Однако я заметила, что посланник епископа отказался подтвердить чудо.
Популярность отца Болдуина еще больше возросла, когда люди поняли, что он лично знал Галахада. И наконец, добрый священник попросил разрешения оставить свиту и отправиться в Чилтерн-Хиллз, где, как он слышал, стояла заброшенная часовня, в которую он собирался удалиться.
– Такая шумная известность не принесет пользу душе, – спокойно проговорил он.
Я пожелала ему доброго пути и дала поручение для Бригиты, коль скоро его путь лежал мимо монастыря. И вот мы продолжили наше путешествие на север, а святой отец свернул на дорогу к Силчестеру и дальше на Горинг Гэп.
Тем летом мы потеряли одного из самых дорогих людей, но утрата была восполнена возвращением Мордреда. Артур намеревался собрать Круглый Стол в Карлайле, и после отчета о делах союзных племен Мордред согласился сопровождать нас на север и присутствовать на Совете. Когда наша процессия продвигалась к уэльской границе, приемный сын ехал рядом со мной позади Артура и Бедивера.
Тема грааля возникла сама собой.
– Может быть, я скептик, – задумчиво произнес Мордред. – Или по крайней мере реалист. Но я не готов принять бога, который требует, чтобы мы переделали себя во имя того, что священники называют добродетелью. Мне гораздо ближе старые божества, которые принимают нас такими, какие мы есть.
Я согласно кивнула и посмотрела в симпатичное лицо своего приемного сына.
– Варвары непосредственнее общаются со своими богами, – продолжал он, радуясь возможности рассказать о народе, который начал считать своим. – В этом они намного ближе кельтам, чем христианам. Во-первых, они очень конкретно представляют себе богов – существами, имеющими реальную форму, а не невидимыми духами, витающими везде. К тому же у них много богинь, и женщина не считается творением дьявола, с помощью которого он толкает мужчин к греху.
Мордред скосил на меня глаза, желая увидеть мою реакцию, но я лишь фыркнула в ответ.
– Уверен, что тетя тоже захочет узнать побольше о саксонских богах. – Он не отводил от меня взгляда. – Раз мы будем проезжать дорогу на озеро, может быть, его величество разрешит мне ее навестить? Я давным-давно не видел верховной жрицы…
На мгновение мне показалось, что Мордред хочет использовать меня, чтобы повлиять на Артура – воспользоваться моим покровительством. Король все так же не верил госпоже озера и вряд ли бы дал разрешение сыну, если бы тот обратился к нему напрямую.
Из отрывочных слухов, которые доходили к нам несколько лет подряд, я знала, что Моргана целиком погрузилась в духовную трясину. Все больше людей покидали святилище, а она внутренне ломалась, ожесточалась и окружала себя последовательницами, которые в отчаянии слетались к ней, как подбитые голуби. Их высшей доблестью стало превознесение Морганы и ненависть к мужчинам. Жалкая жизнь, особенно для той, которая мечтала стать верховной королевой Британии. Но хотя я сама и не жаждала встречи с Морганой, это еще не было поводом для отказа Мордреду в поездке к родственнице. Поэтому, улыбнувшись, я заверила приемного сына, что попытаюсь ему помочь.
Так по иронии судьбы именно я облегчила его путь в святилище, не подозревая, что, несмотря на годы разлуки, фея Моргана может до сих пор ненавидеть меня.
К тому времени я уже полюбила римский стиль большого дома в Карлайле – с комнатами, выходящими во двор, и фресками на стелах. В этом городе, который разросся односкатными пристройками, прилепившимися к римским строениям, и разбросанными между ними хижинами, дом и подворье казались центром цивилизации.
В последний раз мы останавливались здесь много лет назад, и все пришло в запустение. Я критически огляделась и начала устраиваться в доме и приводить заросший сорняками сад в порядок. Не случайно все наши большие резиденции имели вокруг сады. Они были даже при охотничьих домиках в Вроксетере и Бирдосвальде. Когда жизнь так загружена государственными делами, я ревниво берегла любую возможность хоть несколько часов покопаться в земле.
И в тот день, когда вернулся Мордред и привез письмо от Морганы Артуру, я занималась своим любимым делом. Конечно, послание попало прямо мужу в руки. А вечером он обронил, что его единоутробная сестра жалуется по поводу возведения церкви в Камелоте.
– Ей это показалось предательством, хотя она помогала взойти мне на трон, – со вздохом заметил он.
