Сначала он осторожно заглянул в магазин и, не увидев там никого, вошел внутрь. Из заднего помещения доносилось равномерное постукивание, однако это его не смутило. Первым делом он пробежался с высоко поднятой головой вдоль длинного пульта и попытался определить место, где лучше всего пахнет. По пути назад он привстал на задние лапы у той части пульта, где лежали три большие связки колбас. Он уже схватил зубами верхнюю связку, как услышал резкий окрик. От неожиданности он вздрогнул и, оставив колбасу, вылетел на улицу. Вслед ему неслась громкая ругань мясника, из которой он понял только «грязный пес». Уже будучи далеко на улице, он с грустью отметил, что все еще боится человеческого крика. Он вообще не выносил никакого шума. И все-таки, хоть ему и не хотелось в этом признаваться, он чувствовал, что еще слишком уважает человека. Если бы одного из них один раз удалось победить, он наверняка не стал бы так испуганно вздрагивать от человеческого крика. Одного победить, всего-навсего одного. Он оскалился, как будто уже оказался один на один со своим врагом. Этот человек заплатил бы ему за все, за все его беды. Так жить дальше невозможно. Не сегодня-завтра у него от голода уже не будет сил, а без сил как победить человека? Победить же нужно любой ценой!
Рассуждая подобным образом о своей судьбе, он вдруг заметил, как в нескольких шагах от него на тротуаре остановилась немецкая овчарка. У нее была блестящая шерсть, благородная осанка, сама она была выше и крупнее его.
«Хороша», – подумал бродяга, уставившись на собаку. Человека, стоявшего рядом с великолепной овчаркой, он и не заметил. Бродяга позабыл обо всем на свете. Такой надменной и в то же время естественной красоты он еще никогда не видел. Взглянуть, вдохнуть струящийся от овчарки запах и влюбиться в нее по уши – все это было для него делом одного мгновения. Он тут же вилянием хвоста подал знак о своем намерении приблизиться, однако огромная овчарка даже не удостоила его ответом.
– Пойдем, Кофа, оставь его, – раздался в этот момент голос человека, державшего поводок собаки, и Кофа, отвернувшись, надменно прошагала мимо грязного, облезлого и худого бродяги.
Пес, подчиняясь неудержимому желанию, но все же на почтительном расстоянии последовал за Кофой. Он попал во власть удивительного чувства. Его захватил исходящий от другого волнующий запах и настойчиво, сильнее, чем любой поводок, повел вперед. Сейчас его интересовала одна только Кофа, и он не заметил, какими внимательными глазами следит за каждым его движением шагающий рядом с овчаркой человек. Пес, слегка опустив голову, любовался гармонично колеблющейся походкой Кофы, впитывал в себя запах ее шерсти, и, хотя в желудке у него урчало, он не обращал на это внимания. Сердце бешено колотилось. Его не интересовало, куда они идут, он решил, что пойдет за этой статной красавицей на край света.
Кофу раздражало нахальство этого грязного уличного бандита. Как только она заметила, что он потащился за ней, ей захотелось повернуться и хорошенько ему всыпать. У нее не было сейчас никакого настроения заводить с кем-нибудь дружбу, тем более с таким бродягой. Инициатором этой прогулки был хозяин, и она послушно последовала за ним, поскольку уже три недели с момента рождения щенят не покидала своего бокса. Конечно, небольшая разминка была ей полезна, и все-таки уже хотелось домой. Ее мысли то и дело возвращались к щенятам.
Каждый раз, когда она вспоминала о них, на душе становилось так тепло. Но она испытывала и беспокойство. Щенята уже бегают, а отца нет дома. На заре он ушел на работу – и кто знает, когда вернется домой. Ей была знакома эта работа, сложная и опасная. Правда, Кормош смел, умен и силен, но все же она всегда беспокоится, когда он уходит. Это вечное беспокойство. Насчет щенят можно и не беспокоиться. В городке живут такие же серьезные и трудолюбивые овчарки, как она сама, и все у всех в порядке, но ведь материнское сердце никогда не может быть абсолютно спокойным. А тут еще, пожалуйста… такие нахальные типы, как этот. Собственно говоря, что он вообразил себе? Она дернула поводок и остановилась.
– Что случилось, Кофа? – спросил хозяин. Собака мотнула головой в сторону переулка.
