Он стоял, скалясь и потирая руку. Автомат, как только пленника связали, он забросил за спину.
«Отдышавшись», Егор выпрямился.
Тимур вплотную приблизил к нему свою испещренную оспинами физиономию. Хотел что-то сказать. И этим совершил ошибку. Астафьев не прощал подлости. Поэтому, как только чечен открыл рот, Егор сильным ударом головы отбросил Тимура с разбитой мордой к расщелине, откуда тот недавно подавал команды. Сам же Астафьев как ни в чем не бывало осматривал окружающие его вершины гор.
— Ты… ты! — захрипел чеченец, стирая кровь с разбитых губ и носа. — Да я тебя сейчас на куски, тварь, порежу!
— У Хозяина сначала разрешение спроси, мудак!
Напоминание о Хозяине охладило пыл Тимура, но он все же злобно, как змея, прошипел:
— Когда с тебя, с живого, будут сдирать кожу, я спрошу разрешения у Хозяина. Чтобы он мне доверил сделать это, и сдыхать ты будешь долго, гяур проклятый!
— Сам доживи еще до казни, чухан немытый!
— А ты борзый, пидор! Надолго ли?
— Надолго!
— Сейчас посмотрим!
Тимур поднял увесистый камень, с явным намерением применить его против Астафьева.
Но в это время из-за поворота вышла группа вооруженных боевиков. Два, три… шесть. Шесть человек! Впереди немолодой, с аккуратной седой бородкой чечен.
Тимур бросил камень.
Свита подошла к Егору. Бесцеремонно осмотрела его, затем бородатый спросил:
— А что это ты, Тимур, с разбитым лицом? Наемник оказал сопротивление при задержании?
— Было немного, Беслан!
— Ретивый, значит?
— Ретивый и борзый! За ним глаз да глаз нужен!
— Это ты своего Али учить будешь!
— Извини, Беслан!
Бородатый подошел к Егору:
— Пришел, значит?
— Пришел!
— А зачем пришел? Кто тебя звал сюда?
Астафьев отвернулся.
— Молчишь? Герой, да? Ничего, будешь говорить, много будешь говорить!
Он отошел от пленника, отдал приказ подчиненным, те скрылись за изгибом.
— Русский, — неожиданно вновь спросил бородатый Беслан, — сколько с тобой пришло людей?
— Все федеральные силы!
— Ну-ну. Ты, наверное, глуп и упрям, как осел? Не понимаешь, где находишься? И не знаешь, что, когда тебя спрашивают, надо отвечать?
— Ты спросил, я ответил! Что еще надо?
— Я спросил, сколько людей пришло с тобой? Ты ответил глупостью. Я повторяю свой вопрос, Егор Астафьев, бывший подполковник войскового спецназа!
— Вот даже как? Ты, оказывается, все обо мне знаешь?
— А как ты думал?
— Значит, меня сдали? Как и женщину в свое время?
Беслан засмеялся.
— Думай что хочешь, но о тебе мы действительно все знаем.
— Тогда получается, что осел не я, а ты, раз спрашиваешь о том, что знаешь.
— Да, прав Тимур, борзеешь ты не в меру! Но ведешь себя, как мужчина, и это мне нравится. Посмотрю, останешься ли ты мужчиной до конца?
В это время по ущелью подошли еще трое.
Солидная банда у этого Хозяина, если в короткие сроки он смог перебросить сюда целый отряд. При этом наверняка не снимая посты с главных направлений.
— А вот и Палач! Знакомься с ним, русский! С этого момента он повелитель твоего тела. Да и души тоже.
Чеченец, которого Беслан назвал Палачом, носил свое погоняло, видимо, не зря!
Черные, безжалостные, полные ненависти глаза, ничего хорошего ему, Астафьеву, в дальнейшем не обещали. Палач что-то коротко бросил Беслану, лишь мимоходом взглянув на Егора. Затем Астафьеву:
— Иди за мной!
Повернулся и медленно, так, чтобы успевал пленник, в одиночестве пошел в глубь ущелья.
Следом за Егором двинулись и два его сопровождающих, вооруженные современными автоматами «вал».
Галкин передал по цепи:
— Егора взяли, повели в глубь ущелья. Пост оставлен, усилен. Через двадцать минут начинаем выдвижение, как поняли?
— Поняли, командир, — поочередно ответили Краснов и Буш.
До Алтан-Юрта шли почти два часа.
Движение задерживал стреноженный, как конь, Астафьев. Но Палач не торопил. Если Егор требовал остановки, тот не противился, а одним словом объявлял короткий привал. Иногда этот молчаливый чеченец отходил в сторону, чтобы его не было слышно, о чем-то говорил по рации, скорее всего, с Хозяином.
Параллельно по хребту, практически ползком, между камней продвигалась колонна прикрытия полковника Галкина. Пока им удавалось и на противника не напороться, и держать группу конвоя Астафьева в зоне контроля.
Аул, как и рассказывал в свое время Буш, открылся неожиданно, когда Егор и Палач с охранением прошли через узкий проход по реке и вышли на широкое плато. На нем, слева, прижавшись к скалам, словно слившись с ними, тянулась череда развалин и нескольких более-менее пригодных для временного обитания домов с окнами, напоминающими больше бойницы.
Вероятно, бандиты облюбовали это глухое место для разовой акции, так как никакой реконструкции не предприняли. Алтан-Юрт выглядел таким, как его описал Буш, побывавший здесь более полугода назад.
Видна была и одна из двух троп, утопающая в неглубоком овраге и уходящая вниз. То есть все, как обозначил на схеме старший лейтенант Турчин.
Егора Астафьева провели в крайний уцелевший дом. Там через широкое круглое отверстие по переносной длинной лестнице спустили в мрачный подвал, где на каменный пол были брошены большая охапка сена и несколько одеял.
Массивная дверь, через которую его ввели, где-то там, наверху, закрылась, и Егор остался в сплошной темноте. Астафьев привалился к копне, закрыл глаза. Надо дать им привыкнуть к мгле, потом осмотреться. Хорошо еще, что перед спуском его освободили от пут, а то и руки и ноги начали было затекать.
Первый расположенный по хребту пост боевиков полковник Галкин заметил где-то метров за триста до левого от аула спуска. Обнаружил благодаря все тому же пристрастию бандитов к травке, беспечности или профессиональной неподготовленности. Вместо того чтобы рассредоточиться среди камней, разбившись на разовые дозоры, которые могли бы контролировать намного больший сектор наблюдения, «чехи», четко обозначив себя на небольшой возвышенности, обложились камнем, сгруппировавшись в отдельную огневую точку. Ствол их пулемета был виден издали и без бинокля, и направлен он был в сторону «зеленки». Вокруг поста широко стелился ароматный запах конопли.
Галкин передал по связи:
— Всем стой! Вижу пост противника. Представляет собой укрепленный пункт человек на трех-четырех. Из вооружения виден пулемет. Если к наступлению ночи их отсюда не снимут, утром, до рассвета, будем обходить или снимать сами, как подскажет обстановка. А пока дистанцию сократить, чтобы ты, Леша, имел возможность видеть бандюков. Первым отдыхаю я, за мной Краснов, последним Буш. Отдых по три часа. Алексей, принимай пост. Включай дистанционку, слушай пост и аул. Время сейчас 18.30. Начало наших действий в 4.30, если, конечно, обстановка не изменится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89