До учебы ли тут, когда бурлят страсти, играют гормоны и двое любит друг друга! Даже когда Серафима завалила первый экзамен в зимнюю сессию, это не остудило её жарких чувств.
"Не беда, пересдам", - решила она, убегая из дома на свидание с любимым. Родителям было сказано, что у неё консультация перед следующим экзаменом.
И вот второй неуд, и Сима немного призадумалась. Стипендия ей уже так и так не светит, но есть шанс вылететь из института... Собрав всю волю в кулак, она отказалась от свиданий и засела за учебники. Но освоить за три дня до следующего экзамена то, что другие изучали весь семестр, оказалось не так-то просто. Остальные предметы Серафима вытянула на троечки, но, тем не менее, вздохнула с облегчением. Наконец-то сессия закончилась, и впереди каникулы - светлая мечта каждого студента. Ура!
И вдруг любимый папа с улыбкой говорит:
- Ну, покажи-ка свою зачетку, доченька, похвастайся пятерками.
Сима мялась, пыталась соврать, что её зачетка в деканате, но не помогло. Злосчастная книжечка была извлечена из дареной любящими родителями сумки, а затем последовала немая сцена. Папу едва удар не хватил, а маму пришлось отпаивать валокордином. Отдышавшись от потрясения, родители потребовали немедленно привести виновника неуспехов дочери.
Гоша согласился предстать пред суровые очи родителей любимой и явился нарядный, с букетом цветов. Галантно поцеловав Симиной маме руку, он непринужденно заговорил с ними, но то, что произвело сильное впечатление на Серафиму, не произвело положительного впечатления на её родителей. Как раз наоборот - впечатление у них сложилось крайне отрицательное.
- Фанфарон! - грохотал папа, когда избранник дочери ушел. - Пустышка! Ни капли серьезности! Может только языком молоть.
- Бабник, - вторила ему мама. - У него даже взгляд неприятный. Смотрит, как кот на сметану. Он намного старше Симочки и заморочил голову нашей девочке.
Сима пыталась их переубедить, рыдала, упрекала, что они консервативны, у них отсталое мышление, они уже забыли, что значит любовь, - не помогло.
- Этот легкомысленный шалопай тебе не подходит, - вынес окончательный вердикт папа.
- Поматросит и бросит, - внесла свою лепту мама.
Итог дружной обструкции, которой родители подвергли Гошу, был закономерен - ей категорически запретили с ним встречаться.
- Я уже взрослая, - пыталась отстоять свои права Серафима, которой через три месяца должно было стукнуть восемнадцать.
- Вот когда станешь взрослой, тогда и делай, что хочешь, непреклонным тоном заявил папа.
- Или пусть он на тебе женится, - добавила мама, как и любая мать, считавшая, что в случае благополучного исхода, то есть, бракосочетания, можно закрыть глаза на некоторые недостатки избранника дочери.
- Никакой женитьбы! - возразил папа. - Серафима ещё несовершеннолетняя. Да и вообще, ей вначале нужно закончить институт. А если пойдут дети, ей будет не до учебы. Она и так завалила два экзамена, ей ещё два неуда пересдавать.
Суровые родители поставили ультиматум - никаких свиданий, в институт и домой, за учебники. Поначалу Сима смирилась, решив, что вначале пересдаст неуды, а потом родители смягчатся. Экзамены она пересдала, но родители своего решения не изменили. С Гошей она виделась урывками, но все же виделась. Он приезжал к ней в институт, и девушка опять убегала с лекций, а в четыре часа была дома, как и требовали родители.
И вот, наконец долгожданное совершеннолетие. Серафима была уверена, что Гоша сразу сделает ей предложение, - а что ещё может думать восемнадцатилетняя девушка, раз у них такая любовь?! Только белая фата, флердоранж и марш Мендельсона, - никак не иначе.
В общем-то, Гоша не возражал, что им нужно пожениться, тем более, что через год у него распределение. Зашлют куда-нибудь на стройку века, на БАМ, например, и меси там грязь резиновыми сапогами. Нет, ему хотелось остаться в Москве, а женатому проще получить московское распределение. Правда, он не горел желанием пожениться немедленно, а предлагал отложить это знаменательное событие на год. Мол, им и так хорошо.
- Ничего хорошего, - возражала Сима. - Мои предки уже меня замучили. Надоело врать и скрываться.
Гоша вздохнул и согласился.
Счастливая Серафима оповестила родителей о том, что вскоре им предстоит носить высокое звание тестя и тещи. Однако потенциальных тестя и тещу эта новость почему-то не обрадовала. Выяснив, что дочь их не послушалась, родители пришли в негодование.
