— Подумайте о моих маленьких детках.
— Забери, наконец, свою проклятую штуку! — рявкнул Конан и вновь предпринял тщетную попытку отдать игрушку.
Внезапно он заметил, что Джихан и Дарис больше не стоят рядом. Он обернулся. Владелец настоящего, хоть и немного шелудивого верблюда задержал девушку и принялся настаивать на том, чтобы она прокатилась.
— Я покажу вам все достопримечательности городу — сулил он. Он заставил животное опуститься на колени и поднял Дарис в седло. — Это совсем просто и доставляет массу удовольствия. Вам нужно будет только оплатить мне стоимость поездки.
Джихан пытался уйти от парня, который совал ему неаппетитные конфеты на подносе.
— А, — сказал наконец стигиец, как будто его внезапно осенило. — Я знаю, вы хотите нуми. — Из своего просторного рукава он извлек маленький пакетик. — Самый лучший из возможных нуми. Вдохните лишь дым от него, и самые роскошные в мире сны — ваши. Ощущения бесподобные. Всего за два серебряных стелора.
Джихан побледнел.
— Три лунара, — ныл Конанов торговец.
Варвар был уже близок к тому, чтобы разбить игрушку, швырнув ее на мостовую, когда ему стало ясно, к чему это может привести. Уже сейчас останавливались любопытные прохожие, и конный стражник придержал своего коня.
Дарис была уже каким-то образом усажена на верблюда. Он покачивался. Хозяин животного взял повода и пощелкал языком.
— За три лунара трех верблюдов и две цепочки, — слышал Конан.
Торговец конфетами и наркотиками сиял.
— Вам непременно понравится моя маленькая сестра. Молоденькая, хорошенькая и очень, очень ловкая. Возьмите нуми, вы будете хорошо себя чувствовать, вы будете любить — это ли не счастье? Идемте!
Он схватил шемита за плащ. Джихан тяжело дышал. Его кулаки сжались.
— Стой! — рявкнул Конан. — Нам нужно дальше. Нет времени. Да, я беру игрушку за три лунара. Дарис! Джихан, во имя всего святого, дай ему деньги и идем.
— Вы купили трех верблюдов и две цепочки, — сказал торговец Конану. — Еще одна цепочка всего лишь за один лунар принесет вам счастье.
Конан открыл кожаный мешочек и вытащил монеты. На летучем корабле они нашли достаточно стигийских денег. Дарис спешилась и заплатила столько, сколько владелец верблюда рассчитывал выручить за целый день езды. Руки Джихана тряслись, когда он откупался. Даже стигиец замолчал под мрачным взглядом своего клиента и поспешно поклонился, отступая.
Но теперь на них накинулись другие.
— Поглядите, что я вам предложу!
— Имейте сострадание к бедному калеке!
— Я слыхала о таком, — выдохнула Дарис, — но никогда не считала, что это возможно.
— Нечто подобное я уже встречал, — сказал Конан, — но еще ни разу в таком количестве.
— Мы неправильно себя ведем, — проворчал Джихан — Нам нужно было целеустремленно прошагать милю, сделать мрачное лицо и угрожающе сжать кулаки, не глядя ни налево, ни направо.
Конан положил руку на плечо шемита:
— Ты говоришь так решительно! Неужели воскресло твое сердце?
Торговцы и попрошайки отступились и растворились в толпе. Конану очень хотелось бы знать, что ему делать со всем тем хламом, который ему навязали. Если он подарит это голым ребятишкам, прыгающим вокруг и играющим в прятки, он просто вызовет новые нападения. На улице горшечников ему удалось втихаря сунуть весь хлам в большой кувшин.
Вскоре после этого они пришли в совершенно другую часть города. Здесь, в центре Луксура, королевская семья велела построить роскошные здания. Королевский дворец, храм Сэта, казармы и плац королевской лейб-гвардии, архивы и служебные помещения советников монарха окружали широкую площадь. На прилегающих улицах стоял ряд больших господских домов, там располагались посольства и консульства разных стран. К ним вела улица Королей, к которой теперь Конан и его спутники приближались с северного направления. Она была очень широкой, искусно вымощенной и с обеих сторон ее украшали статуи стигийских монархов былых времен. Надписи на постаментах рассказывали о том, кого именно представляли эти величественные статуи. Дома на этой улице были построены из гранита, а не из высушенных на солнце глиняных кирпичей, как большинство других домов города. Движение было здесь менее оживленное и более изысканное: господин и госпожа в носилках, несколько мальчиков знатного рода, которые направлялись в школу в сопровождении гувернера, писатель с пером в руке, то и дело попадались жрецы, государственные служащие, богатые купцы, офицеры, лакей в ливрее, закутанная в покрывало замужняя дама, разносчик, который принес заказанные товары. Почти все они удостаивали трех чужаков в простой одежде косого взгляда, но никто их не останавливал. Фалко советовал им:
Сердце Конана забилось сильнее. Они почти достигли цели.
