Я знал, что если ты жив, Друз, то очень нуждаешься. Поэтому мы отправили в твою центурию нескольких знающих людей.
— Не стоит меня благодарить, — сказал Апулей. — Я всего лишь хочу, чтобы прислушались к рекомендациям Грациллония. Аквилон и его провинции плохо защищены. У нас есть только горстка плохо обученных племен и кучка резервистов, о подготовке которых даже не стоит говорить. Несмотря на мои призывы, правитель не разместил здесь ни одного легиона.
Конечно, ты и твои… люди скоро станут цивилизованными. В таком случае, согласно закону императора, вам не придется возвращаться на военную службу. Вы станете крестьянами, ремесленниками и так далее. Однако вам не следует забывать о военной практике, вы будете постепенно получать оборудование. Надеюсь, вы будете периодически заниматься строевой подготовкой с озисмиями. Таким образом, вы обеспечите нас существенным военным резервом.
— Боже всемогущий! — воскликнул Друз. — Вы это серьезно?
— Я никогда не был более серьезен, чем сейчас, — заверил его Грациллоний. — Надеюсь, с помощью Апулея ты возглавишь организацию этого дела. Как ты думаешь, справишься?
Друз поставил кубок, встал, расправил плечи и отсалютовал.
— Справлюсь.
Грациллоний, который едва удержался, чтобы его не обнять, тоже поднялся и сказал:
— Великолепно. Детали обсудим завтра. Еда еще не готова, Апулей? Мой живот считает, что пора впасть в грех чревоугодия.
Потрясенный такой непочтительностью, сенатор тем не менее вежливо ответил:
— Скоро будет готова, наберитесь терпения. Не хотите ли пройти в другую комнату, поговорить? Видите ли, в нашей семье выработалась привычка: перед обедом я провожу полчаса с дочерью.
— С Веранией? — спросил Грациллоний. Апулей кивнул.
— Я удивлен, что ты помнишь.
— А почему я должен забыть? Очаровательный ребенок.
Грациллоний вдруг вспомнил: Ровинда, хозяйка этого дома, снова беременна, но по всем признакам ребенок не должен был родиться. После Верании, сколько бы она ни беременела, все младенцы умирали, хотя роды принимали галликены, искушенные в медицине, ворожбе и чтении молитв Белисаме.
Неожиданно Грациллоний предложил:
— Если ты не возражаешь, мы останемся. Возможно, она захочет познакомиться с гостями.
— Замечательно, — сказал Апулей. — Ты очень добр.
Грациллоний пожал плечами и рассмеялся.
— Я сам отец, причем не единожды.
Увидев, как у Апулея дрогнули губы, он пожалел о том, что это сказал, но не стал терзаться угрызениями совести — мужчины не отличаются ни тактом, ни утонченностью.
Друз снова сел и взял кубок, вид у него был смиренный.
Апулей подошел к двери и позвал дочь. Веранию привела служанка. Девочка смущенно подошла к отцу, не отрывая больших карих глаз от незнакомцев. У Грациллония забилось сердце. О Митра! Всего четыре года назад она была чуть моложе Уны, но как же эти утонченные черты лица и легкая походка напоминали дочь, подаренную ему Бодилис.
Дочь Бодилис… Годы ничуть не притупили его страсти к Бодилис — его доброй советчице и преданному другу.
Грациллоний взял себя в руки. Общаясь с Дахут, он научился обращаться с маленькими девочками почтительно. На них нельзя пристально смотреть, нельзя изливать свои чувства, их нельзя хватать. Надо быть веселым, легкомысленным, никогда не умалять их чувство собственного достоинства; тогда она будет долго слушать тебя, потом подойдет и в ее глазах будет написано восхищение.
II
— Центурион уезжает, — пожаловался Админий. — Не король, мне на это наплевать, а мой командир, Грациллоний, центурион Второго легиона. Разрежьте меня на куски и вырвите мне кишки, так мне жаль! Единственный, кто мог бы меня поддержать и провести празднования, и тот уезжает. Теперь придется их отложить до его возвращения.
Он знал, что это невозможно. Семья невесты смертельно обидится. Власти, возможно, тоже, ведь астрологи предсказали, что только этот, и никакой другой, день благоприятен для их будущего. К тому же, никто не знает, когда вернется Грациллоний.
Админий утешил себя тем, что рядом будет весь эскадрон римлян. На этот раз префект оставил его и уехал в сопровождении исанских моряков. Отчасти, объяснил он, это нужно для того, чтобы не вызывать ревность. Надо увести их и не только снабдить хорошей одеждой, но и дать понять, что он — их король. С другой стороны, раньше, имея дело с повстанцами, он избегал всего, что могло вызвать подозрения у императорских властей.