- Мы же говорили, что этот шалопай тебе не подходит! - потрясал руками папа.
- Он тебя бросит с ребенком, - подпевала мама.
Но Серафима упрямо стояла на своем - свадьба, и точка!
Папа предпринял определенные шаги, выяснил, кто родители потенциального жениха и выдвинул новый аргумент:
- Сима, твой Георгий - еврей! - В его устах это звучало как обвинение.
- Ну и что? - удивилась Серафима. В их семье раньше антисемитских настроений не наблюдалось, и папин довод показался ей смехотворным.
- Да разве ты не понимаешь! - вмешалась мама. - Все евреи сидят на чемоданах и ждут, не дождутся вызова в Израиль.
- Гоша никуда не собирается уезжать, - возражала Сима.
- Уедет, если его родители решат уехать, - внес свою лепту папа.
- Но без меня он не поедет, - сопротивлялась Серафима.
- Еще как поедет! - заявил папа с невесть откуда взявшейся убежденностью. - Бросит тебя здесь, потому что русские жены в Израиле не нужны.
- Или предложит поехать вместе с ним, а потом разведется и женится на богатой израильтянке, - вновь вступила мама. - Большинство смешанных браков распадается. И останешься ты в чужой стране, лишенная родного гражданства, без профессии, без средств. Посмотри телевизор - много раз показывали, как уехавшие в Израиль рыдают, просятся обратно, но их уже не принимают - раз сами пожелали покинуть родину, так им и надо. А там им плохо - ни работы, ни квартиры, живут в ужасных условиях, на пособие. Они же смогли вывезти лишь ограниченное количество сбережений и драгоценностей, на них долго не проживешь.
Но так далеко в будущее восемнадцатилетняя девушка не заглядывала. Тягостный разговор продолжался несколько часов, но стороны остались при своем мнении.
На следующий день заплаканная Сима жаловалась любимому на твердолобость и узость взглядов родителей.
- А что - они антисемиты? - подозрительно спросил тот.
- Раньше были нормальными, а теперь им втемяшилось в голову, что мне нельзя выходить замуж за еврея.
- Боюсь, мои родители тоже не будут в восторге породниться с людьми, которые страдают шовинизмом, - заявил Гоша. - Да и я, честно говоря, был о твоих предках лучшего мнения.
Впервые за полгода возлюбленные поссорились. Почему-то Гошу очень задело отношение Симиных родителей к национальному вопросу и неприятие смешанных браков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
"Не беда, пересдам", - решила она, убегая из дома на свидание с любимым. Родителям было сказано, что у неё консультация перед следующим экзаменом.
И вот второй неуд, и Сима немного призадумалась. Стипендия ей уже так и так не светит, но есть шанс вылететь из института... Собрав всю волю в кулак, она отказалась от свиданий и засела за учебники. Но освоить за три дня до следующего экзамена то, что другие изучали весь семестр, оказалось не так-то просто. Остальные предметы Серафима вытянула на троечки, но, тем не менее, вздохнула с облегчением. Наконец-то сессия закончилась, и впереди каникулы - светлая мечта каждого студента. Ура!
И вдруг любимый папа с улыбкой говорит:
- Ну, покажи-ка свою зачетку, доченька, похвастайся пятерками.
Сима мялась, пыталась соврать, что её зачетка в деканате, но не помогло. Злосчастная книжечка была извлечена из дареной любящими родителями сумки, а затем последовала немая сцена. Папу едва удар не хватил, а маму пришлось отпаивать валокордином. Отдышавшись от потрясения, родители потребовали немедленно привести виновника неуспехов дочери.
Гоша согласился предстать пред суровые очи родителей любимой и явился нарядный, с букетом цветов. Галантно поцеловав Симиной маме руку, он непринужденно заговорил с ними, но то, что произвело сильное впечатление на Серафиму, не произвело положительного впечатления на её родителей. Как раз наоборот - впечатление у них сложилось крайне отрицательное.
- Фанфарон! - грохотал папа, когда избранник дочери ушел. - Пустышка! Ни капли серьезности! Может только языком молоть.
- Бабник, - вторила ему мама. - У него даже взгляд неприятный. Смотрит, как кот на сметану. Он намного старше Симочки и заморочил голову нашей девочке.
Сима пыталась их переубедить, рыдала, упрекала, что они консервативны, у них отсталое мышление, они уже забыли, что значит любовь, - не помогло.
- Этот легкомысленный шалопай тебе не подходит, - вынес окончательный вердикт папа.
- Поматросит и бросит, - внесла свою лепту мама.
Итог дружной обструкции, которой родители подвергли Гошу, был закономерен - ей категорически запретили с ним встречаться.
