Но если ты найдешь его, клянусь, найдешь и ее.
Я пыталась представить, как карлик сам несет среди ночи Моргану, сонную и связанную, и подивилась силе, которую дает даже безответная любовь.
Сейчас нам надо было забыть об этом. Поиски в замке ни к чему не привели, но обнаружилось, что из загона пропали две лошади. На рассвете я послала в погоню за ними Пеллинора и Ламорака, потому что эти мужчины из Рекина поклонялись богине и попытались бы изловить Моргану, не причиняя ей вреда.
Но надежда на то, что они что-либо найдут, была слабой. Дождь смыл почти все следы, а сельские жители трепетали перед ней. Не было сомнений, что кто-то из них укроет Моргану и ее спутника на их пути к святилищу у Черного Озера. Я успокаивала себя мыслью, что теперь Артур, наконец, поймет истинную натуру своей сестры.
Нимю осталась в Лондоне еще на один день, чтобы посетить священные места Изис и Сибелы и спросить у них совета, как лучше лечить раны Артура.
Когда она снова собралась к Артуру, мне хотелось поехать с ней, но мы решили, что я должна остаться и сделать так, чтобы оставшиеся дни праздника прошли достойно.
Вместе с Бедивером и Гавейном я сумела убедить членов Круглого Стола, что Артур ранен, но он скоро встанет на ноги. Я вела последнее заседание совета, заключая различные договоры и прощаясь с саксами, которые теперь могли возвращаться к своим очагам.
Нимю сообщала, что раны Артура открываются при малейшем движении, и она считает, что должно пройти две недели прежде, чем его можно будет везти домой. К этому времени летнее веселье в Лондоне заканчивалось, река мелела, и многие вожди собирались домой, в свои земли.
Когда приготовился уезжать король Корнуолла, к его отряду присоединились многие гости с юга. В то утро отъезжать собрался большой отряд, и кухарка вынесла еду для всех, кто хотел подкрепиться перед дорогой.
– Герайнт привез ко двору тело Акколона и помогал мне последние несколько дней, пока я занималась делами Круглого Стола.
– Служить тебе, госпожа, это удовольствие. Если бы у тебя была сестра, она села бы вместе со мной на трон в Девоне, – учтиво произнес он.
– Господин, с твоим обаянием ты можешь выбирать любую из женщин Британии, – засмеялась я.
Герайнт вздохнул.
– Большинство из них заняты только тем, что красуются перед зеркалом… наверное, их привычки не позволят им стать настоящими королевами.
– Тогда найди ту, которая тебе нравится, и научи ее, как должна вести себя королева.
– Неплохая мысль, – сказал король Девона и оценивающе оглядел моих фрейлин.
Эттарда, стоявшая достаточно близко, чтобы слышать наш разговор, взмахнув ресницами, попросила разрешения проводить его к лошади. Усмехнувшись, Герайнт попрощался со мной и вывел девушку из комнаты.
Я весело покачала головой, а ко мне уже пробиралась через толпу Изольда и, остановившись, застенчиво протянула мне руку.
– Благодарю тебя за гостеприимство, госпожа, – пробормотала она. – Немного мест, где я чувствую себя уютно, особенно с этими корнуэльцами, которые постоянно придираются ко мне, и шпионами, которыми окружил меня Марк.
Меня поразило, что корнуэльский король унижает свою жену, приставляя к ней шпионов, и я сочувственно посмотрела на нее.
– Как прекрасно, когда с тобой обращаются как с человеком, а не просто как с хорошенькой игрушкой, – продолжала она. – Я знаю, что Марк желает мне добра, но никогда не позволит делать и половины того, что разрешает тебе твой муж.
– Может быть, тебе стоит попросить его об этом, – предположила я, но красавица усмехнулась.
– Я пыталась. Он просто смеется и говорит, что я не должна забивать свою голову такими вещами… как будто единственное, что я могу, это петь ирландские песни и украшать постель своего господина.
Меня удивил гнев, прозвучавший в ее голосе, и я не знала, что ответить, а к нам уже шел ее тучный муж.
– Хватит забивать голову моей малышки своими языческими понятиями, – сказал он мне, протискиваясь между нами. – Она чиста, как ангел, и мне не понравится, если я увижу, что ее портят.
Глупая болтовня этого человека вызывала у меня отвращение. Изольда по убеждениям была язычницей и только для виду прикрывалась христианством, которое Марк навязал ей. Кроме того, если он так подозревал ее, что прибег к помощи шпионов, то слова о ее непорочности звучали ханжески, хотя, конечно, он мог сказать это, чтобы успокоить себя, а не для того, чтобы знать правду.
Создавалось впечатление, что Марк был явным примером старой поговорки о том, что любовь слепа. Мне не хотелось бы видеть, что будет с ним, когда его глаза откроются.
