Егор отдышался, отлежался и осмотрел раны. Они были неглубокими,
но все равно внушали опасение. Ни лекарств, ни бинтов, а любой пустяк в
тайге, на безлюдье, мог обернуться смертью.
Егор промыл раны водой, поискал подорожник, но он не рос в тайге,
некому было занести сюда его семена, не было здесь человека. Достал
разбухший коробок, вынул из него голые палочки, равнодушно повертел в
руках и выбросил.
- Вот такие дела, Егор, - сказал сам себе. - Огнем тебя жгли, водой
топили, льдом морозили, зверями и рыбами травили, а ты еще жив. Живи и
дальше.
И пошел через болото. Остановился на сухом месте и увидел, что здесь
начинается узкая тропинка. Он встал на колени, прополз по ней и увидел то,
что очень хотел увидеть - человеческий след. Узкий, неглубоко вдавленный в
сырую почву, один-единственный след.
- Эй! - закричал он, распрямившись. - Эй, кто живой, отзовись!
Отозвались сойки. Раскричались, разгалделись над головой, и из-за
этого крика Егор не услышал, как кто-то подошел с той стороны зарослей
жимолости. Он ощутил на себе взгляд, повернулся в ту сторону, но никого не
увидел.
- Выходи, - сказал он. - Что боишься? Если человек - не обижу.
- Топор-то брось, - певуче произнес девичий голос.
- Это ты, Мавка? - вздрогнул Егор. - Проваливай лучше отсюда.
В кустах засмеялись, тихо так, совсем не зло.
- Нет, - сказала девушка, - не Мавка я. Топор, говорю, брось.
- Ладно, - Егор бросил топор неподалеку от себя. - Нашла кого
бояться. На мне места живого не осталось. Деревня твоя близко? Может, и
поесть что найдется? Сильно я голоден.
Из кустов жимолости вышла девушка. Даже не девушка, а почти девчонка,
худенькая, смазливая, щеки в малине испачканы, сарафан красный, платочек
белый.
- Ишь ты, - расслабился Егор, - откуда такая взялась? Я уж думал, что
никогда людей не увижу.
Он опустился на землю, сел, сидел так и смотрел на девочку, любовался
и даже пытался улыбнуться распухшими губами.
- Ну, что смотришь? Страшный я, да? Не бойся, я не леший. Егор я, в
тайге заблудился, а тут еще нечисть привязалась. Сам удивляюсь, как жив
остался. Ты посиди маленько, дай отдохнуть, а потом пойдем, хорошо?
Девчонка не отвечала, стояла у кустов, улыбалась тихонько, и по лицу
ее было видно, что она совсем не боится его. Наверное, взрослые рядом,
подумал он, и от души совсем отлегло. Напряжение этих дней, когда ежечасно
приходилось бороться за жизнь и сознание того, что шансов выжить не так уж
и много, спало, и остались пустота и усталость неимоверная. Он смотрел на
девочку и, отделенный в эти дни от людей, с радостью ощутил свою
причастность к человеческому роду, сильному, красивому, великодушному.
- Принеси поесть, - попросил он, - и позови взрослых. Вся сила из
меня ушла, до того размяк.
Девочка не отвечала. Она стояла и улыбалась, вытягивая губы
трубочкой, словно хотела свистнуть. Потом наклонилась и подняла из-под ног
лукошко с малиной. Протянула Егору.
Егор брал малину горстью, задерживал у рта, вдыхал запах и, стараясь
не спешить, глотал, не жуя.
И тут он подумал, что для малины еще не пришел сезон. Он шел по тайге
и встречал кусты ее с еще зелеными, вяжущими ягодами. А это была спелая,
сочная, пахучая, только что сорванная. Он не сказал об этом девочке и
легко примирился с нелепостью.
- А хлеб у тебя есть? - сказал он, протягивая пустое лукошко.
Девочка опять наклонилась и достала из травы ломоть хлеба. Егор
удивился, но хлеб съел, не оставив ни крошки.
- Что еще достанешь из травы? - спросил он.
Девочка пожала плечами, улыбнулась.
"Недетская у нее улыбка, - подумал Егор, - тайга быстро взрослыми
делает".
- А что ты хочешь? - спросила.
- Поспать, - честно сказал Егор. - Я страшно устал. А ты приведи сюда
взрослых, и, может, найдется что-нибудь из одежды? Видишь, я почти голый.
Девочка кивнула головой и скрылась в кустах. Ни шума шагов, ни
шелеста платья, ни потрескиванья сучьев под ногами.
- Эй! - крикнул Егор. - Ты не пропадай, ты приходи! Я ждать буду!
У него хватило силы только на то, чтобы поднять топор и положить его
под голову. Не обращая внимания на комариное гуденье, он заснул, как в
омут провалился.

4
Егор жил внутри дерева. Не в дупле, не обособленно от дерева, а
именно внутри его древесины, и тело свое отграничивал корой и листьями.
Через него шли земные соки, внутри него медленно нарастало годовое
колечко, и это он, Егор, поскрипывал всем своим телом под порывами ветра.
Его совсем не удивляло это новое состояние, он считал его естественным и
даже удобным. Он рос на большой поляне, и корни его уходили глубоко в
землю, сплетаясь с чужими корнями.
И сумерки были, и ветер обретал язык в листьях, и роса пала на землю.
И увидел Егор, как из глубины темного леса вспучиваются, поднимаются
смутные пузыри, наполненные земными испарениями, как раздуваются они,
лопаются с треском и оттуда выпрыгивают существа на тонких мохнатых ногах
и рассаживаются на поляне, гомоня и горланя. И голоса их были
ненастоящими, как будто сделанными из чего-то.
- Тишина! Тишина! - прокричал рассыпчатый, ржавый голос. - Мы
начинаем!
И наступила тишина.
- Основной темой сегодняшней сходки, - начал мягкий и мшистый голос,
- является вопрос о сущности так называемого человека. Что есть человек?
Каково его место в природе? Вреден или полезен человек? Нужно ли и
возможно ли бороться с человеком? Вот основные тезисы. Кто начнет?
- Я! - сказал ржавый голос. - Как всем известно, человек есть
существо замкнутое, не способное к метаморфозам, ограниченное во времени и
в пространстве. В отличие от нас человек обособил себя и противопоставил
природе. Тысячи лет идет борьба человека и природы, но в последнее время
человек развил такие темпы наступления, что само существование живой
природы, а значит и нас самих, стоит под угрозой полного истребления.
Человек считает себя существом, наделенным живой душой, но дело в том, что
его душа принадлежит только ему и ничему больше. Именно это в корне разнит
нас и его. Самым большим заблуждением человека является то, что на всей
земле он только себя считает одушевленным и на основании этого не щадит
природу, перекраивает на свой лад, использует ее только в своих интересах.
Исходя из сказанного, предлагаю объявить человека вредным существом.
Загомонили, запищали, заверещали, затопали ногами, защелкали зубами.
- Вредный! Конечно, вредный! Он нас со света сживает! Он нас под
корень рубит!
- Душа! - громко произнес жестяной голос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14