- Ирина меня предупредила. Называйте меня просто Симой, в нашем Клубе мы зовем друг друга просто по имени. А вас Ирина считает уже членом нашего Клуба.
- Спасибо за доверие. Сима, не могли бы мы с вами встретиться для конфиденциального разговора?
- В данный момент я на приеме в нотариальной конторе. Это рядом с метро "Тургеневская". Вернусь домой в начале десятого. Где вам удобнее встретиться?
- Лучше у вас на работе.
- Тогда приезжайте в нотариальную контору. - Сима назвала адрес. Третий этаж, пятнадцатый кабинет.
- Буду через час.
Алла поднялась по крутой лестнице на третий этаж. Несколько посетителей ожидали приема, расположившись на банкетке перед кабинетом, но публика тут была солидная, и никто не стал выговаривать Алле: "Гражданка! Вы почему без очереди!", - когда та заглянула в кабинет. Там стояли четыре стола, за всеми сидели женщины-нотариусы, перед каждой - посетители. Увидев её, сидевшая возле окна симпатичная женщина лет пятидесяти приветливо кивнула:
- Одну минуту, Алла. Я уже заканчиваю и выйду к вам.
Через несколько минут дверь отворилась, вышла посетительница, а следом за ней Серафима.
- Рада с вами познакомиться, - улыбнулась она, когда они отошли в боковой коридорчик, где никого, кроме них, не было. - Немало хорошего слышала о вас.
- Взаимно, - с улыбкой ответила верная боевая подруга. - "Самаритянки" прониклись к вам самыми теплыми чувствами.
- Спасибо за все, что вы сделали для Валиной сестры и дочери.
- Мы делаем общее дело, Сима.
- Да, Ирина мне рассказала о девизе вашей команды. Пусть звучит немного по-детски, но мне он импонирует.
- Сейчас я жажду крови небезызвестного вам паршивца по имени Яков Паршин.
- В буквальном смысле? - без тени осуждения спросила Серафима.
- Пока в переносном. А там будет видно. Сима, как вы смотрите на то, чтобы слегка преступить закон?
- Положительно, - улыбнулась та. - Я знаю, что это ради правого дела.
- Вот и отлично! - воодушевилась боевая подруга. - Впервые нарушаю закон под присмотром опытного служителя закона!
- Привет, мам, - услышала Серафима голос дочери. - Когда ты сегодня будешь дома?
- Часов в девять, а что?
- А не могла бы ты сорваться пораньше? Если я приеду к тебе в девять, то домой попаду только к одиннадцати.
- А что случилось, дочуля? - встревожилась Сима.
- Мне нужно с тобой поговорить.
У Серафимы внезапно заколотилось сердце, кровь бросилась в лицо, рука, держащая телефонную трубку, стала липкой.
"Этот проклятый климакс меня доконает..." - подумала она, часто дыша.
Уже пятый год мучается, и конца этому не видно. Мало того, что стала раздражительной по пустякам, быстро устает, плохо засыпает, а просыпается с тяжелой головой, так ещё и эти приливы, когда внезапно обдает жаром, спина, подмышки, затылок и ладони становятся влажными, сердце колотится, в голове стучит, и что самое неприятное - краснеет лицо. Потливость и прочие неприятные симптомы ещё как-то можно скрыть от других людей, но когда твое лицо приобретает цвет вареной свеклы...
Но сейчас дело, похоже, было не в приливах. Почему-то она ощутила внезапную тревогу, и потому так сильно колотится сердце, вспотели ладони и участилось дыхание.
Незаметно оглядев коллег - не видят ли те, что она стала пунцовой, Сима сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, пытаясь выровнять дыхание и справиться с волнением.
- Мам, почему ты молчишь? - бился в трубке голос дочери.
Откашлявшись, Серафима произнесла относительно ровным тоном:
- Может быть, скажешь хотя бы в двух словах?.. - Ей не хотелось развивать тему в присутствии коллег.
- Давай при встрече. Постарайся прийти пораньше, ладно?
- Хорошо. Сегодня народу не очень много, и я могу уйти пораньше. Ты звонишь из дома?
- Да.
- Значит, будешь у меня через час. К этому времени я приеду.
- До встречи, мам.
- Может быть, мне к тебе приехать? - спохватилась Серафима.
- Нет, мам, лучше на твоей территории.
"На твоей территории... - мысленно повторила Сима, машинально держа в руках трубку, из которой раздавались короткие гудки. - Дом, в котором дочка выросла, - она теперь называет "твоя территория"... Дети вырастают, а матери сиротеют..."
- Толян, поздно вечером, часов в одиннадцать-двенадцать, мы поедем за город, в новорусский поселок "Зарядье", это по Ярославскому шоссе, немного не доезжая Софрино. А сейчас заскочим ко мне, повидаемся с сэром Персивалем, перекусим, потом провернем ещё кое-какие дела. Раз Олег сегодня дежурит, нужно использовать это время по максимуму, а то завтра утром он придет и уже не выпустит меня из дома. Тормозни по дороге, нужно купить пару-тройку двадцатилитровых канистр.