Когда уехали последние гости, я медленно прошла по замку, уставшая и счастливая, что тяжкое испытание закончилось. Энида показала мне две корзины, туго набитые и готовые к отправке. Я устало улыбнулась и сказала, что я ей очень благодарна.
Завтра я, наконец, буду рядом с мужем.
ГЛАВА 27
ВЫЗДОРОВЛЕНИЕ
В утренней прохладе мы погрузились на барки и поплыли вверх по реке. Нас провожала стая лебедей. Взрослые белые красавцы гордо держались в стороне, но молодые серые лебеди подплывали близко, чтобы узнать, что происходит, когда я болтала в воде ногами.
Бедивер, стоя рядом, смеялся и кричал:
– Настоящим объявляется, что все лебеди на реке Темзе принадлежат ее светлости королеве и именем королевы отныне и навсегда их должно оберегать.
– Об этом забудут, когда настанет голодный год! – ответила я, а Бедивер пожал плечами:
– Кто знает… может быть, кто-нибудь и вспомнит.
Я улыбнулась ему, очень довольная, что он снова с нами. Многое пережив, другой человек стал бы злым и раздражительным, но Бедивер смирился со своей судьбой, несчастье не сломило и не ожесточило его. Мне он стал еще дороже.
Мы причалили к берегу, заросшему ивами, где над водой мелькали стрекозы, рядом с лугом у подножия виндзорского утеса.
– Удивительно, что никто не построил здесь крепость, с утеса прекрасно просматривается река, – заметил Бедивер.
– Пройдет время, – вмешалась Энида, – и, если он выгоден с военной точки зрения, кто-нибудь догадается сделать это.
Моя фрейлина скептически относилась к напыщенным разглагольствованиям о положении военных дел, за что ее не любили наиболее честолюбивые воины.
– Я знаю несколько новых загадок, – вставила Линнет.
Саксы необыкновенно любят разгадывать загадки, и когда девушка жила в Лондоне, где ее отец был смотрителем замка, она собрала много загадок. Линнет привезла их с собой, и теперь мы со смехом по очереди проверяли сообразительность друг друга. Одни загадки нам удавалось отгадать, другие нет.
Бедивер неожиданно спросил:
– Что светит красным, мелькает в небе и движется от леса, не касаясь земли?
Он бросил быстрый взгляд на что-то за моим плечом, и с радостным криком:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Я пыталась представить, как карлик сам несет среди ночи Моргану, сонную и связанную, и подивилась силе, которую дает даже безответная любовь.
Сейчас нам надо было забыть об этом. Поиски в замке ни к чему не привели, но обнаружилось, что из загона пропали две лошади. На рассвете я послала в погоню за ними Пеллинора и Ламорака, потому что эти мужчины из Рекина поклонялись богине и попытались бы изловить Моргану, не причиняя ей вреда.
Но надежда на то, что они что-либо найдут, была слабой. Дождь смыл почти все следы, а сельские жители трепетали перед ней. Не было сомнений, что кто-то из них укроет Моргану и ее спутника на их пути к святилищу у Черного Озера. Я успокаивала себя мыслью, что теперь Артур, наконец, поймет истинную натуру своей сестры.
Нимю осталась в Лондоне еще на один день, чтобы посетить священные места Изис и Сибелы и спросить у них совета, как лучше лечить раны Артура.
Когда она снова собралась к Артуру, мне хотелось поехать с ней, но мы решили, что я должна остаться и сделать так, чтобы оставшиеся дни праздника прошли достойно.
Вместе с Бедивером и Гавейном я сумела убедить членов Круглого Стола, что Артур ранен, но он скоро встанет на ноги. Я вела последнее заседание совета, заключая различные договоры и прощаясь с саксами, которые теперь могли возвращаться к своим очагам.
Нимю сообщала, что раны Артура открываются при малейшем движении, и она считает, что должно пройти две недели прежде, чем его можно будет везти домой. К этому времени летнее веселье в Лондоне заканчивалось, река мелела, и многие вожди собирались домой, в свои земли.
Когда приготовился уезжать король Корнуолла, к его отряду присоединились многие гости с юга. В то утро отъезжать собрался большой отряд, и кухарка вынесла еду для всех, кто хотел подкрепиться перед дорогой.
– Герайнт привез ко двору тело Акколона и помогал мне последние несколько дней, пока я занималась делами Круглого Стола.
– Служить тебе, госпожа, это удовольствие. Если бы у тебя была сестра, она села бы вместе со мной на трон в Девоне, – учтиво произнес он.
– Господин, с твоим обаянием ты можешь выбирать любую из женщин Британии, – засмеялась я.
Герайнт вздохнул.
