– Нескучное дельце. Вам повезло: ваша задача сужается. Надо только найти его. Как только с уверенностью определите, где он, звоните нам в Лондон. Работу завершит другой человек, профессионал. Не скрою, мы с облегчением вздохнули, поскольку умываем руки. В общем, Картер, для вас это честь. Ваш послужной список не запятнан. Свалите эту гору с плеч. Позвоните, когда узнаете, где он обретается.
– Весьма признателен…
– И запомните, полковник, у вас на все – неделя сроку. До свидания.
Майк опять оказался брошен на произвол судьбы. В помещении было душно и жарко, он встал, чтобы открыть окно. Дело не продвинулось ни на дюйм. Все источники информации исчерпаны. Все, что у него есть, – «атташе-кейс» с двумя автоматическими пистолетами. Люди в Сайгоне, Цюрихе и Гонконге ждут от него инструкций, но он не знает, что им приказать. Майк откинулся в кресле, скрестив ноги. Так, значит, его в конце концов пожалели. Нет, жалость тут ни при чем – от него просто отказались. Им нужна быстрота, хладнокровие, хватка, которыми он не обладает. Теперь у Клэя было еще меньше шансов на спасение. Нет таких коней, чтобы вынесли его из беды.
Майку придется разыскать его. И тут его посетила идея: а ведь Клэю надо на что-то жить. Краденого золота не хватило бы на столь длительное время. Клэй наверняка был в Европе. Из Гонконга дошли слухи, что он направился в Швейцарию. Должно быть, у него там деньги. Это могло быть зацепкой. А что если он в Монако? Майк знал, кто мог помочь в этом деле. Он отдал секретарю распоряжение: никого не принимать. А он пока поспит в своем кабинете. В любом случае, отсюда лучше смотреть на луну, подумал Майк.
В эту воскресную ночь оркестр допоздна играл латиноамериканские мелодии. Белое и черное – такова была тема вечеринки, бурлившей на корабельной палубе. Люди, пившие экзотические напитки из бокалов, украшенных тропическими цветами, излучали довольство. Отбросившая стеснительность японка танцевала на площадке, нервно улыбаясь партнеру. Мардж сидела за столом рядом с танцплощадкой. Пристукивая ногой в такт музыке, она чувствовала себя счастливой и отдохнувшей. Ее одолевало любопытство, хотелось увидеть мужа. Возможно, мысли о нем навевали ей настенные панно, изображавшие джунгли. Но дело не в джунглях – мечты о Клэе не оставляли ее. В этом было что-то мистическое. Подошел капитан и пригласил ее на танец, но Мардж отказалась.
Когда японка вернулась, ее лицо горело.
– Мой муж не умеет танцевать, – посетовала она.
– А у вас отлично получается, – ответила Мардж.
– В школе, где я училась, давали уроки танцев. Как давно это было!
– Это как езда на велосипеде. Танцевать никогда не разучишься.
Напитки были бесплатными. Затем последовали костюмированное представление и в полночь – поздний ужин. Неплохой аппетит для столь миниатюрной леди, иронично подумала Мардж о японке. Она встала, чтобы немного пройтись по палубе. Прочертив длинную серебряную дорожку от кормы до самого горизонта, в небе сияла луна, спрятавшись по темным уголкам, ворковали парочки.
Мардж пришлось поддержать беседу с пожилой англичанкой – титулованной леди, которая пристроилась рядом.
– До чего же я люблю эти ночи, дорогая, – мечтательно проворковала старая дама.
– Да, они прекрасны.
– Вам когда-нибудь приходилось путешествовать по Средиземному морю?
– Только однажды, очень давно.
– А я совершаю круиз по меньшей мере раз в год, – сказала леди. – В наше время трудно найти приличного собеседника. Вот в старые времена на корабле можно было обзавестись настоящими друзьями.
– Приятно слышать. Я сама здесь на отдыхе.
– Слишком много кормят, не отдых, а постоянное обжорство.
– Но хорошая еда – это часть отдыха, разве не так?
– Здешняя еда далеко не лучшая, моя дорогая.
В будущем надо избегать встреч с леди Брекенбридж, думала Мардж, в то время как та продолжала критиковать корабль и его содержимое от носа до кормы. Все было «ужасающе» или «так себе» и сводилось к тому, что впредь ноги ее здесь не будет. К тому же многие друзья англичанки успели обосноваться на Ямайке.
Мардж сидела, слушала и кивала. На нижней палубе она заметила японку, которая неуклюже семенила по дощатому полу. Ее облапил здоровенный мужчина, сжимавший в левой руке стакан.
