Странно, но слова, которыми гном награждал рабочих, он выучил не у Джинни. Он подхватил их прямо на строительной площадке, а учитывая вздорный характер гнома, скоро стал специалистом в этой области.
Теперь мы редко виделись с зунийскими священниками, а Балавадива вообще куда-то исчез. Сперва мы гадали, куда он делся, а потом стало не до того.
Когда кузница была готова, она представляла собой приземистое здание из шлакоблоков, покрытое гофрированным железом. Оно стояло среди невысоких трав — полыни, пижмы и прочей ерунды. С противоположной стороны Фьялар устроил себе жилище. Ему ничего не было нужно, кроме кровати и уборной. В работе заключалась вся его жизнь. Тем не менее, он обрадовался холодильнику, в котором можно хранить холодное пиво и свежую воду, и печке, которая намного облегчала приготовление пищи. К столу прилагалась самомоющаяся скатерть. Еще он пристрастился к современной кухне, особенно ему пришлись по вкусу колбаса и лимбургский сыр. Я уже молчу о табаке и шотландском виски. Мы постарались обеспечить нашего работника всем необходимым.
Едва ли Фьялар заметил, в каком прекрасном месте его расположили. Перед домом простиралась бурая равнина, поросшая кустарником и редкими деревцами. К резервации зуни, которую отсюда не было видно, уходила пыльная лента дороги. Над головой раскинулся синий небесный свод, на котором ночью горели яркие звезды. Позади возвышалась величественная Дова Йаланне высотой в две тысячи футов. Ее крутые склоны возносились ввысь почти отвесно, посередине сверкала белая меловая полоса, до тонкой линии леса. Отсюда хорошо была видна ее раздвоенная верхушка. По зунийской легенде, это были брат и сестра, которые пожертвовали жизнью, чтобы спасти свой народ от всемирного потопа. Естественно, на такой высоте можно найти убежище от любого наводнения. До вершины нужно было подниматься целый день. Мне сказали, что там остались только развалины… и святость, которая витает в воздухе. Подниматься туда позволено только посвященным, и те посещают вершину очень редко.
Фьялар наконец обустроился. Мы оставили с ним Фотервик-Боттса, за компанию. Телефон (мы надеялись, что достаточно защищенный) позволял ему связываться с нами в любой момент. Естественно, мы собирались частенько наведываться к нему. Джинни — как ведьма, и я — как инженер. Мы надеялись, что, пока дело делается, можно будет заняться личной жизнью. Как бы не так.
ГЛАВА 30
Фьялар родился в эпоху, когда чертежи еще не были придуманы. Иногда его изделие нуждалось в тщательной проработке, тогда он малевал планы и чертежи куском угля на стене, а попозже стал использовать карандаш и бумагу. Но потом, по мере совершенствования, необходимость в чертежах отпадала, и вещь сразу рождалась под его умными руками. Фьялар постоянно импровизировал, например, определяя степень готовности металла по цвету. И когда я привез ему переделанные разработки аль-Банни, то застал гнома за наковальней.
Войдя с яркого света в полумрак кузницы, я сначала ничего не увидел. И едва не задохнулся от дыма и жары. Стук молота по наковальне отдавался в ушах револьверной стрельбой. Мехи из драконьей шкуры раздували уголь, горящий в грубом каменном горниле. Металлические болванки над ним начинали превращаться в жидкое месиво. Гном снова переоделся в кожаный фартук, тунику, кожаные перчатки и деревянные башмаки. Обливаясь потом, он размахивал молотом, придавая куску железа определенную форму.
Когда он обучился английскому, а я изучил чертежи, мы с ним долго спорили. Я успел поднатаскаться в кузнечном деле настолько, чтобы понимать, какое это высокое искусство и как мало я об этом знаю. Опять же он умел колдовать — накладывать чары песнями, рунами, особыми составами из крови и слюны гадюки и… кажется, медвежьего жира и сока лимонника, что ли? Одним словом, этот маленький смуглый человечек был настоящей находкой для нас. Меч оказал нам неоценимую услугу, посоветовав нанять его.
Тем не менее наш гном мог кого угодно довести до белого каления.
— Приветик, Матучек! — заорал Фотервик-Боттс со стены, на которой он висел, освобожденный от ножен. — Привез нам что-нибудь, а? — Фьялар повел на меня огромными красноватыми глазами. Плюнул. Заготовка зашипела. Он снова взялся за молот. — Он не может остановиться, сечешь? — зачем-то объяснил меч. — Это как траха… Э-э, совершать половой акт. Вы, люди, на этом совсем чокнутые, я заметил.
Видимо, меч решил заняться своим языком. Наверное, ради юных леди.