– Большинство из них заняты только тем, что красуются перед зеркалом… наверное, их привычки не позволят им стать настоящими королевами.
– Тогда найди ту, которая тебе нравится, и научи ее, как должна вести себя королева.
– Неплохая мысль, – сказал король Девона и оценивающе оглядел моих фрейлин.
Эттарда, стоявшая достаточно близко, чтобы слышать наш разговор, взмахнув ресницами, попросила разрешения проводить его к лошади. Усмехнувшись, Герайнт попрощался со мной и вывел девушку из комнаты.
Я весело покачала головой, а ко мне уже пробиралась через толпу Изольда и, остановившись, застенчиво протянула мне руку.
– Благодарю тебя за гостеприимство, госпожа, – пробормотала она. – Немного мест, где я чувствую себя уютно, особенно с этими корнуэльцами, которые постоянно придираются ко мне, и шпионами, которыми окружил меня Марк.
Меня поразило, что корнуэльский король унижает свою жену, приставляя к ней шпионов, и я сочувственно посмотрела на нее.
– Как прекрасно, когда с тобой обращаются как с человеком, а не просто как с хорошенькой игрушкой, – продолжала она. – Я знаю, что Марк желает мне добра, но никогда не позволит делать и половины того, что разрешает тебе твой муж.
– Может быть, тебе стоит попросить его об этом, – предположила я, но красавица усмехнулась.
– Я пыталась. Он просто смеется и говорит, что я не должна забивать свою голову такими вещами… как будто единственное, что я могу, это петь ирландские песни и украшать постель своего господина.
Меня удивил гнев, прозвучавший в ее голосе, и я не знала, что ответить, а к нам уже шел ее тучный муж.
– Хватит забивать голову моей малышки своими языческими понятиями, – сказал он мне, протискиваясь между нами. – Она чиста, как ангел, и мне не понравится, если я увижу, что ее портят.
Глупая болтовня этого человека вызывала у меня отвращение. Изольда по убеждениям была язычницей и только для виду прикрывалась христианством, которое Марк навязал ей. Кроме того, если он так подозревал ее, что прибег к помощи шпионов, то слова о ее непорочности звучали ханжески, хотя, конечно, он мог сказать это, чтобы успокоить себя, а не для того, чтобы знать правду.
Создавалось впечатление, что Марк был явным примером старой поговорки о том, что любовь слепа. Мне не хотелось бы видеть, что будет с ним, когда его глаза откроются.
Когда уехали последние гости, я медленно прошла по замку, уставшая и счастливая, что тяжкое испытание закончилось. Энида показала мне две корзины, туго набитые и готовые к отправке. Я устало улыбнулась и сказала, что я ей очень благодарна.
Завтра я, наконец, буду рядом с мужем.
ГЛАВА 27
ВЫЗДОРОВЛЕНИЕ
В утренней прохладе мы погрузились на барки и поплыли вверх по реке. Нас провожала стая лебедей. Взрослые белые красавцы гордо держались в стороне, но молодые серые лебеди подплывали близко, чтобы узнать, что происходит, когда я болтала в воде ногами.
Бедивер, стоя рядом, смеялся и кричал:
– Настоящим объявляется, что все лебеди на реке Темзе принадлежат ее светлости королеве и именем королевы отныне и навсегда их должно оберегать.
– Об этом забудут, когда настанет голодный год! – ответила я, а Бедивер пожал плечами:
– Кто знает… может быть, кто-нибудь и вспомнит.
Я улыбнулась ему, очень довольная, что он снова с нами. Многое пережив, другой человек стал бы злым и раздражительным, но Бедивер смирился со своей судьбой, несчастье не сломило и не ожесточило его. Мне он стал еще дороже.
Мы причалили к берегу, заросшему ивами, где над водой мелькали стрекозы, рядом с лугом у подножия виндзорского утеса.
– Удивительно, что никто не построил здесь крепость, с утеса прекрасно просматривается река, – заметил Бедивер.
– Пройдет время, – вмешалась Энида, – и, если он выгоден с военной точки зрения, кто-нибудь догадается сделать это.
Моя фрейлина скептически относилась к напыщенным разглагольствованиям о положении военных дел, за что ее не любили наиболее честолюбивые воины.
– Я знаю несколько новых загадок, – вставила Линнет.
Саксы необыкновенно любят разгадывать загадки, и когда девушка жила в Лондоне, где ее отец был смотрителем замка, она собрала много загадок. Линнет привезла их с собой, и теперь мы со смехом по очереди проверяли сообразительность друг друга. Одни загадки нам удавалось отгадать, другие нет.
Бедивер неожиданно спросил:
– Что светит красным, мелькает в небе и движется от леса, не касаясь земли?
Он бросил быстрый взгляд на что-то за моим плечом, и с радостным криком:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116