-- Жене передай, -- впервые за время их "беседы" вслух произнес Мезенцев. -- Ей Конышева была должна. Теперь они в рассчете...
Где-то за стеной лопнул воздушный шарик. Потом раздался звук погромче -- как будто дернули за нитку новогоднюю хлопушку. "Ма-а!" -истерично, утробно разорвал сонную тишину двора чей-то крик, и разом, один за другим, лопнули еще два шарика. Только гораздо громче и гораздо более похоже на пистолетные выстрелы.
-- Е-мое! -- обернулся к окну Шкворец. -- Разборка!.. На твоем участке, у Пеклушина! -- заметил он упавшую вовнутрь кабинета коричневую кожаную куртку.
Оттуда же такнул еще один неприятный, явно оружейный звук -- и все стихло.
Мезенцев бегом бросился на улицу, на ходу раздирая на груди металлические кнопки милицейской куртки.
Грохнув стулом о стену, тяжело зашлепал к выходу и Шкворец. Добежал до двери и тут же вернулся к столу, сгреб толстыми крупными пальцами сразу три бутерброда со стола, с жалостью посмотрел на остающиеся и добавил в стопку на ладони еще один, четвертый. Сквозь грязное, годами не мытое окно было видно, как нырнул мимо "мерса" в черную пасть пеклушинского офиса Мезенцев. Нырнул -- и ничего не произошло. Шарики больше не лопались. Свободной рукой Шкворец засунул еще один бутерброд с желтым, жиром отливающим сыром в рот и спокойно пошел прочь из опорного пункта.
24
-- Ну, наконец-то! Хорошо, что вы пришли! -- крикнул вбежавшему в кабинет Мезенцеву Пеклушин. -- Срочно составляйте протокол!
-- Что... что случилось?! -- метался взгляд Мезенцева то по неподвижно лежащим на полу фигурам, то по распахнутому настежь окну, то по вжавшемуся в стену здоровяку в черной кожаной куртке, то по странным ярко-оранжевым фотографиям, похожим на осыпавшийся на пол осенний листопад, пока, наконец, не замер на пистолете в побелевшей руке Пеклушина. -- Кто стрелял?!
-- Составляйте протокол! -- еще более властно потребовал Пеклушин. -Только что меня пытались убить! Этот гад, -- проткнул он воздух стволом пистолета в сторону амбала-телохранителя, -- по приказу преступника-рецидивиста вора в законе Прислонова стрелял в меня. Мой охранник, -- ткнул он стволом теперь уже в сторону коричневой куртки, -открыл ответный огонь и смог убить Прислонова, а я... я ранил его... то есть вот этого телохранителя. Прошу зафиксировать факт моей стрельбы в порядке самообороны!
-- Тварь брехливая, -- еле слышно простонал телохранитель Прислонова. Кровь все сочилась и сочилась между его пальцев, и оттого вся огромная, лопатой, пятерня казалась красно-бурой латкой на черной коже куртки.
Мезенцев не расслышал его слов. Сквозь открытое окно вкатился в комнату грохот проезжающего самосвала и смел все иные звуки.
-- Что?! -- уловил Мезенцев шевеление пухлых пеклушинских губ.
-- Обыщите его! -- громче повторил уже сказанную фразу хозяин кабинета, хотя такой громкости уже и не требовалось. Самосвал уехал со двора и увез на прицепе вместе с собой жуткий, раздирающий уши звук. -- У него может быть еще оружие!
-- Вы сами-то того... опустите пистолет, -- предложил Мезенцев, подавая пример, сунул ствол "макарова" обратно в кобуру и спиной уловил слоновьи шаги Шкворца.
-- Шо стряслось?! -- обозначил тот себя еще и голосом.
-- Двойное убийство, -- не оборачиваясь, хмуро ответил Мезенцев. -Вызывайте следственную бригаду, Грыгорь Казимирыч.
-- Это я зараз! -- так и не войдя в кабинет, прожевал он набитым ртом и снова загрохотал пудовыми кирзачами по коридору.