Я припомнил последний скандал в Вашингтоне и подумал, что правительство тоже совсем на этом чокнулось: то, что оно с нами делает, иначе и не назовешь. Но вслух ничего не сказал. Там сейчас кипели страсти по поводу новых реформ совместно с брюзжанием против наших космических программ.
— Располагайся, — гостеприимно предложил Фотервик-Боттс. — Возьми пиво, если хочешь. Я пока тебя займу. Я еще не рассказывал тебе о схватке перед Баттингтонской битвой?
Я взял бутылку пива, устроился на мешке с углем и покорно стал слушать.
Вскоре Фьялар отложил молот. Я заметил, над чем он трудился: три железных прута, перевитые и расплющенные. Гном потянулся к своей бутылке. Рядом стояло большое плоское блюдо, на котором высилось несколько еще не раскупоренных бутылок и горка копченой селедки, которую он подхватывал с блюда прямо зубами. Потом Фьялар тяжело сел на пол. Некоторое время слышалось только хриплое дыхание.
— Скаал! — возгласил он, поднимая бутылку.
— Ваше здоровье, — откликнулся я.
— Стойте, стойте, джентльмены! Сперва тост за здоровье Ее Величества Королевы! — встрял Фотервик-Боттс.
— Прошу прощения. — Я поднялся. — За королеву.
— Каку таку королеву? — нахмурился Фьялар. — Шведскую Сигрид Гордую? Да, то была великая леди. Терпеть не могла всяких мелких королишек, которые сватались к ней. Загоняла их в сарай и палила. Токо дым шел! Вышла замуж за датского Харальда Синезубого (Правил в Дании во второй половине Х в.). Заставила его завалить на море короля Норвегии Олафа Тригвассона. Иа, за такую королеву как не выпить, черт ее дери!
Прежде чем Фотервик-Боттс успел возразить, я добавил:
— Я привез чертежи.
Гном разложил их на рабочем столе и прижал по краям деревяшками и кусками железа. Мои глаза уже привыкли к сумраку, а Фьялар прекрасно видел почти в полной темноте. В целом мне понравилась идея аль-Банни. Я неплохо разбираюсь в строительстве, к тому же мне помогали двое надежных ребят из Твердыни. Тем более план корабля сильно напоминал конструкцию обычной метлы. Разница заключалась в более мощных силах, которые мы собирались использовать, и нужно было сделать так, чтобы эти силы не разнесли такой маленький транспорт вдребезги и пополам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
Теперь мы редко виделись с зунийскими священниками, а Балавадива вообще куда-то исчез. Сперва мы гадали, куда он делся, а потом стало не до того.
Когда кузница была готова, она представляла собой приземистое здание из шлакоблоков, покрытое гофрированным железом. Оно стояло среди невысоких трав — полыни, пижмы и прочей ерунды. С противоположной стороны Фьялар устроил себе жилище. Ему ничего не было нужно, кроме кровати и уборной. В работе заключалась вся его жизнь. Тем не менее, он обрадовался холодильнику, в котором можно хранить холодное пиво и свежую воду, и печке, которая намного облегчала приготовление пищи. К столу прилагалась самомоющаяся скатерть. Еще он пристрастился к современной кухне, особенно ему пришлись по вкусу колбаса и лимбургский сыр. Я уже молчу о табаке и шотландском виски. Мы постарались обеспечить нашего работника всем необходимым.
Едва ли Фьялар заметил, в каком прекрасном месте его расположили. Перед домом простиралась бурая равнина, поросшая кустарником и редкими деревцами. К резервации зуни, которую отсюда не было видно, уходила пыльная лента дороги. Над головой раскинулся синий небесный свод, на котором ночью горели яркие звезды. Позади возвышалась величественная Дова Йаланне высотой в две тысячи футов. Ее крутые склоны возносились ввысь почти отвесно, посередине сверкала белая меловая полоса, до тонкой линии леса. Отсюда хорошо была видна ее раздвоенная верхушка. По зунийской легенде, это были брат и сестра, которые пожертвовали жизнью, чтобы спасти свой народ от всемирного потопа. Естественно, на такой высоте можно найти убежище от любого наводнения. До вершины нужно было подниматься целый день. Мне сказали, что там остались только развалины… и святость, которая витает в воздухе. Подниматься туда позволено только посвященным, и те посещают вершину очень редко.
Фьялар наконец обустроился. Мы оставили с ним Фотервик-Боттса, за компанию. Телефон (мы надеялись, что достаточно защищенный) позволял ему связываться с нами в любой момент. Естественно, мы собирались частенько наведываться к нему. Джинни — как ведьма, и я — как инженер. Мы надеялись, что, пока дело делается, можно будет заняться личной жизнью. Как бы не так.
