Конан взвешивал каждое слово и рассказал только контур истории, чтоб не выдать возможным соглядатаям что-нибудь важное. Это, по крайней мере, отвлекло его от гнева, но в глубине души он все еще был накален добела. Он влил в себя стакан вина, чтобы немного остыть.
Когда он закончил, трое сидящих вокруг него людей молчали. Конан сверкнул глазами:
— И крокодилу понятно, что здесь замешан кто-то очень могущественный. Я полагаю, это Тот-Апис. Имя его неоднократно упоминалось. Проклятый чародей, верно?
Фалко утвердительно кивнул.
— Зачем ему прилагать столько усилий, чтоб заманить в ловушку меня, обычного пирата? Но он поручил это королевскому флоту. Почему вы тоже были так важны для кого-то? Вы — шпион, раб и пленная, хоть вы там и принцесса. Зачем нас собрали вместе и оставили наедине? Кто может извлечь из этого выгоду?
— Может быть, люди Сенуфер позаботились о нас, — задумчиво проговорил Фалко. — Я, возможно, узнаю больше, когда снова увижу ее.
— Не доверяй ни одной стигийской ведьме, — предупредил Джихан.
Фалко мрачно нахмурился.
— Вы достойны сочувствия, — проворчал он, — но я не потерплю, чтобы о Сенуфер говорили плохо.
Хотя Дарис не могла понимать их шемитский, она ощущала напряженность и что-то сказала на стигийском. Фалко успокоился и перевел:
— Дама предлагает, раз у нас больше нет вопросов, провести остаток времени более непринужденно: обменяться воспоминаниями, рассказать истории, попеть, раз уж мы приговорили это отличное вино.
— Хорошее предложение, девочка, — проговорил Конан на киммерийском. Ему было безразлично, что она его не понимает. Варвар улыбнулся ей, и девушка улыбнулась в ответ.
Когда заключенных снова развели по их комнатам, Тот-Апис погасил волшебную картину. В глубокой задумчивости он остался сидеть на троне, а Рахиба поднялась и с наслаждением потянулась.
— Ну, мой господин, признаетесь ли вы, что это было полезно? — спросила она.
— Возможно, — ответил он. — Мы узнали о них много личного. Нужно еще только выяснить, как много из этого можно будет использовать для колдовства, чтобы проследить нити их судьбы и быть в состоянии перерезать их.
— Я уже знаю нечто полезное, — сказала Рахиба.
Он посмотрел на нее взглядом глубоким и темным:
— Что?
Она рассмеялась звонко, как колокольчик, но зло.
— Конан, вероятно, и в самом деле любит свою маленькую Бэлит, но он уже много дней разлучен с ней, и совершенно очевидно, что его мужественность дает о себе знать. Вам не бросилось в глаза, как он пялился на Дарис? Вероятно, пройдет какое-то время, пока он собьется с пути, но я думаю, что это произойдет. Если он хоть раз будет скомпрометирован в самодовольных добродетельных глазах Митры — тьфу-тьфу-тьфу, — если он попадется мне, да, тогда мы его заполучим, подозревает он о том или нет. Его предопределение будет утеряно, душа станет без весел — но, пока он жив, никто другой не может быть избран воином Бога. Разве не записано, что решения Митры — тьфу-тьфу-тьфу — приняты на века? Вы можете долго, очень долго поддерживать в нем жизнь, Тот-Апис. — Ее длинные пальцы перебирали ниспадающие волосы. — А для меня останется редкостное развлечение.
Глава десятая. Приветствие воина
Этим вечером полная луна, казалось, встала прямо из Стикса. С балкона Конана она была еще не видна, но ее сияние окрасило зубцы замковых стен. Первые звезды зажглись на небе. Погода стала мягче. Ночь была теплой.
Конан искал Полярную звезду, по которой он мог бы ориентироваться, если отправится на свою родину, как только освободится. Нет, он не собирался покидать Бэлит, но она сама сказала, что хочет когда-нибудь побывать там, где он вырос. Конан глянул наверх и увидел серебристо-золотой огонь Юпитера. Та же самая звезда светила сейчас Бэлит, там, в море. Смотрит ли и она сейчас на нее? Потому что тревога за него и страх за его участь не дают ей сна?
Варвар почувствовал, как глухо стучит сердце и, глубоко вдохнув, задержал воздух, прежде чем крепко выругаться. В ярости он повернулся и возвратился в комнату. Изнуряющие физические упражнения помогали ему всегда держать себя в форме, но скука размягчала. Он займется сейчас гимнастикой, а потом завалится спать.
Свет бесчисленных свечей озарял главный покой. Он не обращал внимания на его роскошь, скинул тунику, бросил ее просто на пол и, одетый лишь в набедренную повязку, приступил к глубоким приседаниям.
Звяканье и короткий шорох нарушили тишину. Конан прислушался, готовый к прыжку. Его сердце бешено стучало. Это был ключ во входной двери.
Тяжелая, обитая железом дверь широко раскрылась. Осторожно вошел вооруженный солдат. Он направил на варвара свой арбалет, готовый к выстрелу. Конан, подслушивавший через вентиляционное отверстие, уже давно удостоверился, что ночную вахту здесь несет только один человек. Мгновенно вспыхнула в нем надежда. Если он будет достаточно скор и особенно если ему привалит удача, он сумеет уклониться от болта и схватить стигийца за горло.
Но он, конечно, хорошо знал, какой отчаянной была бы эта попытка против настороженного стрелка. Конан полностью совладал с собой, когда на пороге выросла чья-то фигура. Это была женщина.
Она повернулась к стражнику, тот почтительно преклонил колени, ни на мгновение не отклоняя арбалет от цели. Затем он быстро запер дверь, заложил засов и повернул ключ в замке. Конан остался стоять без движения, хотя горячая кровь мчалась по его жилам и все его чувства обострились. Он услышал мягкие кошачьи шаги, когда женщина прошла по ковру, и легкий аромат косметики коснулся его ноздрей. Он смотрел, как она приближалась. Никогда еще он не видел женщины прекраснее, и лишь немногие могли бы сравниться с ее чисто внешней притягательностью. Ее почти совершенно прозрачное одеяние струилось и переливалось вокруг фигуры, тонкая талия подчеркивала округлость груди и бедер. Ее лицо безукоризненных очертаний, с классическими признаками стигийской расы. Янтарная кожа и черные волосы нежно светились при пламени свечей.
В шести или семи футах от него она остановилась, многообещающе улыбнулась ему и медленно подняла руку, словно умоляя не прибегать к насилию. Но Конан и не собирался нападать. Если даже не иметь в виду, что природная честь киммерийца не позволит применить грубую силу против женщины. Конан увидел реальный шанс получить ответы на многочисленные вопросы и разгадать кое-какие загадки. Пусть все идет своим чередом. Он разжал губы.
— Вы говорить — шемитский? — коряво спросил варвар, и в тот же миг ему стало ясно, как нелепо это прозвучало.
Она дотронулась до маленького зеркальца, которое висело у нее на шее на цепочке. Конан беспокойно передернул плечами. Мелодичным голосом она заговорила, делая знаки пальцами левой руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62