– Взгляните, кого подцепил наш майор, – тут же прокомментировала сцену собеседница. – Его жена – одна из первых красавиц Лондона. Мог бы найти компанию и получше. Он говорит, что жена осталась на лето одна в Сан-Тропезе. Придурок.
Качка становилась все более ощутимой. Майор и японка целовались, обхватив друг друга.
– Вашему майору прыти не занимать, – произнесла Мардж, поднимаясь.
– Уже уходите, дорогая? Вполне простительно. Для нашего круиза могли бы найти полоску воды и поспокойнее.
– Но разве от них это зависит?
– Надо было посоветоваться с синоптиками.
– Что ж, леди Брекенбридж…
– Зовите меня Беатрис – как все мои друзья.
– Мне еще никогда не доводилось беседовать с аристократкой. И называть вас так – как-то неудобно… Спокойной ночи.
– Может быть, поболтаем как-нибудь в другой раз. С вами, американцами, иногда можно от души повеселиться.
– Ну вот и замечательно. Спокойной ночи, леди Брекенбридж.
– Спокойной ночи, дорогая.
В каюте мысли Мардж вновь обратились к мужу. С того дня, как ей приснился сон, ее не покидала надежда, что видение повторится. Во сне она почти дотронулась до него. Прошло уже столько времени с тех пор, как он исчез! Мардж задумалась о том, насколько Майк преуспел в своих поисках. Он обещал прислать ей телеграмму на борт корабля, если появятся какие-то новости, а она пообещала вернуться в Париж в любой момент, как только будет ему нужна.
Ей нужно было многое сказать Клэю. Быть может, и у него было что сказать своей Мардж. Мысль о том, что он все еще жив и остается ее мужем, приносила успокоение. Ей не терпелось оказаться на Мальорке, которая была частицей ее юности. На сердце стало теплее. Сегодня она наконец выспится.
43
Я сидел на бомбе, внутри которой тикал часовой механизм. Я не знал, как долго мне удастся продолжать эту головоломную игру. Минь Хо был проницателен. Я брал подачки, сносил от него унижения и насмешки, и все это – впустую. Этот скот убил единственного дорогого мне человека, а теперь сидел здесь, рядом со мной. Меня терзало отчаяние. Хотелось придушить этого недомерка и неслышно ускользнуть. Как только мы найдем американца и девушку, он воткнет мне в горло свое длинное лезвие – на сей счет я не питал никаких иллюзий. Но когда это произойдет? Приходила мысль о том, что надо вновь позвонить в банк в Люцерне и рассказать правду. Устроить встречу с полковником. Вероятно, дезертирство было его единственной виной.
Дезертирство… Будь он дезертиром, его искали бы и американские ВВС.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
– Весьма признателен…
– И запомните, полковник, у вас на все – неделя сроку. До свидания.
Майк опять оказался брошен на произвол судьбы. В помещении было душно и жарко, он встал, чтобы открыть окно. Дело не продвинулось ни на дюйм. Все источники информации исчерпаны. Все, что у него есть, – «атташе-кейс» с двумя автоматическими пистолетами. Люди в Сайгоне, Цюрихе и Гонконге ждут от него инструкций, но он не знает, что им приказать. Майк откинулся в кресле, скрестив ноги. Так, значит, его в конце концов пожалели. Нет, жалость тут ни при чем – от него просто отказались. Им нужна быстрота, хладнокровие, хватка, которыми он не обладает. Теперь у Клэя было еще меньше шансов на спасение. Нет таких коней, чтобы вынесли его из беды.
Майку придется разыскать его. И тут его посетила идея: а ведь Клэю надо на что-то жить. Краденого золота не хватило бы на столь длительное время. Клэй наверняка был в Европе. Из Гонконга дошли слухи, что он направился в Швейцарию. Должно быть, у него там деньги. Это могло быть зацепкой. А что если он в Монако? Майк знал, кто мог помочь в этом деле. Он отдал секретарю распоряжение: никого не принимать. А он пока поспит в своем кабинете. В любом случае, отсюда лучше смотреть на луну, подумал Майк.
В эту воскресную ночь оркестр допоздна играл латиноамериканские мелодии. Белое и черное – такова была тема вечеринки, бурлившей на корабельной палубе. Люди, пившие экзотические напитки из бокалов, украшенных тропическими цветами, излучали довольство. Отбросившая стеснительность японка танцевала на площадке, нервно улыбаясь партнеру. Мардж сидела за столом рядом с танцплощадкой. Пристукивая ногой в такт музыке, она чувствовала себя счастливой и отдохнувшей. Ее одолевало любопытство, хотелось увидеть мужа. Возможно, мысли о нем навевали ей настенные панно, изображавшие джунгли. Но дело не в джунглях – мечты о Клэе не оставляли ее. В этом было что-то мистическое. Подошел капитан и пригласил ее на танец, но Мардж отказалась.
