Стояла бы она поближе, он бы её достал и заткнул её наглый рот, предназначенный совсем для другого. Но эта сучонка, видимо, нарочно стоит так далеко.
- Не дергайся, паршивец Яшка, - предупредила Алла, - а то ненароком слетишь с кровати, и тогда твои сломанные конечности уже никогда не срастутся. Могу и я подсобить - сейчас переверну твою кровать, и получишь ты уже не закрытый, а открытый перелом плечевой кости с таким смещением отломков, что останешься одноруким. Можешь орать во всю глотку до следующего утра, хоть оборись до посинения. В отделении, кроме меня, никого из персонала нет, а врачи давно ушли по домам. Все больные лежат по палатам, а если спросят, кто это так истошно воет, я найду, что сказать. Так что помощи, говнюк, тебе ждать не от кого. Твой дурной нрав всем известен, и никто не удивится, когда утром твое скрюченное тело обнаружат на полу. И никакая медицина тебе уже не поможет.
Яша тяжело дышал, еле сдерживаясь от ярости. Ну, надо же - какая-то шавка, дешевая подстилка смеет так разговаривать с ним, Яковом Паршиным! И хотя та по-прежнему улыбалась, он не сомневался, что если сейчас что-то скажет поперек, она и в самом деле перевернет кровать. А у него сломана шейка бедра, что-то с копчиком, от чего ему даже лежать больно, а сломанная рука пока без гипса, лишь на этих чертовых спицах, и даже ползком до двери не добраться. Потом, конечно, он её из-под земли достанет...
- Ну что, въехал? - ласково поинтересовалась Алла. - Желаешь узнать, какие ещё сюрпризы тебя ждут?
Стиснув зубы, Яков молчал, сверля её ненавидящим взглядом.
- Что ж ты так без любви на меня смотришь, а? - улыбнулась она. - А ведь всего четверть часа назад ты в мою сторону неровно дышал. А теперь часто дышишь по другой причине... И почему-то мне уже не улыбаешься... Или теперь уже не нравлюсь?
Алла помолчала, разглядывая его с брезгливой гримасой. Потом посмотрела на ручные часики, удовлетворенно кивнула, ещё раз внимательно оглядела жертву и спросила:
- Ну, как, Яша, ощущаешь в голове туман, а во рту сухость? Язык уже не слушается?
Яков и в самом деле все это чувствовал, но до этой минуты не обращал внимания на свои ощущения, - уж очень он был зол, и решил, что язык стал деревянным от ярости. А теперь осознал, что голова кружится, лицо собеседницы расплывается, очертания всех предметов стали неотчетливыми, потолок то наплывает, то уплывает. И вдруг внезапно, как озарение, к нему пришла догадка.
- Что ты мне вколола, сука? - прохрипел он, еле ворочая непослушным языком.
- То, что надо, паршивец, - безмятежно улыбнулась Алла. - Так что я недаром говорила, что в этой жизни ты уже ничего не успеешь. Жить тебе осталось... - Она снова посмотрела на свои часики и оповестила его: - Всего десять-пятнадцать минут. Все это время я тут постою и с удовольствием посмотрю, как ты откинешься. Должна тебя предупредить - умрешь ты не сразу, а в страшных мучениях, чем доставишь мне неописуемое наслаждение. И знаешь, почему-то мне кажется, что никто не заплачет, когда ты подохнешь, гаденыш. Как раз наоборот, - все, кто имел несчастье тебя знать, очень обрадуются, что ты сдох. Должна признаться, и я в том числе.
- Зачем ты это сделала? - Его голос уже был еле слышен.
- Чтобы восстановить справедливость. Зло должно быть наказано - это мой принцип по жизни. Вот я и наказала тебя за все зло, которое ты причинил людям.
Она мило улыбнулась, с любопытством разглядывая его, как ребенок разглядывает нечто интересное, с чем встретился впервые. Насладившись его перекосившейся от страха физиономией, Алла весело сказала:
- Но в моих силах все переиграть. Видишь, на моем подносе лежат ещё два шприца? В одном из них противоядие. Если договоримся, я тебе его вколю. А если нет, - я позвоню с поста и вызову дежурного врача. Он придет как раз к тому моменту, когда твой пульс считать уже не понадобится. Никакого яда в твоем организме не найдут - этот препарат следов не оставляет. И поставят тебе патологоанатомический диагноз: Острая сердечно-сосудистая недостаточность. Учитывая, что ты ежедневно потребляешь по полкило коньяку, диагноз вполне правомочный. Ну, как, Яша? Решайся. - Алла снова взглянула на часы. - В твоем распоряжении всего семь минут. А дальше уже и противоядие не поможет.
- Коли, - прохрипел он.
- Значит, договорились? - уточнила она.
Яков уже не мог говорить и лишь кивнул.
