получит участок земли и основные орудия. Им помогут другие племена, для которых они, без сомнения, станут хорошими соседями. Потом они смогут выбрать себе жен из соседнего племени. Велика милость Господа нашего.
— Не все из нас крестьяне, — возразил Друз. — Многие не знают, где у коровы перед, а где — зад.
Грациллоний рассмеялся.
— Верно. Что ж, любой легионер способен научиться всему, что от него потребуют, к тому же здесь процветает торговля. Работы хватит для всех. Некоторых я могу забрать в Ис, строить дома. Если ничего не получится, зернохранилища Иса не дадут вам умереть с голоду, а потом вы и сами сможете себя обеспечить.
Друз покачал головой.
— Мои товарищи — простые люди, король.
— Перейдем к делу. Я объясню, почему я за тобой послал, — продолжал Грациллоний. — Ты в долгу — надеюсь, ты со мной согласишься — перед моим другом Апулеем. Именно он вел переписку, использовал политическое давление и предпринимал другие меры, поскольку у меня нет на это ни времени, ни связей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
— Нет, ничего.
И он продолжил рассказ. Внутри него бушевал вулкан.
— На этом все, дорогая, — проговорил он пересохшими губами. В его груди бушевала буря. — Тебе пора спать.
Она небрежно кивнула.
— Да. Спасибо, добрый Граллон. А теперь сделай меня женщиной. — К ней вернулась веселость. — Но сначала я должна помолиться богине.
Он, превозмогая себя, отпустил ее. Пока она молилась, он стоял рядом. Из его комнаты давно убрали образы троицы, но среди веселого убранства она нашла какую-то нимфу, подошла к ней и подняла руки. Грациллоний боролся с быком. Он услышал, как она молилась:
Белисама, лишь тебе
Душу я свою вручаю.
Охраняй меня во сне,
Я ж молиться обещаю.
Тамбилис повернулась к мужу и протянула к нему руки. Раздираемый желанием, он приблизился к ней. Она позволила себя раздеть. Об пол звякнули черепаховый гребень и шпильки из слоновой кости. Неумелыми движениями он попытался расплести ей косы — она захихикала; потом заплакала, когда он слишком сильно потянул волосы. Вслед за шпильками со звоном упали нагрудные украшения и золотые браслеты. Как змея, соскользнул пояс. Он порвал платье и через голову снял нижнюю сорочку.
На ее устах появилась смутная улыбка. Она вскинула руки, желая прикрыться, но опустила их. Он увидел, что тело у нее было почти как у мальчика. Между крошечных грудей краснел выжженный полумесяц. Хотя ягодицы уже начинали наливаться, а между бедрами виднелась темная полоска, поблескивающая в мерцании свечей.
«Брось ее на постель, возьми ее! »
Грациллоний сделал шаг назад.
— Я сначала задую свечи, — сказал он. Ее бледные щеки вспыхнули.
— Нет, пожалуйста, пусть они горят, — попросила она. — Так она сможет все увидеть.
— Если ты так хочешь.
Он быстро разделся. Увидев его перед собой обнаженным, она вздрогнула и остолбенела.
— Не бойся, я буду нежен с тобой.
Он повел ее к кровати, откинул одеяла, уложил и лег рядом. Она задрожала. Он бормотал ей нежные слова, ласкал и обнимал. Наконец, он ее взял.
Он был нежен. Он одержал победу над богами.
Ей было совсем не больно. Вытекло чуть больше крови, чем обычно, и она не смогла сдержать рыданий.
— Тихо, тихо, — прошептал он ей на ухо, — все закончилось, скоро ты будешь в порядке. Мы больше не сделаем это, если ты не захочешь. Я не стану тебя заставлять. Спи, дитя.
Ему удалось одержать еще одну победу.
Глава одиннадцатая
I
— Может, хоть здесь мы наконец обретем покой, — тихо сказал Друз.
— Не могу тебе этого обещать, — ответил Грациллоний. — Тебе придется много работать, а что более вероятно, и сражаться.
Друз вздохнул.