Свадьба станет важным событием. Здесь произойдет сочетание заместителя командира кадрового состава легионов и Авонии — сестры военного моряка Херуна, принадлежащей к клану Танити. Церемония состоится в Нимфеуме, и возглавит церемонию королева. Админий предложил, чтобы его солдаты встали в почетный караул. Все обрадовались, кроме Будика.
— Что с тобой? — спросил Кинан.
Юный коританец зарделся, как девушка. Он сглотнул и наконец выдавил:
— Это языческий ритуал. На последней проповеди хорепископ снова предупредил, что они подвергают опасности душу.
— Ха! — презрительно хмыкнул Кинан. — Что это за вера, если она запрещает дружбу! Когда тебя должны кастрировать?
— Прекрати, — приказал Админий. — Он честно признался. Будик, приятель, я тебя не заставляю. Но ты знаешь, что я не первый беру жену из Иса и я тоже христианин. Тебе не обязательно поклоняться чужим идолам — я бы сам не стал этого делать, — просто приходи на праздник.
Будик закусил губу, вздрогнул и сказал:
— Извините. Я приду. И надеюсь, Корентин поймет.
— Хорошо. — Успокоившись, Кинан хлопнул его по спине. — Центурион расстроился бы, узнав, что тебя не будет.
— Я думал об этом, — прошептал Будик.
В тот же день легионеры, начистив доспехи, отправились в путь. Впереди на белом коне ехал жених, рядом с ним — его будущий тесть. За ними следовали другие родственники и гости, а также навьюченные лошади, которые везли снедь для предстоящего праздника. Погода была великолепной. Всю дорогу не смолкали веселые песни. Невеста приехала накануне в сопровождении слуг и королевы Форсквилис, чтобы совершить обряд очищения и отдохнуть.
В полдень процессия добралась до священного места. Весталки проводили их до лесной дорожки, ведущей к баракам. Там они могли выспаться — места и соломенных тюфяков всем хватало — и утром вернуться домой. Пока они располагались, небольшой гарнизон передал женщинам еду, чтобы они накрыли стоявшие на лужайке столы.
В середине дня прибыла процессия девушек, возглавляемая старшей. Их распущенные волосы, свободно падающие на белые платья, были украшены гирляндами цветов. Не переставая петь свадебные песни, они проводили жениха и его друзей в Нимфеум. Лучше всех танцевала прекрасная принцесса Дахут. Она часто бывала здесь и в других святых местах Белисамы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
— Не стоит меня благодарить, — сказал Апулей. — Я всего лишь хочу, чтобы прислушались к рекомендациям Грациллония. Аквилон и его провинции плохо защищены. У нас есть только горстка плохо обученных племен и кучка резервистов, о подготовке которых даже не стоит говорить. Несмотря на мои призывы, правитель не разместил здесь ни одного легиона.
Конечно, ты и твои… люди скоро станут цивилизованными. В таком случае, согласно закону императора, вам не придется возвращаться на военную службу. Вы станете крестьянами, ремесленниками и так далее. Однако вам не следует забывать о военной практике, вы будете постепенно получать оборудование. Надеюсь, вы будете периодически заниматься строевой подготовкой с озисмиями. Таким образом, вы обеспечите нас существенным военным резервом.
— Боже всемогущий! — воскликнул Друз. — Вы это серьезно?
— Я никогда не был более серьезен, чем сейчас, — заверил его Грациллоний. — Надеюсь, с помощью Апулея ты возглавишь организацию этого дела. Как ты думаешь, справишься?
Друз поставил кубок, встал, расправил плечи и отсалютовал.
— Справлюсь.
Грациллоний, который едва удержался, чтобы его не обнять, тоже поднялся и сказал:
— Великолепно. Детали обсудим завтра. Еда еще не готова, Апулей? Мой живот считает, что пора впасть в грех чревоугодия.
Потрясенный такой непочтительностью, сенатор тем не менее вежливо ответил:
— Скоро будет готова, наберитесь терпения. Не хотите ли пройти в другую комнату, поговорить? Видите ли, в нашей семье выработалась привычка: перед обедом я провожу полчаса с дочерью.
— С Веранией? — спросил Грациллоний. Апулей кивнул.
— Я удивлен, что ты помнишь.
— А почему я должен забыть? Очаровательный ребенок.
Грациллоний вдруг вспомнил: Ровинда, хозяйка этого дома, снова беременна, но по всем признакам ребенок не должен был родиться. После Верании, сколько бы она ни беременела, все младенцы умирали, хотя роды принимали галликены, искушенные в медицине, ворожбе и чтении молитв Белисаме.
Неожиданно Грациллоний предложил:
— Если ты не возражаешь, мы останемся. Возможно, она захочет познакомиться с гостями.
