Такова судьба большинства практикующих врачей. Станет Эвелин ждать, когда я более или менее встану на ноги? Вот что меня мучило. Она тоже еще совсем молодая, и вроде бы отнеслась к моим словам серьезно. Имею я моральное право спросить ее? Что ж, попробую.
Но прежде всего следовало найти Марселя и внушить ему, что он напрасно старается, все равно я передарю его подарок... Только вот кому? Во всяком случае, Урсуле - точно, решил я. Если так и не сумею заставить себя вписать в дарственную и ее милого братца.
Я со вздохом поднялся и потянулся. От долгого сидения затекли все мышцы, а брюки на коленях вытянулись еще больше. Решение было принято, окончательное решение. Я обязан выполнить свой долг, подумал я, с досадой обнаружив, что благие намерения не вызвали в моей душе восторга. Ни малейшего.
Глава 18
Приняв решение, хоть важное, хоть не очень, я не успокаиваюсь до тех пор, пока не доведу дело до конца. Особенно, если дело предстоит малоприятное, скажем, поход к зубному врачу. На данный момент таких дел было два: отловить Марселя и сказать ему, что ни при каких обстоятельствах не приму его подарочек, а если он не откажется от своей блажи, то немедленно верну поместье его теперешним владельцам. Второе дело было более трудным объяснение с Эвелин по поводу моего окончательного решения.
Почему-то предстоящий разговор с Эвелин страшил меня гораздо сильнее, чем разговор с Марселем. Я предчувствовал, что Эвелин, возможно, из-за привязанности ко мне (так хотелось в нее верить!), не сможет отнестись к моему решению объективно. Вместо благородного самопожертвования она воспримет мой отказ как обыкновенную глупость, и даже трусость. Думать и гадать не имело смысла: надо было объясниться напрямик, а после - будь что будет...
Сначала я отправился в гостиную, но там были только тетя Сюзан и ее безропотный супруг, которые так злобно на меня посмотрели, что я предпочел тут же ретироваться, даже не заходя внутрь. Не представляя, где искать дальше, я побрел к холлу и через распахнутые двери вышел на крытое крыльцо с колоннами, настоящий греческий портик.
Вечер был теплым, и луна была такой же яркой, как в предыдущие вечера. Пахло свежесрезанной травой и какими-то цветами, по-моему нарциссами. Крыльцо было огромное, размером с целый крестьянский домик, опоясанное каменной балюстрадой, ниже, за террасой, видны были газоны и цветочные клумбы. Облокотившись на грубый каменный поручень, я с какой-то сладкой грустью любовался пейзажем, залитым странным зеленовато-голубым светом и расчерченным огромными черными тенями.
Вдоль дальнего газона прогуливались мужчина и женщина, я не мог разглядеть кто. Я закурил и погрузился в размышления, но тут меня испугал чей-то тихий голос:
- А меня не угостишь, Джейк? Тоже что-то вдруг захотелось покурить.
Резко обернувшись, я увидел Урсулу. Оказывается, она сидела в шезлонге за одной из колонн. А увидев меня, подошла и встала рядом, положив обе руки на поручень балюстрады. Пока я помогал ей раскуривать сигарету, огонек зажигалки выхватил из темноты ее нежный профиль и золотистые волосы. Все-таки она была необыкновенно хороша, особенно сейчас, при этом странном призрачном свете луны, и ее так красило это тихое и задумчивое выражение. И, однако, я был бы счастлив, если бы на ее месте внезапно оказалась Эвелин.
- А кто это там?- спросил я, тоже потихоньку, уверенный, что и она наблюдает за той парой, и уже знал, что она ответит, сердце мое заранее сжалось от боли.
- Марсель и Эвелин.
Я ничего не сказал в ответ, и мы некоторое время просто молча курили. Наконец она произнесла:
- Когда кого-то бросаешь, то не видишь в этом ничего особенного, правда? Это кажется таким естественным, и если тот, кого ты оставила, начинает роптать, то ты думаешь: боже, какой эгоист! Но когда бросают тебя это совсем другое, правда?
- Не знаю,- сказал я.- Со мной пока ничего такого не случалось.
Она ласково потрепала меня по руке:
- Джейк, дорогой, ты очень хороший. Мы знакомы всего три дня, но я сразу поняла, что ты за человек, честное слово. А знаешь, раньше я всегда первой давала отставку. Оказывается, это очень противно - чувствовать, что с тобой просто поиграли, как с куклой. И к тому же я совершенно не представляю, как должна вести себя в подобной ситуации истинная леди. Но если отвлечься от этого светского шаблона, я полагаю, существует масса способов выразить свои чувства, как сказал бы Марсель.