- Жлобскую дачку спалим? - обрадовался верный оруженосец.
- Нет, в канистры зальешь воду, а не бензин.
Туповатый Толик ничего не понял, но он привык повиноваться без лишних расспросов. Притормозив возле уличной стойки с автомобильными принадлежностями, верный оруженосец купил три канистры и забросил их в багажник.
Дочь выглядела оживленной, но от матери не укрылся некоторый наигрыш. Решив не терзаться раньше времени, Серафима дождалась, пока та снимет пальто и сапоги, подала ей домашние тапочки, и они вместе прошли в гостиную.
- Ты ужинала?
- Нет, мамуль, я теперь не ужинаю. Не мешает сбросить несколько лишних килограммов.
Оглядев её фигуру, Сима неодобрительно покачала головой:
- Доченька, у тебя нет лишнего веса. Не нужно издеваться над собой и рисковать здоровьем.
- Мам, я хочу вернуться в свой сорок четвертый размер.
- Но у тебя больные почки, - возразила Сима. - Любая диета - это, в основном, белок, а значит, нагрузка на почки.
- А я ем пшеничные отруби и малокалорийные сухари, - оповестила её дочь. - От них моим почкам никакого вреда.
- Ну, как знаешь... - По прошлому опыту она знала, как та упряма. Если уж что решила - отговорить её невозможно. И все же Серафима сделала последнюю попытку: - Решение похудеть связано с изменениями в твоей личной жизни?
- В определенной мере, да. Именно об этом я и хотела с тобой поговорить.
Она сделала паузу и потянулась за лежащими на журнальном столике сигаретами.
"Видимо, что-то серьезное, раз ей трудно приступить к разговору", подумала Сима, но решила её не торопить.
- Мам, как ты отнесешься к тому, что я буду работать в папиной фирме?
Сима замерла, внезапно ощутив жар и прилив крови к лицу.
- Что с тобой, мам, тебе плохо? - встревожилась дочь. - Опять сердце?
- Нет, не сердце. Приливы... - тяжело дыша, ответила Серафима.
- Дать тебе какое-нибудь лекарство? Что ты принимаешь?
- Ничего при этом не помогает. Принеси хотя бы воды и таблетку обзидана, а то у меня сильное сердцебиение. И накапай тридцать капель валокордина.
Когда дочка убежала на кухню, Сима перевела дух. Прилив - приливом, но дело было не в этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
- Спасибо за доверие. Сима, не могли бы мы с вами встретиться для конфиденциального разговора?
- В данный момент я на приеме в нотариальной конторе. Это рядом с метро "Тургеневская". Вернусь домой в начале десятого. Где вам удобнее встретиться?
- Лучше у вас на работе.
- Тогда приезжайте в нотариальную контору. - Сима назвала адрес. Третий этаж, пятнадцатый кабинет.
- Буду через час.
Алла поднялась по крутой лестнице на третий этаж. Несколько посетителей ожидали приема, расположившись на банкетке перед кабинетом, но публика тут была солидная, и никто не стал выговаривать Алле: "Гражданка! Вы почему без очереди!", - когда та заглянула в кабинет. Там стояли четыре стола, за всеми сидели женщины-нотариусы, перед каждой - посетители. Увидев её, сидевшая возле окна симпатичная женщина лет пятидесяти приветливо кивнула:
- Одну минуту, Алла. Я уже заканчиваю и выйду к вам.
Через несколько минут дверь отворилась, вышла посетительница, а следом за ней Серафима.
- Рада с вами познакомиться, - улыбнулась она, когда они отошли в боковой коридорчик, где никого, кроме них, не было. - Немало хорошего слышала о вас.
- Взаимно, - с улыбкой ответила верная боевая подруга. - "Самаритянки" прониклись к вам самыми теплыми чувствами.
- Спасибо за все, что вы сделали для Валиной сестры и дочери.
- Мы делаем общее дело, Сима.
- Да, Ирина мне рассказала о девизе вашей команды. Пусть звучит немного по-детски, но мне он импонирует.
- Сейчас я жажду крови небезызвестного вам паршивца по имени Яков Паршин.
- В буквальном смысле? - без тени осуждения спросила Серафима.
- Пока в переносном. А там будет видно. Сима, как вы смотрите на то, чтобы слегка преступить закон?
- Положительно, - улыбнулась та. - Я знаю, что это ради правого дела.
- Вот и отлично! - воодушевилась боевая подруга. - Впервые нарушаю закон под присмотром опытного служителя закона!
- Привет, мам, - услышала Серафима голос дочери. - Когда ты сегодня будешь дома?
- Часов в девять, а что?
- А не могла бы ты сорваться пораньше? Если я приеду к тебе в девять, то домой попаду только к одиннадцати.