Другую жалобу пришлось выслушать от местных жителей, и носила она военный и политический характер. Несколько каледонских вождей решили предпринять вылазку через Стену в отместку за казнь Гейля. Артур, чувствуя себя ответственным за создавшееся положение, приказал немедленно привести оборону Стены в боевую готовность. Вдвоем с Бедивером они несколько недель носились от крепости к крепости, вербовали проживавших в ней людей и обещали в случае необходимости прислать в подкрепление соратников.
После отъезда мужа я заметила перемену в отношении ко мне оставшихся в Карлайле людей. Когда я приближалась, разговоры внезапно затихали, а некоторые из молодых рыцарей стали смотреть на меня с необыкновенной дерзостью. Самым несносным из них оказался сын Гавейна Гингалин, который взял привычку всякий раз, когда я появлялась, прикрывать рот рукой и тихо ржать. Даже когда вернулся верховный король, у меня сохранилось ощущение, что что-то не так.
– Инид, тебе не кажется, что рыцари ведут себя по-другому? – спросила я как-то утром вдову Герайнта, пока она укладывала мне волосы.
– Немного, миледи, – ответила она, старательно расчесывая завиток на виске. – Теперь не так, как во времена нашей молодости, когда воины и оруженосцы ладили друг с другом, несмотря на возраст. Теперь новички держатся обособленно и собираются вокруг Агравейна… и вокруг Мордреда, когда он дома.
Я задумчиво кивнула. Два дня назад в одной из таверн произошла драка, явно спровоцированная Агравейном. Мордред вышел из нее без единой царапины, а вот сын фермера пострадал. Я уже давно беспокоилась по поводу того, какое влияние оказывает Агравейн на моего пасынка, и решила, что настало время поговорить с ним об этом.
Поэтому в тот же день я попросила Мордреда сопровождать меня на базар и по дороге прочитала материнскую нотацию по поводу того, как должен вести себя благородный человек.
Мы стояли у ковра торговца, на котором он разложил всякую всячину. Без сомнения, он выторговал или выменял ее, путешествуя по северным королевствам. Шотландская волынка соседствовала в одном углу с несколькими парами сандалей и ручным бронзовым зеркалом, обратная сторона которого была покрыта резным ажурным рисунком. В середине лежал странный набор вооружения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
Популярность отца Болдуина еще больше возросла, когда люди поняли, что он лично знал Галахада. И наконец, добрый священник попросил разрешения оставить свиту и отправиться в Чилтерн-Хиллз, где, как он слышал, стояла заброшенная часовня, в которую он собирался удалиться.
– Такая шумная известность не принесет пользу душе, – спокойно проговорил он.
Я пожелала ему доброго пути и дала поручение для Бригиты, коль скоро его путь лежал мимо монастыря. И вот мы продолжили наше путешествие на север, а святой отец свернул на дорогу к Силчестеру и дальше на Горинг Гэп.
Тем летом мы потеряли одного из самых дорогих людей, но утрата была восполнена возвращением Мордреда. Артур намеревался собрать Круглый Стол в Карлайле, и после отчета о делах союзных племен Мордред согласился сопровождать нас на север и присутствовать на Совете. Когда наша процессия продвигалась к уэльской границе, приемный сын ехал рядом со мной позади Артура и Бедивера.
Тема грааля возникла сама собой.
– Может быть, я скептик, – задумчиво произнес Мордред. – Или по крайней мере реалист. Но я не готов принять бога, который требует, чтобы мы переделали себя во имя того, что священники называют добродетелью. Мне гораздо ближе старые божества, которые принимают нас такими, какие мы есть.
Я согласно кивнула и посмотрела в симпатичное лицо своего приемного сына.
– Варвары непосредственнее общаются со своими богами, – продолжал он, радуясь возможности рассказать о народе, который начал считать своим. – В этом они намного ближе кельтам, чем христианам. Во-первых, они очень конкретно представляют себе богов – существами, имеющими реальную форму, а не невидимыми духами, витающими везде. К тому же у них много богинь, и женщина не считается творением дьявола, с помощью которого он толкает мужчин к греху.
Мордред скосил на меня глаза, желая увидеть мою реакцию, но я лишь фыркнула в ответ.
– Уверен, что тетя тоже захочет узнать побольше о саксонских богах. – Он не отводил от меня взгляда. – Раз мы будем проезжать дорогу на озеро, может быть, его величество разрешит мне ее навестить? Я давным-давно не видел верховной жрицы…
На мгновение мне показалось, что Мордред хочет использовать меня, чтобы повлиять на Артура – воспользоваться моим покровительством. Король все так же не верил госпоже озера и вряд ли бы дал разрешение сыну, если бы тот обратился к нему напрямую.