Роскошная улица заканчивалась, пересекаемая второй улицей, которая была далеко не столь впечатляющей, но чистой, спокойной и тоже замощенной. Здесь располагались городские дома знати и богачей. В висячих садах на крышах пестрели цветы. Между ними имелись дорожки. Позади Конан видел высокие роскошные здания на площади перед королевским дворцом. На этой улице почти не было прохожих. Тишина висела над ней и была такой же угнетающей, как и дневная жара. Дома бросали на мостовую голубые тени.
Конан свернул направо. За два дома он уже видел золотого льва, ослепительного в полуденном солнце. Это и было офирское посольство. Он ускорил шаги.
Стигиец, который неторопливо прогуливался, внезапно резко остановился и воззрился на них. Вдруг он схватился за свисток, висящий на шее, и дунул. Раздалась пронзительная трель.
С обеих сторон льва распахнулись двери. Оттуда хлынули вооруженные люди.
— Стоять! — загремел голос. — Конан и его спутники, стойте — или заплатите жизнью!
— Митра, спаси нас! — выдохнула Дарис. — Нас предали! Колдовство Рахибы и Тот-Аписа!
Джихан вытащил из-под кафтана короткий меч.
— Иштар, — взмолился он на своем родном языке. — Дай мне умереть с отвагой и забери меня к себе. Освободи меня от боли, чтобы я мог верно служить тебе.
Конан поднял боевой топор — оружие, которое он выбрал для себя на корабле. Топор был из Тайи, у него была прямая рукоятка, и его остро заточенный клинок имел длинное острие. Несмотря на свою тяжесть, топор был очень удобен. Конана душила мысль о том, что их игра проиграна, что он никогда не сможет заключить Бэлит в свои объятия и что храбрая Дарис должна будет умереть рядом с ним, в крайнем случае, если ей будет угрожать плен, то от его руки. Но он был уже снова воин и не имел больше никаких мыслей, кроме мысли о битве. Быстрым взглядом оценил он их положение. Стигийцы заперли их между двух длинных фасадов. Примерно тридцать противников стояло перед ним, у многих были арбалеты, другие имели щиты и мечи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
— Забери, наконец, свою проклятую штуку! — рявкнул Конан и вновь предпринял тщетную попытку отдать игрушку.
Внезапно он заметил, что Джихан и Дарис больше не стоят рядом. Он обернулся. Владелец настоящего, хоть и немного шелудивого верблюда задержал девушку и принялся настаивать на том, чтобы она прокатилась.
— Я покажу вам все достопримечательности городу — сулил он. Он заставил животное опуститься на колени и поднял Дарис в седло. — Это совсем просто и доставляет массу удовольствия. Вам нужно будет только оплатить мне стоимость поездки.
Джихан пытался уйти от парня, который совал ему неаппетитные конфеты на подносе.
— А, — сказал наконец стигиец, как будто его внезапно осенило. — Я знаю, вы хотите нуми. — Из своего просторного рукава он извлек маленький пакетик. — Самый лучший из возможных нуми. Вдохните лишь дым от него, и самые роскошные в мире сны — ваши. Ощущения бесподобные. Всего за два серебряных стелора.
Джихан побледнел.
— Три лунара, — ныл Конанов торговец.
Варвар был уже близок к тому, чтобы разбить игрушку, швырнув ее на мостовую, когда ему стало ясно, к чему это может привести. Уже сейчас останавливались любопытные прохожие, и конный стражник придержал своего коня.
Дарис была уже каким-то образом усажена на верблюда. Он покачивался. Хозяин животного взял повода и пощелкал языком.
— За три лунара трех верблюдов и две цепочки, — слышал Конан.
Торговец конфетами и наркотиками сиял.
— Вам непременно понравится моя маленькая сестра. Молоденькая, хорошенькая и очень, очень ловкая. Возьмите нуми, вы будете хорошо себя чувствовать, вы будете любить — это ли не счастье? Идемте!
Он схватил шемита за плащ. Джихан тяжело дышал. Его кулаки сжались.
— Стой! — рявкнул Конан. — Нам нужно дальше. Нет времени. Да, я беру игрушку за три лунара. Дарис! Джихан, во имя всего святого, дай ему деньги и идем.
— Вы купили трех верблюдов и две цепочки, — сказал торговец Конану. — Еще одна цепочка всего лишь за один лунар принесет вам счастье.
