Из сумрака выступали остовы котлов, на них выстроились четыре перегонных медных куба, поверхность которых уже покрылась слоем окиси. Из колпаков в форме перевернутых курительных трубок выходили, перекручиваясь во мраке, металлические змеевики, похожие на каких-то допотопных животных.\
Недавно я как-то проезжал на автомобиле по приморскому шоссе и снова посетил это развалившееся здание. Теперь я обнаружил только кусок стены среди цветущих жакатиранов. Я сорвал один из ростков самамбайи, которые больше походят на зеленых морских улиток, чем на растения. В конце концов после полувековой тяжбы, закончившейся во всех инстанциях победой нашей семьи, должно же было мне что-нибудь остаться!.,»
XII
Негр Пио
Лаэрте, Лу и мадемуазель Жувина ранним утром выехали в коляске к Пиньейросу, чтобы встретить там отряд беглых негров. В пути они обгоняли группы направлявшихся туда же каиаф. Освобожденные негры несли на головах большие корзины с продовольствием. Когда у них спрашивали, для чего это, они хитро улыбались, но из страха перед полицией не отвечали.
Прибыв в Пиньейрос, мадемуазель Жувина сочла путешествие оконченным. Нельзя было придумать предлога, чтобы увести старуху куда-нибудь в сторону от размытой дороги на Иту. Примерно в одиннадцать часов, уже изрядно надоевшая молодым людям, она нашла средство снова завоевать их расположение. Она отправилась к экипажу, который они оставили около какой-то лавки, и принесла оттуда завернутую в салфетку жареную курицу, начиненную поджаренной маниоковой мукой, вареные яйца и маслины. Позади нее шел извозчик с корзиной, где были тарелки, столовые приборы и бутылка вина. Предусмотрительная старуха позаботилась обо всем.
Как ни искренен был их аболиционизм, как ни сильно желание присутствовать при прохождении негров и помочь им кое-какими деньгами, у влюбленных разыгрался аппетит, и они радостно встретили тетку с угощением. Пройдя вперед по дороге, они остановились у старого ветвистого дерева, под которым ковром раскинулась тень, уселись и, словно это был приятный пикник, принялись завтракать.
Они уже заканчивали завтрак, когда проходившие мимо каиафы сообщили, что невольники обходят Сан-Пауло стороной и в эту минуту головная часть колонны уже находится, вероятно, в Имбу. До сих пор не произошло никаких инцидентов, и с наступлением вечера негры, очевидно, начнут спускаться с перевалов через ущелье Санто-Амаро…
Получив эти сведения, молодые люди, а с ними и мадемуазель Жувина, решили возвратиться в город, поскольку поездка оказалась бесполезной, и, кроме того, им хотелось поскорее узнать, как развертываются события. Они снова сели в коляску. Мадемуазель Жувина и Лу открыли зонтики из розового шелка, обшитые широкими кружевами. Лаэрте, сидевший между ними, чувствовал себя на седьмом небе, совершенно забыв об освобождении рабов, о походе негров и о всех своих идеалах.
Въехав в город, они увидели на улицах возбужденную толпу. У редакций «Провинсия», «Коррейо» и «Газета до Пово» скопилось много народу. Шли горячие споры. Время от времени неизвестно откуда появлялся какой-нибудь человек и сообщал последние новости, которые толпа внимательно слушала.
В этот час невольники двигались уже по направлению к Сантосу, или, вернее, к холмистому району между Котией и Санто-Амаро, за которым вырастают горы, обрывающиеся крутыми спусками в ущелье.
Если Лаэрте и Лу не удалось увидеть беглых рабов, то другие каиафы оказались счастливее. Еще накануне они направились в пункты, где, по полученным ими достоверным сведениям, обязательно должны были пройти негры. Здесь они пробыли всю ночь и утро, пока последний невольник не миновал ровное поле, покрытое густым бородачом. Аболиционисты вытаскивали из корзин и мешков продукты и объявляли:
– От Антонио Бенто!
И негры отвечали им:
– Да здравствует Антонио Бенто! Ура!
Наиболее крепкие невольники, еще сохранившие силы, проходя мимо, взваливали на плечи мешки и корзины. Однако даже они шли пошатываясь, изнуренные голодом, бессонницей и усталостью, их поддерживало только мучительное желание добраться до обетованной земли, которая, как им говорили, была землей свободы.