- А что случилось, дочуля? - встревожилась Сима.
- Мне нужно с тобой поговорить.
У Серафимы внезапно заколотилось сердце, кровь бросилась в лицо, рука, держащая телефонную трубку, стала липкой.
"Этот проклятый климакс меня доконает..." - подумала она, часто дыша.
Уже пятый год мучается, и конца этому не видно. Мало того, что стала раздражительной по пустякам, быстро устает, плохо засыпает, а просыпается с тяжелой головой, так ещё и эти приливы, когда внезапно обдает жаром, спина, подмышки, затылок и ладони становятся влажными, сердце колотится, в голове стучит, и что самое неприятное - краснеет лицо. Потливость и прочие неприятные симптомы ещё как-то можно скрыть от других людей, но когда твое лицо приобретает цвет вареной свеклы...
Но сейчас дело, похоже, было не в приливах. Почему-то она ощутила внезапную тревогу, и потому так сильно колотится сердце, вспотели ладони и участилось дыхание.
Незаметно оглядев коллег - не видят ли те, что она стала пунцовой, Сима сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, пытаясь выровнять дыхание и справиться с волнением.
- Мам, почему ты молчишь? - бился в трубке голос дочери.
Откашлявшись, Серафима произнесла относительно ровным тоном:
- Может быть, скажешь хотя бы в двух словах?.. - Ей не хотелось развивать тему в присутствии коллег.
- Давай при встрече. Постарайся прийти пораньше, ладно?
- Хорошо. Сегодня народу не очень много, и я могу уйти пораньше. Ты звонишь из дома?
- Да.
- Значит, будешь у меня через час. К этому времени я приеду.
- До встречи, мам.
- Может быть, мне к тебе приехать? - спохватилась Серафима.
- Нет, мам, лучше на твоей территории.
"На твоей территории... - мысленно повторила Сима, машинально держа в руках трубку, из которой раздавались короткие гудки. - Дом, в котором дочка выросла, - она теперь называет "твоя территория"... Дети вырастают, а матери сиротеют..."
- Толян, поздно вечером, часов в одиннадцать-двенадцать, мы поедем за город, в новорусский поселок "Зарядье", это по Ярославскому шоссе, немного не доезжая Софрино. А сейчас заскочим ко мне, повидаемся с сэром Персивалем, перекусим, потом провернем ещё кое-какие дела. Раз Олег сегодня дежурит, нужно использовать это время по максимуму, а то завтра утром он придет и уже не выпустит меня из дома. Тормозни по дороге, нужно купить пару-тройку двадцатилитровых канистр.
- Жлобскую дачку спалим? - обрадовался верный оруженосец.
- Нет, в канистры зальешь воду, а не бензин.
Туповатый Толик ничего не понял, но он привык повиноваться без лишних расспросов. Притормозив возле уличной стойки с автомобильными принадлежностями, верный оруженосец купил три канистры и забросил их в багажник.
Дочь выглядела оживленной, но от матери не укрылся некоторый наигрыш. Решив не терзаться раньше времени, Серафима дождалась, пока та снимет пальто и сапоги, подала ей домашние тапочки, и они вместе прошли в гостиную.
- Ты ужинала?
- Нет, мамуль, я теперь не ужинаю. Не мешает сбросить несколько лишних килограммов.
Оглядев её фигуру, Сима неодобрительно покачала головой:
- Доченька, у тебя нет лишнего веса. Не нужно издеваться над собой и рисковать здоровьем.
- Мам, я хочу вернуться в свой сорок четвертый размер.
- Но у тебя больные почки, - возразила Сима. - Любая диета - это, в основном, белок, а значит, нагрузка на почки.
- А я ем пшеничные отруби и малокалорийные сухари, - оповестила её дочь. - От них моим почкам никакого вреда.
- Ну, как знаешь... - По прошлому опыту она знала, как та упряма. Если уж что решила - отговорить её невозможно. И все же Серафима сделала последнюю попытку: - Решение похудеть связано с изменениями в твоей личной жизни?
- В определенной мере, да. Именно об этом я и хотела с тобой поговорить.
Она сделала паузу и потянулась за лежащими на журнальном столике сигаретами.
"Видимо, что-то серьезное, раз ей трудно приступить к разговору", подумала Сима, но решила её не торопить.
- Мам, как ты отнесешься к тому, что я буду работать в папиной фирме?
Сима замерла, внезапно ощутив жар и прилив крови к лицу.
- Что с тобой, мам, тебе плохо? - встревожилась дочь. - Опять сердце?
- Нет, не сердце. Приливы... - тяжело дыша, ответила Серафима.
- Дать тебе какое-нибудь лекарство? Что ты принимаешь?
- Ничего при этом не помогает. Принеси хотя бы воды и таблетку обзидана, а то у меня сильное сердцебиение. И накапай тридцать капель валокордина.
Когда дочка убежала на кухню, Сима перевела дух. Прилив - приливом, но дело было не в этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112