Конан открыл кожаный мешочек и вытащил монеты. На летучем корабле они нашли достаточно стигийских денег. Дарис спешилась и заплатила столько, сколько владелец верблюда рассчитывал выручить за целый день езды. Руки Джихана тряслись, когда он откупался. Даже стигиец замолчал под мрачным взглядом своего клиента и поспешно поклонился, отступая.
Но теперь на них накинулись другие.
— Поглядите, что я вам предложу!
— Имейте сострадание к бедному калеке!
— Я слыхала о таком, — выдохнула Дарис, — но никогда не считала, что это возможно.
— Нечто подобное я уже встречал, — сказал Конан, — но еще ни разу в таком количестве.
— Мы неправильно себя ведем, — проворчал Джихан — Нам нужно было целеустремленно прошагать милю, сделать мрачное лицо и угрожающе сжать кулаки, не глядя ни налево, ни направо.
Конан положил руку на плечо шемита:
— Ты говоришь так решительно! Неужели воскресло твое сердце?
Торговцы и попрошайки отступились и растворились в толпе. Конану очень хотелось бы знать, что ему делать со всем тем хламом, который ему навязали. Если он подарит это голым ребятишкам, прыгающим вокруг и играющим в прятки, он просто вызовет новые нападения. На улице горшечников ему удалось втихаря сунуть весь хлам в большой кувшин.
Вскоре после этого они пришли в совершенно другую часть города. Здесь, в центре Луксура, королевская семья велела построить роскошные здания. Королевский дворец, храм Сэта, казармы и плац королевской лейб-гвардии, архивы и служебные помещения советников монарха окружали широкую площадь. На прилегающих улицах стоял ряд больших господских домов, там располагались посольства и консульства разных стран. К ним вела улица Королей, к которой теперь Конан и его спутники приближались с северного направления. Она была очень широкой, искусно вымощенной и с обеих сторон ее украшали статуи стигийских монархов былых времен. Надписи на постаментах рассказывали о том, кого именно представляли эти величественные статуи. Дома на этой улице были построены из гранита, а не из высушенных на солнце глиняных кирпичей, как большинство других домов города. Движение было здесь менее оживленное и более изысканное: господин и госпожа в носилках, несколько мальчиков знатного рода, которые направлялись в школу в сопровождении гувернера, писатель с пером в руке, то и дело попадались жрецы, государственные служащие, богатые купцы, офицеры, лакей в ливрее, закутанная в покрывало замужняя дама, разносчик, который принес заказанные товары. Почти все они удостаивали трех чужаков в простой одежде косого взгляда, но никто их не останавливал. Фалко советовал им:
Сердце Конана забилось сильнее. Они почти достигли цели.
Роскошная улица заканчивалась, пересекаемая второй улицей, которая была далеко не столь впечатляющей, но чистой, спокойной и тоже замощенной. Здесь располагались городские дома знати и богачей. В висячих садах на крышах пестрели цветы. Между ними имелись дорожки. Позади Конан видел высокие роскошные здания на площади перед королевским дворцом. На этой улице почти не было прохожих. Тишина висела над ней и была такой же угнетающей, как и дневная жара. Дома бросали на мостовую голубые тени.
Конан свернул направо. За два дома он уже видел золотого льва, ослепительного в полуденном солнце. Это и было офирское посольство. Он ускорил шаги.
Стигиец, который неторопливо прогуливался, внезапно резко остановился и воззрился на них. Вдруг он схватился за свисток, висящий на шее, и дунул. Раздалась пронзительная трель.
С обеих сторон льва распахнулись двери. Оттуда хлынули вооруженные люди.
— Стоять! — загремел голос. — Конан и его спутники, стойте — или заплатите жизнью!
— Митра, спаси нас! — выдохнула Дарис. — Нас предали! Колдовство Рахибы и Тот-Аписа!
Джихан вытащил из-под кафтана короткий меч.
— Иштар, — взмолился он на своем родном языке. — Дай мне умереть с отвагой и забери меня к себе. Освободи меня от боли, чтобы я мог верно служить тебе.
Конан поднял боевой топор — оружие, которое он выбрал для себя на корабле. Топор был из Тайи, у него была прямая рукоятка, и его остро заточенный клинок имел длинное острие. Несмотря на свою тяжесть, топор был очень удобен. Конана душила мысль о том, что их игра проиграна, что он никогда не сможет заключить Бэлит в свои объятия и что храбрая Дарис должна будет умереть рядом с ним, в крайнем случае, если ей будет угрожать плен, то от его руки. Но он был уже снова воин и не имел больше никаких мыслей, кроме мысли о битве. Быстрым взглядом оценил он их положение. Стигийцы заперли их между двух длинных фасадов. Примерно тридцать противников стояло перед ним, у многих были арбалеты, другие имели щиты и мечи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62