ГЛАВА 30
Фьялар родился в эпоху, когда чертежи еще не были придуманы. Иногда его изделие нуждалось в тщательной проработке, тогда он малевал планы и чертежи куском угля на стене, а попозже стал использовать карандаш и бумагу. Но потом, по мере совершенствования, необходимость в чертежах отпадала, и вещь сразу рождалась под его умными руками. Фьялар постоянно импровизировал, например, определяя степень готовности металла по цвету. И когда я привез ему переделанные разработки аль-Банни, то застал гнома за наковальней.
Войдя с яркого света в полумрак кузницы, я сначала ничего не увидел. И едва не задохнулся от дыма и жары. Стук молота по наковальне отдавался в ушах револьверной стрельбой. Мехи из драконьей шкуры раздували уголь, горящий в грубом каменном горниле. Металлические болванки над ним начинали превращаться в жидкое месиво. Гном снова переоделся в кожаный фартук, тунику, кожаные перчатки и деревянные башмаки. Обливаясь потом, он размахивал молотом, придавая куску железа определенную форму.
Когда он обучился английскому, а я изучил чертежи, мы с ним долго спорили. Я успел поднатаскаться в кузнечном деле настолько, чтобы понимать, какое это высокое искусство и как мало я об этом знаю. Опять же он умел колдовать — накладывать чары песнями, рунами, особыми составами из крови и слюны гадюки и… кажется, медвежьего жира и сока лимонника, что ли? Одним словом, этот маленький смуглый человечек был настоящей находкой для нас. Меч оказал нам неоценимую услугу, посоветовав нанять его.
Тем не менее наш гном мог кого угодно довести до белого каления.
— Приветик, Матучек! — заорал Фотервик-Боттс со стены, на которой он висел, освобожденный от ножен. — Привез нам что-нибудь, а? — Фьялар повел на меня огромными красноватыми глазами. Плюнул. Заготовка зашипела. Он снова взялся за молот. — Он не может остановиться, сечешь? — зачем-то объяснил меч. — Это как траха… Э-э, совершать половой акт. Вы, люди, на этом совсем чокнутые, я заметил.
Видимо, меч решил заняться своим языком. Наверное, ради юных леди.
Я припомнил последний скандал в Вашингтоне и подумал, что правительство тоже совсем на этом чокнулось: то, что оно с нами делает, иначе и не назовешь. Но вслух ничего не сказал. Там сейчас кипели страсти по поводу новых реформ совместно с брюзжанием против наших космических программ.
— Располагайся, — гостеприимно предложил Фотервик-Боттс. — Возьми пиво, если хочешь. Я пока тебя займу. Я еще не рассказывал тебе о схватке перед Баттингтонской битвой?
Я взял бутылку пива, устроился на мешке с углем и покорно стал слушать.
Вскоре Фьялар отложил молот. Я заметил, над чем он трудился: три железных прута, перевитые и расплющенные. Гном потянулся к своей бутылке. Рядом стояло большое плоское блюдо, на котором высилось несколько еще не раскупоренных бутылок и горка копченой селедки, которую он подхватывал с блюда прямо зубами. Потом Фьялар тяжело сел на пол. Некоторое время слышалось только хриплое дыхание.
— Скаал! — возгласил он, поднимая бутылку.
— Ваше здоровье, — откликнулся я.
— Стойте, стойте, джентльмены! Сперва тост за здоровье Ее Величества Королевы! — встрял Фотервик-Боттс.
— Прошу прощения. — Я поднялся. — За королеву.
— Каку таку королеву? — нахмурился Фьялар. — Шведскую Сигрид Гордую? Да, то была великая леди. Терпеть не могла всяких мелких королишек, которые сватались к ней. Загоняла их в сарай и палила. Токо дым шел! Вышла замуж за датского Харальда Синезубого (Правил в Дании во второй половине Х в.). Заставила его завалить на море короля Норвегии Олафа Тригвассона. Иа, за такую королеву как не выпить, черт ее дери!
Прежде чем Фотервик-Боттс успел возразить, я добавил:
— Я привез чертежи.
Гном разложил их на рабочем столе и прижал по краям деревяшками и кусками железа. Мои глаза уже привыкли к сумраку, а Фьялар прекрасно видел почти в полной темноте. В целом мне понравилась идея аль-Банни. Я неплохо разбираюсь в строительстве, к тому же мне помогали двое надежных ребят из Твердыни. Тем более план корабля сильно напоминал конструкцию обычной метлы. Разница заключалась в более мощных силах, которые мы собирались использовать, и нужно было сделать так, чтобы эти силы не разнесли такой маленький транспорт вдребезги и пополам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113