Я даже слегка растерялся. Ее голос был мягким и даже веселым, но тон почти угрожающим. Я молчал, не зная, что ответить. Она обхватила обеими руками мое плечо:
- Надеюсь, ты простишь нас за отвратительную сцену во время завтрака? Ты же знаешь, в каком все сейчас нервозном состоянии. Из-за этого дурацкого завтрашнего дознания. И вообще... эта изматывающая неопределенность и атмосфера подозрительности... Вот и возникла типичная неадекватная реакция на относительно подходящий стимул. Это я уже цитирую Хилари.
- Да ладно уж,- смущенно пробормотал я.- Я же понимаю ваши чувства. Это Марсель виноват, а реакция... по-моему, вполне адекватная. Это он слишком много болтает. Представляю, каково было вам, когда он выдал вам свою идею: сделать какого-то случайного посетителя, которого никто сюда не звал, хозяином вашего родного дома.- Я стремительно к ней повернулся: - Вы, конечно, тут же подумали, и не без основания, что нищие студенты не отказываются от подобных даров. И напрасно... я решил, что не могу принять то, что мне ни с какого боку не принадлежит. Так что не волнуйся... Я как раз искал Марселя, чтобы сказать ему это.
Урсула резко отпустила мое плечо, но ничего не сказала. Я был удивлен и даже разочарован, в глубине души я рассчитывал услышать благодарность за то, что не желаю ее грабить и готов отказаться от всех благ, которые мне сулила очередная эскапада Марселя. То же, что она наконец произнесла, крайне меня удивило:
- Джейк, дорогой, на твоем месте я бы вообще не стала разговаривать на эту тему с Марселем.
- Но почему?- вырвалось у меня.
- Потому, дорогой мой мальчик, что у Марселя семь пятниц на неделе.Она вяло махнула рукой в сторону дальнего газона, серебристо поблескивающего под луной - двух маленьких фигурок там уже не было.- Вчера ему вдруг захотелось осчастливить тебя, обеспечить тебе за наш счет безбедное существование до конца жизни.- Она переливчато засмеялась.- А сегодня вечером он, видимо, вообще забыл о твоем существовании.
- Чепуха!- выпалил я, совершенно убитый ее словами, но упрямо отказываясь им верить.
- Можешь считать, что я ошибаюсь,- она пожала плечами,- если тебе так спокойнее. Лично я уже не верю никому и ничему.
- Да перестань!- я отлично понимал душевное состояние Урсулы и даже ей сочувствовал, но согласиться с ней никак не мог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Но прежде всего следовало найти Марселя и внушить ему, что он напрасно старается, все равно я передарю его подарок... Только вот кому? Во всяком случае, Урсуле - точно, решил я. Если так и не сумею заставить себя вписать в дарственную и ее милого братца.
Я со вздохом поднялся и потянулся. От долгого сидения затекли все мышцы, а брюки на коленях вытянулись еще больше. Решение было принято, окончательное решение. Я обязан выполнить свой долг, подумал я, с досадой обнаружив, что благие намерения не вызвали в моей душе восторга. Ни малейшего.
Глава 18
Приняв решение, хоть важное, хоть не очень, я не успокаиваюсь до тех пор, пока не доведу дело до конца. Особенно, если дело предстоит малоприятное, скажем, поход к зубному врачу. На данный момент таких дел было два: отловить Марселя и сказать ему, что ни при каких обстоятельствах не приму его подарочек, а если он не откажется от своей блажи, то немедленно верну поместье его теперешним владельцам. Второе дело было более трудным объяснение с Эвелин по поводу моего окончательного решения.
Почему-то предстоящий разговор с Эвелин страшил меня гораздо сильнее, чем разговор с Марселем. Я предчувствовал, что Эвелин, возможно, из-за привязанности ко мне (так хотелось в нее верить!), не сможет отнестись к моему решению объективно. Вместо благородного самопожертвования она воспримет мой отказ как обыкновенную глупость, и даже трусость. Думать и гадать не имело смысла: надо было объясниться напрямик, а после - будь что будет...
Сначала я отправился в гостиную, но там были только тетя Сюзан и ее безропотный супруг, которые так злобно на меня посмотрели, что я предпочел тут же ретироваться, даже не заходя внутрь. Не представляя, где искать дальше, я побрел к холлу и через распахнутые двери вышел на крытое крыльцо с колоннами, настоящий греческий портик.
Вечер был теплым, и луна была такой же яркой, как в предыдущие вечера. Пахло свежесрезанной травой и какими-то цветами, по-моему нарциссами. Крыльцо было огромное, размером с целый крестьянский домик, опоясанное каменной балюстрадой, ниже, за террасой, видны были газоны и цветочные клумбы. Облокотившись на грубый каменный поручень, я с какой-то сладкой грустью любовался пейзажем, залитым странным зеленовато-голубым светом и расчерченным огромными черными тенями.