Из отрывочных слухов, которые доходили к нам несколько лет подряд, я знала, что Моргана целиком погрузилась в духовную трясину. Все больше людей покидали святилище, а она внутренне ломалась, ожесточалась и окружала себя последовательницами, которые в отчаянии слетались к ней, как подбитые голуби. Их высшей доблестью стало превознесение Морганы и ненависть к мужчинам. Жалкая жизнь, особенно для той, которая мечтала стать верховной королевой Британии. Но хотя я сама и не жаждала встречи с Морганой, это еще не было поводом для отказа Мордреду в поездке к родственнице. Поэтому, улыбнувшись, я заверила приемного сына, что попытаюсь ему помочь.
Так по иронии судьбы именно я облегчила его путь в святилище, не подозревая, что, несмотря на годы разлуки, фея Моргана может до сих пор ненавидеть меня.
К тому времени я уже полюбила римский стиль большого дома в Карлайле – с комнатами, выходящими во двор, и фресками на стелах. В этом городе, который разросся односкатными пристройками, прилепившимися к римским строениям, и разбросанными между ними хижинами, дом и подворье казались центром цивилизации.
В последний раз мы останавливались здесь много лет назад, и все пришло в запустение. Я критически огляделась и начала устраиваться в доме и приводить заросший сорняками сад в порядок. Не случайно все наши большие резиденции имели вокруг сады. Они были даже при охотничьих домиках в Вроксетере и Бирдосвальде. Когда жизнь так загружена государственными делами, я ревниво берегла любую возможность хоть несколько часов покопаться в земле.
И в тот день, когда вернулся Мордред и привез письмо от Морганы Артуру, я занималась своим любимым делом. Конечно, послание попало прямо мужу в руки. А вечером он обронил, что его единоутробная сестра жалуется по поводу возведения церкви в Камелоте.
– Ей это показалось предательством, хотя она помогала взойти мне на трон, – со вздохом заметил он.
Другую жалобу пришлось выслушать от местных жителей, и носила она военный и политический характер. Несколько каледонских вождей решили предпринять вылазку через Стену в отместку за казнь Гейля. Артур, чувствуя себя ответственным за создавшееся положение, приказал немедленно привести оборону Стены в боевую готовность. Вдвоем с Бедивером они несколько недель носились от крепости к крепости, вербовали проживавших в ней людей и обещали в случае необходимости прислать в подкрепление соратников.
После отъезда мужа я заметила перемену в отношении ко мне оставшихся в Карлайле людей. Когда я приближалась, разговоры внезапно затихали, а некоторые из молодых рыцарей стали смотреть на меня с необыкновенной дерзостью. Самым несносным из них оказался сын Гавейна Гингалин, который взял привычку всякий раз, когда я появлялась, прикрывать рот рукой и тихо ржать. Даже когда вернулся верховный король, у меня сохранилось ощущение, что что-то не так.
– Инид, тебе не кажется, что рыцари ведут себя по-другому? – спросила я как-то утром вдову Герайнта, пока она укладывала мне волосы.
– Немного, миледи, – ответила она, старательно расчесывая завиток на виске. – Теперь не так, как во времена нашей молодости, когда воины и оруженосцы ладили друг с другом, несмотря на возраст. Теперь новички держатся обособленно и собираются вокруг Агравейна… и вокруг Мордреда, когда он дома.
Я задумчиво кивнула. Два дня назад в одной из таверн произошла драка, явно спровоцированная Агравейном. Мордред вышел из нее без единой царапины, а вот сын фермера пострадал. Я уже давно беспокоилась по поводу того, какое влияние оказывает Агравейн на моего пасынка, и решила, что настало время поговорить с ним об этом.
Поэтому в тот же день я попросила Мордреда сопровождать меня на базар и по дороге прочитала материнскую нотацию по поводу того, как должен вести себя благородный человек.
Мы стояли у ковра торговца, на котором он разложил всякую всячину. Без сомнения, он выторговал или выменял ее, путешествуя по северным королевствам. Шотландская волынка соседствовала в одном углу с несколькими парами сандалей и ручным бронзовым зеркалом, обратная сторона которого была покрыта резным ажурным рисунком. В середине лежал странный набор вооружения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125