— Я постараюсь. Если б я только был уверен, что мои дети смогут здесь жить спокойно…
Грациллоний сочувственно посмотрел на своего товарища по войнам. В этой украшенной фресками комнате с мозаичным полом центурион Шестого легиона выглядел нелепо: залатанная, вылинявшая туника, поникшие плечи, жидкая борода. Даже кубок с вином он взял как-то безвольно и поставил его на колено.
Через открытую дверь теплый летний ветер доносил из Аквилона голоса, звуки шагов, топот копыт, скрип колес, стук молотков и запахи дыма и свежей зеленой травы. Но гость, казалось, ничего этого не замечал.
Нужные слова нашел Апулей Верон:
— Жизнь — это один бесконечный переход от боя к бою, через горы, пустыни и заброшенные поля. Разве не так?
Публий Флавий Друз бросил испуганный взгляд на сенатора, на его старинную, но безукоризненно чистую тогу, подчеркивавшую стройную фигуру, и моложавое лицо.
— Я с вами согласен, господин, — сказал он. Грациллоний мысленно вернулся в прошлое.
Он недолго был знаком с этим человеком, но хорошо помнил те времена: борьба с варварами, братство, походные костры и бараки, потом — случайная встреча при Августе Треверорум и вечерняя пирушка. Раньше Друз сражался с саксами, бесчинствовавшими в восточной части моря; он перешел в Галлию, чтобы биться под командованием Максима и сделал его императором. Он охранял германскую границу и участвовал в кампаниях за ее пределами. Он отправился на юг, через горы в Италию и лично сражался вместе с легионерами. Он сопровождал императора на восток и видел, как они пали от копья готов; будучи пленником и получая скудный паек, он работал всю осень, зиму и весну; потом проделал путь через Европу в Арморику, и о его судьбе никто ничего не знал. Грациллоний не удивился его появлению.
«Надеюсь, мне удастся сделать так, чтобы он распрямил спину», — подумал король Иса.
— Здесь ты найдешь пристанище, — сказал Апулей.
— Простите, но я не понимаю, — заикаясь, проговорил центурион. — Нас, ветеранов Максима, отправили на север. Мы получили документ об увольнении и нам предоставили жилье — мы на это даже не надеялись. Но что вы хотите от меня? Почему я здесь?
Грациллоний улыбнулся.
— Это долгая история, друг, — ответил он. — Я изложу только самую суть, потому что близится время обеда и мы хотели бы потом отдохнуть.
Идея о новом поселении — моя. Она возникла, когда я в прошлом году услышал о смерти Максима. Мне помогли священник, вернее, хорепископ, по имени Корентин, и епископ Мартин из Турона, а также другие заинтересованные в этом лица и… Впрочем, неважно. В результате мы получили Арморику — малонаселенную, разграбленную пиратами, разбойниками и варварами. С другой стороны, есть твои солдаты, хорошие люди, но неблагонадежные для императора, и они должны держаться вместе.
Я решил основать колонию. Если бы она возникла около Кондата Редонума, это сдержало бы франков. Но Феодосий мне отказал. С его точки зрения, это было неразумно. Он хочет, чтобы вы разбрелись по стране, чтобы исключить вероятность восстания.
Он замолчал. Заговорил Апулей:
— Никто из вас не будет терпеть лишения. Каждый человек получит участок земли и основные орудия. Им помогут другие племена, для которых они, без сомнения, станут хорошими соседями. Потом они смогут выбрать себе жен из соседнего племени. Велика милость Господа нашего.
— Не все из нас крестьяне, — возразил Друз. — Многие не знают, где у коровы перед, а где — зад.
Грациллоний рассмеялся.
— Верно. Что ж, любой легионер способен научиться всему, что от него потребуют, к тому же здесь процветает торговля. Работы хватит для всех. Некоторых я могу забрать в Ис, строить дома. Если ничего не получится, зернохранилища Иса не дадут вам умереть с голоду, а потом вы и сами сможете себя обеспечить.
Друз покачал головой.
— Мои товарищи — простые люди, король.
— Перейдем к делу. Я объясню, почему я за тобой послал, — продолжал Грациллоний. — Ты в долгу — надеюсь, ты со мной согласишься — перед моим другом Апулеем. Именно он вел переписку, использовал политическое давление и предпринимал другие меры, поскольку у меня нет на это ни времени, ни связей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97