Вдоль дальнего газона прогуливались мужчина и женщина, я не мог разглядеть кто. Я закурил и погрузился в размышления, но тут меня испугал чей-то тихий голос:
- А меня не угостишь, Джейк? Тоже что-то вдруг захотелось покурить.
Резко обернувшись, я увидел Урсулу. Оказывается, она сидела в шезлонге за одной из колонн. А увидев меня, подошла и встала рядом, положив обе руки на поручень балюстрады. Пока я помогал ей раскуривать сигарету, огонек зажигалки выхватил из темноты ее нежный профиль и золотистые волосы. Все-таки она была необыкновенно хороша, особенно сейчас, при этом странном призрачном свете луны, и ее так красило это тихое и задумчивое выражение. И, однако, я был бы счастлив, если бы на ее месте внезапно оказалась Эвелин.
- А кто это там?- спросил я, тоже потихоньку, уверенный, что и она наблюдает за той парой, и уже знал, что она ответит, сердце мое заранее сжалось от боли.
- Марсель и Эвелин.
Я ничего не сказал в ответ, и мы некоторое время просто молча курили. Наконец она произнесла:
- Когда кого-то бросаешь, то не видишь в этом ничего особенного, правда? Это кажется таким естественным, и если тот, кого ты оставила, начинает роптать, то ты думаешь: боже, какой эгоист! Но когда бросают тебя это совсем другое, правда?
- Не знаю,- сказал я.- Со мной пока ничего такого не случалось.
Она ласково потрепала меня по руке:
- Джейк, дорогой, ты очень хороший. Мы знакомы всего три дня, но я сразу поняла, что ты за человек, честное слово. А знаешь, раньше я всегда первой давала отставку. Оказывается, это очень противно - чувствовать, что с тобой просто поиграли, как с куклой. И к тому же я совершенно не представляю, как должна вести себя в подобной ситуации истинная леди. Но если отвлечься от этого светского шаблона, я полагаю, существует масса способов выразить свои чувства, как сказал бы Марсель.
Я даже слегка растерялся. Ее голос был мягким и даже веселым, но тон почти угрожающим. Я молчал, не зная, что ответить. Она обхватила обеими руками мое плечо:
- Надеюсь, ты простишь нас за отвратительную сцену во время завтрака? Ты же знаешь, в каком все сейчас нервозном состоянии. Из-за этого дурацкого завтрашнего дознания. И вообще... эта изматывающая неопределенность и атмосфера подозрительности... Вот и возникла типичная неадекватная реакция на относительно подходящий стимул. Это я уже цитирую Хилари.
- Да ладно уж,- смущенно пробормотал я.- Я же понимаю ваши чувства. Это Марсель виноват, а реакция... по-моему, вполне адекватная. Это он слишком много болтает. Представляю, каково было вам, когда он выдал вам свою идею: сделать какого-то случайного посетителя, которого никто сюда не звал, хозяином вашего родного дома.- Я стремительно к ней повернулся: - Вы, конечно, тут же подумали, и не без основания, что нищие студенты не отказываются от подобных даров. И напрасно... я решил, что не могу принять то, что мне ни с какого боку не принадлежит. Так что не волнуйся... Я как раз искал Марселя, чтобы сказать ему это.
Урсула резко отпустила мое плечо, но ничего не сказала. Я был удивлен и даже разочарован, в глубине души я рассчитывал услышать благодарность за то, что не желаю ее грабить и готов отказаться от всех благ, которые мне сулила очередная эскапада Марселя. То же, что она наконец произнесла, крайне меня удивило:
- Джейк, дорогой, на твоем месте я бы вообще не стала разговаривать на эту тему с Марселем.
- Но почему?- вырвалось у меня.
- Потому, дорогой мой мальчик, что у Марселя семь пятниц на неделе.Она вяло махнула рукой в сторону дальнего газона, серебристо поблескивающего под луной - двух маленьких фигурок там уже не было.- Вчера ему вдруг захотелось осчастливить тебя, обеспечить тебе за наш счет безбедное существование до конца жизни.- Она переливчато засмеялась.- А сегодня вечером он, видимо, вообще забыл о твоем существовании.
- Чепуха!- выпалил я, совершенно убитый ее словами, но упрямо отказываясь им верить.
- Можешь считать, что я ошибаюсь,- она пожала плечами,- если тебе так спокойнее. Лично я уже не верю никому и ничему.
- Да перестань!- я отлично понимал душевное состояние Урсулы и даже ей сочувствовал, но согласиться с ней никак не мог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74