– Пойдем домой?
Вместо ответа она бросилась к ведущей к городку улице. Бродяга продолжал их преследовать, и Кофа начала уже злиться из-за того, что хозяин его не прогоняет. Еще не хватает, чтобы их увидела Сплетня да и другие. У этого бродяги хватит нахальства проникнуть и в городок.
Хозяин, однако, молчал и, очевидно, позволял ему следовать за ними. Кофа делала вид, что не замечает увязавшегося за ними пса. У входа в городок хозяин отстегнул поводок на шее у Кофы, и та, позабыв обо всем, счастливо помчалась на большой двор. Перед ее боксом пятеро щенят катались в пыли. Сплетня прыгала вокруг них и лапами подталкивала неуклюже барахтающихся малышей. Кофа величественно остановилась перед ними и с каменным видом стала ждать, пока ветреная соседка не заметит ее и не уберется отсюда. Из кучи барахтающихся щенков навстречу ей выкатился Кантор. Кофа сама не знала, почему из всех щенят любила больше всего его. Может быть, потому, что он был наиболее ловким и сообразительным среди братьев.
«Совсем как отец», – подумала она и лизнула счастливого маленького шалуна.
«Смотрите-ка! – вскинула голову и Сплетня. – Соседка гостя привела с собой!»
Кофа невольно повернулась. Ее чуть не хватил удар.
В нескольких метрах от нее скулил бродяга. Кофа сердито заурчала.
«Оставь ею, – пролаяла Сплетня. – Красивый парень, а? Правда, не очень чист».
Не отвечая ей, Кофа быстро собрала щенят и затолкала их в бокс. Затем с видом оскорбленного достоинства и сама легла рядом с ними. Через несколько минут из крошечного кирпичного домика стало доноситься аппетитное чавканье и тихое посапывание.
Сплетня ехидно усмехнулась и тут же пролаяла новичку: «Тебя как звать?»
Но тот не ответил, только лег на землю и отвернул голову от желавшей подружиться незнакомки. Сплетня тотчас же оскорбилась и побежала к боксам.
«Представляете, – сообщила она соседям новость, – Кофа влюбилась в глухонемого! Чего только не бывает на свете! Теперь к нам сюда приходят всякие…»
В полдень Кофа с удивлением увидела, что хозяин несет еду в двух мисках. Странно, подумала она, человек, к которому она была очень привязана и которого после щенят любила больше всего, пожалуй, даже больше, чем Кормоша, и который до сих пор никогда не ошибался, теперь что-то перепутал. Она уже была готова подойти к нему и объяснить, что для щенят еще не нужна отдельная миска. Они еще пока сосут, а если и поедят из миски, то из материнской, ведь целую им не съесть. Или, может, хозяин решил сделать ей приятное, дать ей вместо одной две?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143
Рассуждая подобным образом о своей судьбе, он вдруг заметил, как в нескольких шагах от него на тротуаре остановилась немецкая овчарка. У нее была блестящая шерсть, благородная осанка, сама она была выше и крупнее его.
«Хороша», – подумал бродяга, уставившись на собаку. Человека, стоявшего рядом с великолепной овчаркой, он и не заметил. Бродяга позабыл обо всем на свете. Такой надменной и в то же время естественной красоты он еще никогда не видел. Взглянуть, вдохнуть струящийся от овчарки запах и влюбиться в нее по уши – все это было для него делом одного мгновения. Он тут же вилянием хвоста подал знак о своем намерении приблизиться, однако огромная овчарка даже не удостоила его ответом.
– Пойдем, Кофа, оставь его, – раздался в этот момент голос человека, державшего поводок собаки, и Кофа, отвернувшись, надменно прошагала мимо грязного, облезлого и худого бродяги.
Пес, подчиняясь неудержимому желанию, но все же на почтительном расстоянии последовал за Кофой. Он попал во власть удивительного чувства. Его захватил исходящий от другого волнующий запах и настойчиво, сильнее, чем любой поводок, повел вперед. Сейчас его интересовала одна только Кофа, и он не заметил, какими внимательными глазами следит за каждым его движением шагающий рядом с овчаркой человек. Пес, слегка опустив голову, любовался гармонично колеблющейся походкой Кофы, впитывал в себя запах ее шерсти, и, хотя в желудке у него урчало, он не обращал на это внимания. Сердце бешено колотилось. Его не интересовало, куда они идут, он решил, что пойдет за этой статной красавицей на край света.