Алла подошла к нему и даже не стала утруждаться тем, чтобы протереть ему бедро спиртом. Вколола со всей силой и бросила пустой шприц на поднос. Потом взяла его правую руку и стала с сосредоточенным видом считать его пульс, глядя на свои часики. Удовлетворенно кивнув, отпустила его руку, и она тяжело упала на кровать. Пощупав вялые мышцы его бицепса, Алла снова подняла здоровую руку пациента и снова отпустила, и проделала это несколько раз. Указательным и средним пальцем правой руки слегка оттянула вниз его нижние веки, внимательно глядя в его зрачки, потом медленно провела ладонью перед его лицом, вначале из стороны в сторону, потом то приближая, то удаляя ладонь и следя за реакцией зрачков. Опять удовлетворенно кивнула, засунула руки в карманы халата и стояла рядом с кроватью, чуть прищурившись, и внимательно разглядывала Якова, фиксируя мельчайшие изменения.
- Ну, как, Яша, посветлело в голове? - спросила она через некоторое время. - Но имей в виду, подонок, на моем подносе лежит ещё один наполненный шприц. - Приподняв салфетку, мстительница показала ему шприц. Если ты посмеешь нарушить условия нашего договора, то получишь ещё одну порцию яда, и тогда уже никакое противоядие тебе не поможет. Ну, как, будешь вести себя как пай-мальчик?
В голове у него ещё был туман, и её слова доходили до него как сквозь вату. Общий смысл он понимал, но в висках будто отбойные молотки стучали, сердце колотилось, а по затылку, по шее и спине стекали струйки пота. Во рту все ещё было сухо, язык шершавый, как терка.
- Итак, ты сейчас подпишешь документы, и после этого живи. Договорились?
Яша молча кивнул - язык все ещё не слушался.
- Вот и молодец, - похвалила его Алла. - Хоть и не сразу, но въехал. Но лучше поздно поумнеть, чем быть хладным трупом, не так ли?
"Может быть, намеченный план не удался? Или возникли непредвиденные осложнения?..", - подумала Серафима, закуривая новую сигарету и опять отдавшись своим воспоминаниям.
... Новые подруги из Клуба одиноких сердец помогли Серафиме устроиться в нотариальную контору, и у неё появился твердый и весьма неплохой заработок. Потом она устроилась в юридическую консультацию, чтобы обзавестись клиентурой.
Занявшись привычной работой, Сима сразу преобразилась. Даже подъем артериального давления её уже не смущал - она постоянно носила с собой портативный тонометр и лекарства и принимала гипотензивные средства, если давление повышалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
- Не дергайся, паршивец Яшка, - предупредила Алла, - а то ненароком слетишь с кровати, и тогда твои сломанные конечности уже никогда не срастутся. Могу и я подсобить - сейчас переверну твою кровать, и получишь ты уже не закрытый, а открытый перелом плечевой кости с таким смещением отломков, что останешься одноруким. Можешь орать во всю глотку до следующего утра, хоть оборись до посинения. В отделении, кроме меня, никого из персонала нет, а врачи давно ушли по домам. Все больные лежат по палатам, а если спросят, кто это так истошно воет, я найду, что сказать. Так что помощи, говнюк, тебе ждать не от кого. Твой дурной нрав всем известен, и никто не удивится, когда утром твое скрюченное тело обнаружат на полу. И никакая медицина тебе уже не поможет.
Яша тяжело дышал, еле сдерживаясь от ярости. Ну, надо же - какая-то шавка, дешевая подстилка смеет так разговаривать с ним, Яковом Паршиным! И хотя та по-прежнему улыбалась, он не сомневался, что если сейчас что-то скажет поперек, она и в самом деле перевернет кровать. А у него сломана шейка бедра, что-то с копчиком, от чего ему даже лежать больно, а сломанная рука пока без гипса, лишь на этих чертовых спицах, и даже ползком до двери не добраться. Потом, конечно, он её из-под земли достанет...
- Ну что, въехал? - ласково поинтересовалась Алла. - Желаешь узнать, какие ещё сюрпризы тебя ждут?
Стиснув зубы, Яков молчал, сверля её ненавидящим взглядом.
- Что ж ты так без любви на меня смотришь, а? - улыбнулась она. - А ведь всего четверть часа назад ты в мою сторону неровно дышал. А теперь часто дышишь по другой причине... И почему-то мне уже не улыбаешься... Или теперь уже не нравлюсь?
Алла помолчала, разглядывая его с брезгливой гримасой. Потом посмотрела на ручные часики, удовлетворенно кивнула, ещё раз внимательно оглядела жертву и спросила:
- Ну, как, Яша, ощущаешь в голове туман, а во рту сухость? Язык уже не слушается?
Яков и в самом деле все это чувствовал, но до этой минуты не обращал внимания на свои ощущения, - уж очень он был зол, и решил, что язык стал деревянным от ярости. А теперь осознал, что голова кружится, лицо собеседницы расплывается, очертания всех предметов стали неотчетливыми, потолок то наплывает, то уплывает. И вдруг внезапно, как озарение, к нему пришла догадка.