-- Всем находиться на своих местах! -- упредил движение Пеклушина навстречу ему Мезенцев. -- Сейчас приедут эксперты.
-- Да тут и без экспертов все ясно! -- возмутился Пеклушин. Краска медленно стекала с его лица, и голос наливался прежней свинцовой уверенностью. -- Вы его, его обыщите! -- кивнул он на все бледнеющего и бледнеющего прислоновского телохранителя.
Мезенцев всмотрелся в его грубое, по-мужицки топорно сработанное лицо с еще более огрубляющими его ссадинами на лице и синей сливой гематомы на нижней губе и все-таки узнал парня.
-- Ты?! -- невольно вырвался у него вопрос.
-- Я-а, -- нехотя ответил телохранитель, который сразу, еще с появления Мезенцева в кабинете, признал его. -- Один один.
-- Что: один один? -- не понял тот.
-- В смысле, ничья, -- лизнул телохранитель сохнущие, становящиеся бумажными губы. -- Как в футболе. Разок ты меня завалил. Теперь была моя очередь тебя завалить... Денька через два... планировал... Но ты... ты спас меня. Получается: один один. Мы в рассчете.
-- Вы его знаете? -- поплыла вверх рука Пеклушина с пистолетом. Указательный палец, лихорадочно скользя по корпусу, все-таки нащупал теплый язычок спускового крючка.
-- Сними куртку, -- шагнул к телохранителю Мезенцев. -- Надо плечо перевязать.
-- Ничего, -- скривил и без того некрасивое лицо улыбкой парень. -Во мне крови много. Еще на ведро хватит...
-- Обыщите его, -- влез в разговор Пеклушин. -- Зверь ведь, бандюга.
-- Это ты -- зверь! -- уже громче сказал телохранитель и, оттолкнувшись спиной от стены, сделал хрусткий шаг по осколкам монитора на качающихся, поролоновых ногах. -- Ты Слона, с-сука, убил! Ты! Вора в законе убил!
-- Стоять! -- потребовал Мезенцев.
Телохранитель сделал еще один шаг вперед. Кожа на пеклушинском пальце, давящем на спусковой крючок, неприятно онемела, словно уж и не кожа это, а часть пистолета.
-- Ты, мент, не кричи, -- прохрипел телохранитель. -- Ты лучше туда, на бугра его посмотри, -- кивнул он на неподвижную коричневую куртку. -- У него ж в руках игрушки нету. Врет этот шнырь! Но наглянке врет! Он первым мочить начал по Слону... Он.
Мезенцев и Пеклушин одновременно посмотрели на убитого телохранителя. Тот лежал, широко раскинув руки, которыми он будто бы хотел собрать, сгрести под себя все самые стыдные фотографии, но ему не дали этого сделать. Ни у пальцев левой руки, ни у пальцев правой, ни вообще где-либо рядом "игрушки", то есть пистолета, действительно не было. И если Мезенцев лишь удивился, пытаясь найти свое оправдание этому, то Пеклушин понял все сразу. Его версией перестрелки можно было надуть этого белобрысого сосунка-участкового, но эксперта-баллистика -- никогда.
Левая рука Пеклушина нырнула в глубину ящика, еще недавно подарившего ему пистолет, нащупала там сначала что-то прямоугольное, резко засунула его в карман, потом нырнула еще глубже, схватила что-то круглое, в глубоких ложбинках, и отправила его туда же, рядышком к квадратному. Мезенцев уловил последнее из движений, но не заметил, что же это было. Он хотел спросить об этом, но не успел.
-- Всем стоять! -- зло выкрикнул Пеклушин. -- Одно движение -смерть!
Боком, приставными шагами, будто бы танцуя фокстрот, он продвинулся вдоль стола, встал на спину своему мертвому телохранителю, схватился левой рукой за металлическую ручку окна и, все так же удерживая в правой руке наставленный почему-то именно на Мезенцева пистолет, умудрился задом шагнуть на подоконник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65