- Я уже взрослая, - пыталась отстоять свои права Серафима, которой через три месяца должно было стукнуть восемнадцать.
- Вот когда станешь взрослой, тогда и делай, что хочешь, непреклонным тоном заявил папа.
- Или пусть он на тебе женится, - добавила мама, как и любая мать, считавшая, что в случае благополучного исхода, то есть, бракосочетания, можно закрыть глаза на некоторые недостатки избранника дочери.
- Никакой женитьбы! - возразил папа. - Серафима ещё несовершеннолетняя. Да и вообще, ей вначале нужно закончить институт. А если пойдут дети, ей будет не до учебы. Она и так завалила два экзамена, ей ещё два неуда пересдавать.
Суровые родители поставили ультиматум - никаких свиданий, в институт и домой, за учебники. Поначалу Сима смирилась, решив, что вначале пересдаст неуды, а потом родители смягчатся. Экзамены она пересдала, но родители своего решения не изменили. С Гошей она виделась урывками, но все же виделась. Он приезжал к ней в институт, и девушка опять убегала с лекций, а в четыре часа была дома, как и требовали родители.
И вот, наконец долгожданное совершеннолетие. Серафима была уверена, что Гоша сразу сделает ей предложение, - а что ещё может думать восемнадцатилетняя девушка, раз у них такая любовь?! Только белая фата, флердоранж и марш Мендельсона, - никак не иначе.
В общем-то, Гоша не возражал, что им нужно пожениться, тем более, что через год у него распределение. Зашлют куда-нибудь на стройку века, на БАМ, например, и меси там грязь резиновыми сапогами. Нет, ему хотелось остаться в Москве, а женатому проще получить московское распределение. Правда, он не горел желанием пожениться немедленно, а предлагал отложить это знаменательное событие на год. Мол, им и так хорошо.
- Ничего хорошего, - возражала Сима. - Мои предки уже меня замучили. Надоело врать и скрываться.
Гоша вздохнул и согласился.
Счастливая Серафима оповестила родителей о том, что вскоре им предстоит носить высокое звание тестя и тещи. Однако потенциальных тестя и тещу эта новость почему-то не обрадовала. Выяснив, что дочь их не послушалась, родители пришли в негодование.
- Мы же говорили, что этот шалопай тебе не подходит! - потрясал руками папа.
- Он тебя бросит с ребенком, - подпевала мама.
Но Серафима упрямо стояла на своем - свадьба, и точка!
Папа предпринял определенные шаги, выяснил, кто родители потенциального жениха и выдвинул новый аргумент:
- Сима, твой Георгий - еврей! - В его устах это звучало как обвинение.
- Ну и что? - удивилась Серафима. В их семье раньше антисемитских настроений не наблюдалось, и папин довод показался ей смехотворным.
- Да разве ты не понимаешь! - вмешалась мама. - Все евреи сидят на чемоданах и ждут, не дождутся вызова в Израиль.
- Гоша никуда не собирается уезжать, - возражала Сима.
- Уедет, если его родители решат уехать, - внес свою лепту папа.
- Но без меня он не поедет, - сопротивлялась Серафима.
- Еще как поедет! - заявил папа с невесть откуда взявшейся убежденностью. - Бросит тебя здесь, потому что русские жены в Израиле не нужны.
- Или предложит поехать вместе с ним, а потом разведется и женится на богатой израильтянке, - вновь вступила мама. - Большинство смешанных браков распадается. И останешься ты в чужой стране, лишенная родного гражданства, без профессии, без средств. Посмотри телевизор - много раз показывали, как уехавшие в Израиль рыдают, просятся обратно, но их уже не принимают - раз сами пожелали покинуть родину, так им и надо. А там им плохо - ни работы, ни квартиры, живут в ужасных условиях, на пособие. Они же смогли вывезти лишь ограниченное количество сбережений и драгоценностей, на них долго не проживешь.
Но так далеко в будущее восемнадцатилетняя девушка не заглядывала. Тягостный разговор продолжался несколько часов, но стороны остались при своем мнении.
На следующий день заплаканная Сима жаловалась любимому на твердолобость и узость взглядов родителей.
- А что - они антисемиты? - подозрительно спросил тот.
- Раньше были нормальными, а теперь им втемяшилось в голову, что мне нельзя выходить замуж за еврея.
- Боюсь, мои родители тоже не будут в восторге породниться с людьми, которые страдают шовинизмом, - заявил Гоша. - Да и я, честно говоря, был о твоих предках лучшего мнения.
Впервые за полгода возлюбленные поссорились. Почему-то Гошу очень задело отношение Симиных родителей к национальному вопросу и неприятие смешанных браков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112