- Что ты мне вколола, сука? - прохрипел он, еле ворочая непослушным языком.
- То, что надо, паршивец, - безмятежно улыбнулась Алла. - Так что я недаром говорила, что в этой жизни ты уже ничего не успеешь. Жить тебе осталось... - Она снова посмотрела на свои часики и оповестила его: - Всего десять-пятнадцать минут. Все это время я тут постою и с удовольствием посмотрю, как ты откинешься. Должна тебя предупредить - умрешь ты не сразу, а в страшных мучениях, чем доставишь мне неописуемое наслаждение. И знаешь, почему-то мне кажется, что никто не заплачет, когда ты подохнешь, гаденыш. Как раз наоборот, - все, кто имел несчастье тебя знать, очень обрадуются, что ты сдох. Должна признаться, и я в том числе.
- Зачем ты это сделала? - Его голос уже был еле слышен.
- Чтобы восстановить справедливость. Зло должно быть наказано - это мой принцип по жизни. Вот я и наказала тебя за все зло, которое ты причинил людям.
Она мило улыбнулась, с любопытством разглядывая его, как ребенок разглядывает нечто интересное, с чем встретился впервые. Насладившись его перекосившейся от страха физиономией, Алла весело сказала:
- Но в моих силах все переиграть. Видишь, на моем подносе лежат ещё два шприца? В одном из них противоядие. Если договоримся, я тебе его вколю. А если нет, - я позвоню с поста и вызову дежурного врача. Он придет как раз к тому моменту, когда твой пульс считать уже не понадобится. Никакого яда в твоем организме не найдут - этот препарат следов не оставляет. И поставят тебе патологоанатомический диагноз: Острая сердечно-сосудистая недостаточность. Учитывая, что ты ежедневно потребляешь по полкило коньяку, диагноз вполне правомочный. Ну, как, Яша? Решайся. - Алла снова взглянула на часы. - В твоем распоряжении всего семь минут. А дальше уже и противоядие не поможет.
- Коли, - прохрипел он.
- Значит, договорились? - уточнила она.
Яков уже не мог говорить и лишь кивнул.
Алла подошла к нему и даже не стала утруждаться тем, чтобы протереть ему бедро спиртом. Вколола со всей силой и бросила пустой шприц на поднос. Потом взяла его правую руку и стала с сосредоточенным видом считать его пульс, глядя на свои часики. Удовлетворенно кивнув, отпустила его руку, и она тяжело упала на кровать. Пощупав вялые мышцы его бицепса, Алла снова подняла здоровую руку пациента и снова отпустила, и проделала это несколько раз. Указательным и средним пальцем правой руки слегка оттянула вниз его нижние веки, внимательно глядя в его зрачки, потом медленно провела ладонью перед его лицом, вначале из стороны в сторону, потом то приближая, то удаляя ладонь и следя за реакцией зрачков. Опять удовлетворенно кивнула, засунула руки в карманы халата и стояла рядом с кроватью, чуть прищурившись, и внимательно разглядывала Якова, фиксируя мельчайшие изменения.
- Ну, как, Яша, посветлело в голове? - спросила она через некоторое время. - Но имей в виду, подонок, на моем подносе лежит ещё один наполненный шприц. - Приподняв салфетку, мстительница показала ему шприц. Если ты посмеешь нарушить условия нашего договора, то получишь ещё одну порцию яда, и тогда уже никакое противоядие тебе не поможет. Ну, как, будешь вести себя как пай-мальчик?
В голове у него ещё был туман, и её слова доходили до него как сквозь вату. Общий смысл он понимал, но в висках будто отбойные молотки стучали, сердце колотилось, а по затылку, по шее и спине стекали струйки пота. Во рту все ещё было сухо, язык шершавый, как терка.
- Итак, ты сейчас подпишешь документы, и после этого живи. Договорились?
Яша молча кивнул - язык все ещё не слушался.
- Вот и молодец, - похвалила его Алла. - Хоть и не сразу, но въехал. Но лучше поздно поумнеть, чем быть хладным трупом, не так ли?
"Может быть, намеченный план не удался? Или возникли непредвиденные осложнения?..", - подумала Серафима, закуривая новую сигарету и опять отдавшись своим воспоминаниям.
... Новые подруги из Клуба одиноких сердец помогли Серафиме устроиться в нотариальную контору, и у неё появился твердый и весьма неплохой заработок. Потом она устроилась в юридическую консультацию, чтобы обзавестись клиентурой.
Занявшись привычной работой, Сима сразу преобразилась. Даже подъем артериального давления её уже не смущал - она постоянно носила с собой портативный тонометр и лекарства и принимала гипотензивные средства, если давление повышалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112