— Разрешите? — спросил он неуверенно и, не дожидаясь ответа, зашел в комнату. Со скромным видом остановился в дверях. — Позвольте вам предложить продолжить наше общение у меня в кабинете. Уверяю вас, там гораздо комфортнее.
— Как вы относитесь к перемене места, Лев Иванович? — немного передразнивая толстяка, обратился Крячко к Гурову.
— Я отношусь положительно, — в тон полковнику ответил тот.
Оба сыщика покинули каморку сторожа и в сопровождении Михайлова двинулись по коридорам театра.
— Прошу! — нараспев произнес замдиректора и широко распахнул дверь перед гостями, пропуская их вперед в свой кабинет.
Апартаменты Виктора Максимовича располагались на втором этаже в противоположном крыле здания относительно директорского кабинета. Рядом была комната режуправления, где на своих рабочих местах пили чай с бутербродами и бурно обсуждали трагические события прошлой ночи заведующая труппой, заведующая литературной частью и два помощника режиссера. Дверь в кабинет была открыта, и, когда замдиректора в сопровождении двух сыщиков проходил мимо, разговоры моментально утихли.
На второй этаж Виктор Максимович повел Гурова и Крячко нормальной дорогой через обычную лестницу, а не коротким путем, каким вел Михалыч. Попутно он провел целую экскурсию, подробно рассказывая, где какие цеха находятся и чем в них занимаются. Какие гримерные принадлежат ведущим актерам, что они играют, на сколько талантливо это им удается и что они за люди в обычной жизни. За время пути в свой кабинет замдиректора не умолкал ни на секунду, вел себя очень раскованно и задал сыщикам лишь один вопрос об их именах и званиях. Со стороны это напоминало встречу старых знакомых после многолетней разлуки. Один хвастался своими достижениями за эти годы, а двое других молча слушали и про себя ненавидели заносчивого рассказчика. Вел себя Виктор Максимович очень манерно — жесты его были жеманны, а говорил он слащаво.
— Позвольте предложить вам кофеечек, — с тошнотворной вежливостью обратился он к сыщикам, когда те сели в красные кожаные кресла у маленького журнального столика, с другой стороны которого располагался диван, тоже обтянутый такой же красной кожей.
И Гуров и Крячко машинально отметили про себя, что в кабинете директора был точно такой же набор мебели, только черного цвета. Вообще, кабинеты Юрия Юрьевича и его первого зама были очень похожи. Рабочие столы и того и другого были массивны, лампы, стоящие на них, и компьютеры с плоскими мониторами были просто одинаковыми. Тяжелые занавески на окнах, книжные полки, шерстяной ковер с высоким ворсом на полу — все словно повторяло друг друга, как отражение в зеркале. Только в кабинете директора преобладал черный цвет, а у Виктора Максимовича красный.
— Людочка у меня готовит чудный кофе. К сожалению, это единственное достоинство моей секретарши. — Михайлов неприятно рассмеялся, параллельно издавая какое-то присвистывание.
— Нет, кофе не надо, — отказался Гуров.
Его не просто раздражала манера Михайлова вести себя, но он чувствовал, что начинает злиться. И даже испытывает желание врезать толстяку по морде.
— Ну а коньячок не предлагаю. Я же понимаю, вы на службе, вам не положено, — замдиректора снова засвистел. Казалось, он уже и забыл, по какому поводу пригласил гостей и кто они такие. — Хотя жаль! Коньяк французский, божественный!
— Наливай! — Крячко больше не мог терпеть его глупые шутки. — Выпей и признавайся.
— Как признавайся?! В чем, собственно, я должен признаться? — У испуганного замдиректора на лбу снова появились капельки пота. — Это уже слишком! Я буду жаловаться!
— Где вы находились вчера с восьми вечера до сегодняшнего утра? — Гуров был спокоен и не обращал внимания на вопли толстяка.
— Я не намерен вести беседу в таком тоне! — обратился к нему Михайлов. — Прикажите вашему товарищу вести себя достойно!
Виктор Максимович нервно расхаживал по комнате и вытирал лицо носовым платком, который уже приобрел серый цвет.
— Сядь! — рявкнул Крячко. — Сегодня в шесть утра сторож обнаружил твоего директора у себя в кабинете убитым. Он лежал на полу совершенно голый. А теперь подумай, что с ним делали, прежде чем прикончить! Мое мнение, что это маньяк и что директор лишь первая жертва. Извращенца привлекают люди искусства, занимающие руководящие должности.
Крячко был настолько убедителен, что, если бы Гуров не знал, что он выдумывает, допустил бы возможность подобной версии.
— Боже, боже! Какое варварство! Как это возможно? — Толстяк был ошеломлен такой информацией.
Он сел на диван и тоном просителя начал:
— Я готов ответить на любые вопросы. Я расскажу все, что мне известно. Только я хотел бы, чтобы вы гарантировали мне безопасность. Вы же понимаете, я человек известный и после того, что случилось, моя жизнь под угрозой.
— Я рад, что наконец-то вы это поняли.
Стас еще больше усилил волнение толстяка.
— Вчера в девять утра я уже был в театре. Нужно было закончить смету. Мы запускаем новую постановку. Планы грандиозные. Островский, классика. У меня мозг закипал, но к четырем дня я все закончил и понес смету на согласование к Юрию Юрьевичу. Его все устроило. Мы отметили это, выпив по рюмочке коньяка. В начале седьмого к нему пришел бывший однокурсник по театральному институту, а на сегодняшний день известный преуспевающий бизнесмен. Я не знаю его фамилии. Видел его впервые. Замечательный рассказчик… Вообще очень милый человек. Несмотря на невзрачность, после короткого общения я даже назвал бы его очень привлекательным мужчиной…
Михайлов понял, что чересчур увлекся. Он провел ладонью по волосам. На указательном пальце левой руки блеснул золотой перстень с опалом.
— Я недолго побыл с ними. Мне нужно было идти. Я обещал своему другу… — Он снова осекся, а затем, очень по-женски смущаясь, улыбнулся и продолжил: — Нет, не поймите меня неправильно. Просто у моего старого товарища вчера был день рождения. У него в квартире идет капитальный ремонт, ну я и оказал ему услугу… В общем, на время ремонта предложил переехать пожить ко мне. Вы же понимаете! У него день рождения, он в моем доме, а меня нет! — неумело придумывал на ходу замдиректора историю. — Я уехал, а Юра… Извините, Юрий Юрьевич с этим товарищем остались допивать коньяк. К восьми вечера я попал домой и пробыл там, никуда не отлучаясь, до того момента, когда мне сегодня позвонили по телефону и сообщили о смерти Юры. Что я не лгу, может подтвердить Илюша… То есть Илья — друг, который переехал ко мне на время ремонта…
Михайлов был явно собой недоволен. Он понимал, что проговорился. Меньше всего ему хотелось, чтобы сыщики догадались о его сексуальных предпочтениях, хотя его ориентация была понятна с первого взгляда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54