Солнце поблескивало на засохшей глине дороги. Деревьев не было. Уже давно в пути не попадалось ни одного источника, лишь изредка встречались темные и глубокие промоины в земле. От засухи трава на лугах выгорела. Встречавшиеся вдоль дороги ранчо были, как обычно, пусты; кое-где владельцы плантаций, уходя, отравляли колодцы мышьяком, который применяют для истребления паразитов у животных. Негры боялись водоемов как огня: некоторые из них, напившись из таких колодцев, падали на дороге, корчась в муках и кусая траву, в то время как уходящая вперед колонна терялась вдали.
В районе Санто-Амаро негры встретили группу рослых, но хилых деревенских жителей, все они были светловолосыми. Крестьяне улыбались, показывая гнилые зубы. По-видимому, это были потомки первых немецких колонистов. Увидев шагающих негров, они присели на корточки у обочины дороги и стали наблюдать за ними молча, с нескрываемым удивлением.
Наконец один юноша спросил старика, который сидел рядом:
– Что это за люди, сеньор Келлер?
– Это невольники, которые освобождают себя… – Вытащив трубку изо рта, старик далеко сплюнул и добавил: – Это люди, которые не хотят жить в рабстве…
Вечерело. К младшему лейтенанту Гаспарино Карнейро Леану, еще на прошлой неделе прибывшему в указанное место во главе отряда из пятидесяти кавалеристов с приказом рассеять беглых рабов, явился дозорный, который наблюдал за дорогой в двух километрах от бивака. Он прискакал галопом, бросил поводья часовому и вбежал в хижину, где расположился командир, с сообщением, что через несколько часов должны подойти негры.
Младший лейтенант, у которого был светлый ум и доброе сердце, оказавшись в затруднительном положении и колеблясь между чувством и долгом, был очень огорчен этим сообщением. Он все время таил надежду, что беглые рабы среди многих открывающихся перед ними дорог выберут не ту, на которой поставили его. «Вандерлею, тому повезло, – подумал он. – Повстанцы пройдут стороной, минуя расположение его отряда».
Поразмыслив, он вызвал младшего сержанта Жусто. Это был негр, которого армия освободила от неволи, тик как военная форма означала конец рабства. Младший лейтенант знал, что Жусто аболиционист, потому что тот уже однажды из-за беглых негров попал в неприятную историю.
– Жусто, сюда идут киломболы… – дружески обратился он к сержанту.
Жусто вздрогнул.
– Только ты можешь уладить дело. Возьми с собой шестерых солдат, на которых можно положиться, и отправляйся с ними поджидать негров на первом повороте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Недавно я как-то проезжал на автомобиле по приморскому шоссе и снова посетил это развалившееся здание. Теперь я обнаружил только кусок стены среди цветущих жакатиранов. Я сорвал один из ростков самамбайи, которые больше походят на зеленых морских улиток, чем на растения. В конце концов после полувековой тяжбы, закончившейся во всех инстанциях победой нашей семьи, должно же было мне что-нибудь остаться!.,»
XII
Негр Пио
Лаэрте, Лу и мадемуазель Жувина ранним утром выехали в коляске к Пиньейросу, чтобы встретить там отряд беглых негров. В пути они обгоняли группы направлявшихся туда же каиаф. Освобожденные негры несли на головах большие корзины с продовольствием. Когда у них спрашивали, для чего это, они хитро улыбались, но из страха перед полицией не отвечали.
Прибыв в Пиньейрос, мадемуазель Жувина сочла путешествие оконченным. Нельзя было придумать предлога, чтобы увести старуху куда-нибудь в сторону от размытой дороги на Иту. Примерно в одиннадцать часов, уже изрядно надоевшая молодым людям, она нашла средство снова завоевать их расположение. Она отправилась к экипажу, который они оставили около какой-то лавки, и принесла оттуда завернутую в салфетку жареную курицу, начиненную поджаренной маниоковой мукой, вареные яйца и маслины. Позади нее шел извозчик с корзиной, где были тарелки, столовые приборы и бутылка вина. Предусмотрительная старуха позаботилась обо всем.
Как ни искренен был их аболиционизм, как ни сильно желание присутствовать при прохождении негров и помочь им кое-какими деньгами, у влюбленных разыгрался аппетит, и они радостно встретили тетку с угощением. Пройдя вперед по дороге, они остановились у старого ветвистого дерева, под которым ковром раскинулась тень, уселись и, словно это был приятный пикник, принялись завтракать.