— Замечательно, — сказал Апулей. — Ты очень добр.
Грациллоний пожал плечами и рассмеялся.
— Я сам отец, причем не единожды.
Увидев, как у Апулея дрогнули губы, он пожалел о том, что это сказал, но не стал терзаться угрызениями совести — мужчины не отличаются ни тактом, ни утонченностью.
Друз снова сел и взял кубок, вид у него был смиренный.
Апулей подошел к двери и позвал дочь. Веранию привела служанка. Девочка смущенно подошла к отцу, не отрывая больших карих глаз от незнакомцев. У Грациллония забилось сердце. О Митра! Всего четыре года назад она была чуть моложе Уны, но как же эти утонченные черты лица и легкая походка напоминали дочь, подаренную ему Бодилис.
Дочь Бодилис… Годы ничуть не притупили его страсти к Бодилис — его доброй советчице и преданному другу.
Грациллоний взял себя в руки. Общаясь с Дахут, он научился обращаться с маленькими девочками почтительно. На них нельзя пристально смотреть, нельзя изливать свои чувства, их нельзя хватать. Надо быть веселым, легкомысленным, никогда не умалять их чувство собственного достоинства; тогда она будет долго слушать тебя, потом подойдет и в ее глазах будет написано восхищение.
II
— Центурион уезжает, — пожаловался Админий. — Не король, мне на это наплевать, а мой командир, Грациллоний, центурион Второго легиона. Разрежьте меня на куски и вырвите мне кишки, так мне жаль! Единственный, кто мог бы меня поддержать и провести празднования, и тот уезжает. Теперь придется их отложить до его возвращения.
Он знал, что это невозможно. Семья невесты смертельно обидится. Власти, возможно, тоже, ведь астрологи предсказали, что только этот, и никакой другой, день благоприятен для их будущего. К тому же, никто не знает, когда вернется Грациллоний.
Админий утешил себя тем, что рядом будет весь эскадрон римлян. На этот раз префект оставил его и уехал в сопровождении исанских моряков. Отчасти, объяснил он, это нужно для того, чтобы не вызывать ревность. Надо увести их и не только снабдить хорошей одеждой, но и дать понять, что он — их король. С другой стороны, раньше, имея дело с повстанцами, он избегал всего, что могло вызвать подозрения у императорских властей.
Свадьба станет важным событием. Здесь произойдет сочетание заместителя командира кадрового состава легионов и Авонии — сестры военного моряка Херуна, принадлежащей к клану Танити. Церемония состоится в Нимфеуме, и возглавит церемонию королева. Админий предложил, чтобы его солдаты встали в почетный караул. Все обрадовались, кроме Будика.
— Что с тобой? — спросил Кинан.
Юный коританец зарделся, как девушка. Он сглотнул и наконец выдавил:
— Это языческий ритуал. На последней проповеди хорепископ снова предупредил, что они подвергают опасности душу.
— Ха! — презрительно хмыкнул Кинан. — Что это за вера, если она запрещает дружбу! Когда тебя должны кастрировать?
— Прекрати, — приказал Админий. — Он честно признался. Будик, приятель, я тебя не заставляю. Но ты знаешь, что я не первый беру жену из Иса и я тоже христианин. Тебе не обязательно поклоняться чужим идолам — я бы сам не стал этого делать, — просто приходи на праздник.
Будик закусил губу, вздрогнул и сказал:
— Извините. Я приду. И надеюсь, Корентин поймет.
— Хорошо. — Успокоившись, Кинан хлопнул его по спине. — Центурион расстроился бы, узнав, что тебя не будет.
— Я думал об этом, — прошептал Будик.
В тот же день легионеры, начистив доспехи, отправились в путь. Впереди на белом коне ехал жених, рядом с ним — его будущий тесть. За ними следовали другие родственники и гости, а также навьюченные лошади, которые везли снедь для предстоящего праздника. Погода была великолепной. Всю дорогу не смолкали веселые песни. Невеста приехала накануне в сопровождении слуг и королевы Форсквилис, чтобы совершить обряд очищения и отдохнуть.
В полдень процессия добралась до священного места. Весталки проводили их до лесной дорожки, ведущей к баракам. Там они могли выспаться — места и соломенных тюфяков всем хватало — и утром вернуться домой. Пока они располагались, небольшой гарнизон передал женщинам еду, чтобы они накрыли стоявшие на лужайке столы.
В середине дня прибыла процессия девушек, возглавляемая старшей. Их распущенные волосы, свободно падающие на белые платья, были украшены гирляндами цветов. Не переставая петь свадебные песни, они проводили жениха и его друзей в Нимфеум. Лучше всех танцевала прекрасная принцесса Дахут. Она часто бывала здесь и в других святых местах Белисамы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97