Кофу раздражало нахальство этого грязного уличного бандита. Как только она заметила, что он потащился за ней, ей захотелось повернуться и хорошенько ему всыпать. У нее не было сейчас никакого настроения заводить с кем-нибудь дружбу, тем более с таким бродягой. Инициатором этой прогулки был хозяин, и она послушно последовала за ним, поскольку уже три недели с момента рождения щенят не покидала своего бокса. Конечно, небольшая разминка была ей полезна, и все-таки уже хотелось домой. Ее мысли то и дело возвращались к щенятам.
Каждый раз, когда она вспоминала о них, на душе становилось так тепло. Но она испытывала и беспокойство. Щенята уже бегают, а отца нет дома. На заре он ушел на работу – и кто знает, когда вернется домой. Ей была знакома эта работа, сложная и опасная. Правда, Кормош смел, умен и силен, но все же она всегда беспокоится, когда он уходит. Это вечное беспокойство. Насчет щенят можно и не беспокоиться. В городке живут такие же серьезные и трудолюбивые овчарки, как она сама, и все у всех в порядке, но ведь материнское сердце никогда не может быть абсолютно спокойным. А тут еще, пожалуйста… такие нахальные типы, как этот. Собственно говоря, что он вообразил себе? Она дернула поводок и остановилась.
– Что случилось, Кофа? – спросил хозяин. Собака мотнула головой в сторону переулка.
– Пойдем домой?
Вместо ответа она бросилась к ведущей к городку улице. Бродяга продолжал их преследовать, и Кофа начала уже злиться из-за того, что хозяин его не прогоняет. Еще не хватает, чтобы их увидела Сплетня да и другие. У этого бродяги хватит нахальства проникнуть и в городок.
Хозяин, однако, молчал и, очевидно, позволял ему следовать за ними. Кофа делала вид, что не замечает увязавшегося за ними пса. У входа в городок хозяин отстегнул поводок на шее у Кофы, и та, позабыв обо всем, счастливо помчалась на большой двор. Перед ее боксом пятеро щенят катались в пыли. Сплетня прыгала вокруг них и лапами подталкивала неуклюже барахтающихся малышей. Кофа величественно остановилась перед ними и с каменным видом стала ждать, пока ветреная соседка не заметит ее и не уберется отсюда. Из кучи барахтающихся щенков навстречу ей выкатился Кантор. Кофа сама не знала, почему из всех щенят любила больше всего его. Может быть, потому, что он был наиболее ловким и сообразительным среди братьев.
«Совсем как отец», – подумала она и лизнула счастливого маленького шалуна.
«Смотрите-ка! – вскинула голову и Сплетня. – Соседка гостя привела с собой!»
Кофа невольно повернулась. Ее чуть не хватил удар.
В нескольких метрах от нее скулил бродяга. Кофа сердито заурчала.
«Оставь ею, – пролаяла Сплетня. – Красивый парень, а? Правда, не очень чист».
Не отвечая ей, Кофа быстро собрала щенят и затолкала их в бокс. Затем с видом оскорбленного достоинства и сама легла рядом с ними. Через несколько минут из крошечного кирпичного домика стало доноситься аппетитное чавканье и тихое посапывание.
Сплетня ехидно усмехнулась и тут же пролаяла новичку: «Тебя как звать?»
Но тот не ответил, только лег на землю и отвернул голову от желавшей подружиться незнакомки. Сплетня тотчас же оскорбилась и побежала к боксам.
«Представляете, – сообщила она соседям новость, – Кофа влюбилась в глухонемого! Чего только не бывает на свете! Теперь к нам сюда приходят всякие…»
В полдень Кофа с удивлением увидела, что хозяин несет еду в двух мисках. Странно, подумала она, человек, к которому она была очень привязана и которого после щенят любила больше всего, пожалуй, даже больше, чем Кормоша, и который до сих пор никогда не ошибался, теперь что-то перепутал. Она уже была готова подойти к нему и объяснить, что для щенят еще не нужна отдельная миска. Они еще пока сосут, а если и поедят из миски, то из материнской, ведь целую им не съесть. Или, может, хозяин решил сделать ей приятное, дать ей вместо одной две?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143