Они уже заканчивали завтрак, когда проходившие мимо каиафы сообщили, что невольники обходят Сан-Пауло стороной и в эту минуту головная часть колонны уже находится, вероятно, в Имбу. До сих пор не произошло никаких инцидентов, и с наступлением вечера негры, очевидно, начнут спускаться с перевалов через ущелье Санто-Амаро…
Получив эти сведения, молодые люди, а с ними и мадемуазель Жувина, решили возвратиться в город, поскольку поездка оказалась бесполезной, и, кроме того, им хотелось поскорее узнать, как развертываются события. Они снова сели в коляску. Мадемуазель Жувина и Лу открыли зонтики из розового шелка, обшитые широкими кружевами. Лаэрте, сидевший между ними, чувствовал себя на седьмом небе, совершенно забыв об освобождении рабов, о походе негров и о всех своих идеалах.
Въехав в город, они увидели на улицах возбужденную толпу. У редакций «Провинсия», «Коррейо» и «Газета до Пово» скопилось много народу. Шли горячие споры. Время от времени неизвестно откуда появлялся какой-нибудь человек и сообщал последние новости, которые толпа внимательно слушала.
В этот час невольники двигались уже по направлению к Сантосу, или, вернее, к холмистому району между Котией и Санто-Амаро, за которым вырастают горы, обрывающиеся крутыми спусками в ущелье.
Если Лаэрте и Лу не удалось увидеть беглых рабов, то другие каиафы оказались счастливее. Еще накануне они направились в пункты, где, по полученным ими достоверным сведениям, обязательно должны были пройти негры. Здесь они пробыли всю ночь и утро, пока последний невольник не миновал ровное поле, покрытое густым бородачом. Аболиционисты вытаскивали из корзин и мешков продукты и объявляли:
– От Антонио Бенто!
И негры отвечали им:
– Да здравствует Антонио Бенто! Ура!
Наиболее крепкие невольники, еще сохранившие силы, проходя мимо, взваливали на плечи мешки и корзины. Однако даже они шли пошатываясь, изнуренные голодом, бессонницей и усталостью, их поддерживало только мучительное желание добраться до обетованной земли, которая, как им говорили, была землей свободы.
Солнце поблескивало на засохшей глине дороги. Деревьев не было. Уже давно в пути не попадалось ни одного источника, лишь изредка встречались темные и глубокие промоины в земле. От засухи трава на лугах выгорела. Встречавшиеся вдоль дороги ранчо были, как обычно, пусты; кое-где владельцы плантаций, уходя, отравляли колодцы мышьяком, который применяют для истребления паразитов у животных. Негры боялись водоемов как огня: некоторые из них, напившись из таких колодцев, падали на дороге, корчась в муках и кусая траву, в то время как уходящая вперед колонна терялась вдали.
В районе Санто-Амаро негры встретили группу рослых, но хилых деревенских жителей, все они были светловолосыми. Крестьяне улыбались, показывая гнилые зубы. По-видимому, это были потомки первых немецких колонистов. Увидев шагающих негров, они присели на корточки у обочины дороги и стали наблюдать за ними молча, с нескрываемым удивлением.
Наконец один юноша спросил старика, который сидел рядом:
– Что это за люди, сеньор Келлер?
– Это невольники, которые освобождают себя… – Вытащив трубку изо рта, старик далеко сплюнул и добавил: – Это люди, которые не хотят жить в рабстве…
Вечерело. К младшему лейтенанту Гаспарино Карнейро Леану, еще на прошлой неделе прибывшему в указанное место во главе отряда из пятидесяти кавалеристов с приказом рассеять беглых рабов, явился дозорный, который наблюдал за дорогой в двух километрах от бивака. Он прискакал галопом, бросил поводья часовому и вбежал в хижину, где расположился командир, с сообщением, что через несколько часов должны подойти негры.
Младший лейтенант, у которого был светлый ум и доброе сердце, оказавшись в затруднительном положении и колеблясь между чувством и долгом, был очень огорчен этим сообщением. Он все время таил надежду, что беглые рабы среди многих открывающихся перед ними дорог выберут не ту, на которой поставили его. «Вандерлею, тому повезло, – подумал он. – Повстанцы пройдут стороной, минуя расположение его отряда».
Поразмыслив, он вызвал младшего сержанта Жусто. Это был негр, которого армия освободила от неволи, тик как военная форма означала конец рабства. Младший лейтенант знал, что Жусто аболиционист, потому что тот уже однажды из-за беглых негров попал в неприятную историю.
– Жусто, сюда идут киломболы… – дружески обратился он к сержанту.
Жусто вздрогнул.
– Только ты можешь уладить дело. Возьми с собой шестерых солдат, на которых можно положиться, и отправляйся с ними поджидать негров на первом повороте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43