Когда японка вернулась, ее лицо горело.
– Мой муж не умеет танцевать, – посетовала она.
– А у вас отлично получается, – ответила Мардж.
– В школе, где я училась, давали уроки танцев. Как давно это было!
– Это как езда на велосипеде. Танцевать никогда не разучишься.
Напитки были бесплатными. Затем последовали костюмированное представление и в полночь – поздний ужин. Неплохой аппетит для столь миниатюрной леди, иронично подумала Мардж о японке. Она встала, чтобы немного пройтись по палубе. Прочертив длинную серебряную дорожку от кормы до самого горизонта, в небе сияла луна, спрятавшись по темным уголкам, ворковали парочки.
Мардж пришлось поддержать беседу с пожилой англичанкой – титулованной леди, которая пристроилась рядом.
– До чего же я люблю эти ночи, дорогая, – мечтательно проворковала старая дама.
– Да, они прекрасны.
– Вам когда-нибудь приходилось путешествовать по Средиземному морю?
– Только однажды, очень давно.
– А я совершаю круиз по меньшей мере раз в год, – сказала леди. – В наше время трудно найти приличного собеседника. Вот в старые времена на корабле можно было обзавестись настоящими друзьями.
– Приятно слышать. Я сама здесь на отдыхе.
– Слишком много кормят, не отдых, а постоянное обжорство.
– Но хорошая еда – это часть отдыха, разве не так?
– Здешняя еда далеко не лучшая, моя дорогая.
В будущем надо избегать встреч с леди Брекенбридж, думала Мардж, в то время как та продолжала критиковать корабль и его содержимое от носа до кормы. Все было «ужасающе» или «так себе» и сводилось к тому, что впредь ноги ее здесь не будет. К тому же многие друзья англичанки успели обосноваться на Ямайке.
Мардж сидела, слушала и кивала. На нижней палубе она заметила японку, которая неуклюже семенила по дощатому полу. Ее облапил здоровенный мужчина, сжимавший в левой руке стакан.
– Взгляните, кого подцепил наш майор, – тут же прокомментировала сцену собеседница. – Его жена – одна из первых красавиц Лондона. Мог бы найти компанию и получше. Он говорит, что жена осталась на лето одна в Сан-Тропезе. Придурок.
Качка становилась все более ощутимой. Майор и японка целовались, обхватив друг друга.
– Вашему майору прыти не занимать, – произнесла Мардж, поднимаясь.
– Уже уходите, дорогая? Вполне простительно. Для нашего круиза могли бы найти полоску воды и поспокойнее.
– Но разве от них это зависит?
– Надо было посоветоваться с синоптиками.
– Что ж, леди Брекенбридж…
– Зовите меня Беатрис – как все мои друзья.
– Мне еще никогда не доводилось беседовать с аристократкой. И называть вас так – как-то неудобно… Спокойной ночи.
– Может быть, поболтаем как-нибудь в другой раз. С вами, американцами, иногда можно от души повеселиться.
– Ну вот и замечательно. Спокойной ночи, леди Брекенбридж.
– Спокойной ночи, дорогая.
В каюте мысли Мардж вновь обратились к мужу. С того дня, как ей приснился сон, ее не покидала надежда, что видение повторится. Во сне она почти дотронулась до него. Прошло уже столько времени с тех пор, как он исчез! Мардж задумалась о том, насколько Майк преуспел в своих поисках. Он обещал прислать ей телеграмму на борт корабля, если появятся какие-то новости, а она пообещала вернуться в Париж в любой момент, как только будет ему нужна.
Ей нужно было многое сказать Клэю. Быть может, и у него было что сказать своей Мардж. Мысль о том, что он все еще жив и остается ее мужем, приносила успокоение. Ей не терпелось оказаться на Мальорке, которая была частицей ее юности. На сердце стало теплее. Сегодня она наконец выспится.
43
Я сидел на бомбе, внутри которой тикал часовой механизм. Я не знал, как долго мне удастся продолжать эту головоломную игру. Минь Хо был проницателен. Я брал подачки, сносил от него унижения и насмешки, и все это – впустую. Этот скот убил единственного дорогого мне человека, а теперь сидел здесь, рядом со мной. Меня терзало отчаяние. Хотелось придушить этого недомерка и неслышно ускользнуть. Как только мы найдем американца и девушку, он воткнет мне в горло свое длинное лезвие – на сей счет я не питал никаких иллюзий. Но когда это произойдет? Приходила мысль о том, что надо вновь позвонить в банк в Люцерне и рассказать правду. Устроить встречу с полковником. Вероятно, дезертирство было его единственной виной.
Дезертирство… Будь он дезертиром, его искали бы и американские ВВС.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78