Майгатов почувствовал, что здесь произошло что-то важное, как будто бы он сам, ничего не делая, принес облегчение обеим врачам, и ему стало стыдно интересоваться этим, словно бы выпрашивать похвалу самому себе.
- Что? - обернулся к пропевшей двери Леонид Иванович. - Все хорошо. Амебы в печень не попали, Леночка.
Майгатова молниеносно повернуло к двери, но там уже никого не было. Только охнуло сердце, и качнулась в душе злость на дверь, скрывшую за собой сказочное видение.
- Во японцы удумали, а, старлей? - выключая аппарат, еще более оживился парень. - Ты как думаешь, почему они такие умные?
- Н-не знаю, - никак не мог отойти от ощущения близкой потери Майгатов, хотя вроде и не терял ничего, а что не успел к двери обернуться, так это...
- А я знаю, - хлопнул ладонями по своим коленкам парень. - Облучили их. Ты погляди: две бомбы на них американцы сбросили. Атомные, значит. Больше никто из людей под такой эксперимент не попадал...
- А Чернобыль? - поправил Майгатов.
- Ну как тебе сказать... Может, что-то похожее и было в Чернобыле, но все-таки в меньших размерах. А потом последствия сразу трудно уловить. То ли дело у японцев - почти полста лет прошло. И результаты - налицо. Лучшие машины, телевизоры, видео, аудио, медаппаратура, - погладил светло-серый монитор комплекса УЗИ. - Знаешь анекдот? Это когда японцев наши спрашивают: скажите, а на сколько лет мы от вас отстали по уровню техники - на двадцать или на тридцать? А те отвечают: навсегда...
- Ничего, догоним, - непонятно почему прервал красноречие парня Майгатов.
- Ты думаешь? - замер он со шнуром в руке.
- Уверен, - резко встал с такой же, как у него в палате, металлической кровати Майгатов и, внутренне охнув от боли в кишках, все-таки не выпустил эту боль на лицо.
Завернул ноги в так и не подсохшую простыню и пошел из комнаты. От двери обернулся.
- Спасибо за помощь.
Леонид Иванович догнал его и, распахивая скрипучую створку двери, подхватил за локоть.
- А вообще старайтесь меньше ходить. Больше будьте в горизонтальном положении.
- Медсестры - что: по сменам работают? - не удержался Майгатов и внутренне напрягся от ожидания того, что врач разгадает подоплеку вопроса.
- По-разному. Смены, конечно, есть. Но у нас много всякой текучки. Например, выездов в ближайшие городки. Здесь же на десятки километров вокруг никаких больше лечебных учреждений нет.
Зашел в палату и пожалел, что медленно шел. Леночка меняла простыню-покрытие на его кровати, и от того, что это делала именно она, ему вдруг захотелось как можно быстрее лечь на эту простыню. Леонид Иванович, сославшись на дела, нет, даже на море дел, остался за дверью переплывать это "море". Майгатов присел на стул и вытянул левую, обожженную, ногу. Стало легче.
- Зеркало Вера забрала, - не оборачиваясь, пояснила Лена. - Она нервничала. Думала, совсем его потеряла. Вы б видели, как она обрадовалась. Все. Ложитесь.
Он с удовольствием выполнил ее приказание.
- А вы в рубашке родились.
- Почему же?
- Еще сутки без медпомощи - и амебы попали бы в печень.
- И что тогда?
- Начали бы ее поедать. А против этого... - замерла в задумчивости, словно бы примеряя страшный вариант на этого бледного, исхудавшего парня, а, примерив, вдруг ощутила прилив радости от того, что это все-таки не произошло. - Против этого нет лечения. Прямой путь в... В общем, в рубашке родились.
Она подвезла к кровати "систему", установила вниз крышечкой банку. Готовясь ввести в вену иглу, коснулась руки Майгатова своими пальчиками. Коснулась нежно, осторожно и - как обожгла. Майгатов не знал, почему так получилось, но ощутил какой-то ток от ее мягких подушечек, который кольнул в руку, молнией пронесся до головы и теплой, приятной волной прошелся по всему телу. Он не ощутил вошедшей иглы, а только лежал, боясь пошевелиться и сбросить с себя такое сладкое, тягучее оцепенение.
- А почему вы решили моряком стать? - некстати, ох некстати спросила Лена, и он, чувствуя, как резко, рывком исчезло приятное обволакивающее ощущение, попытался внутренним усилием вернуть его, но ничего не вышло. То ли уже не было ее пальчиков на коже, то ли показалось все это.
- Моряком? Ну вообще-то я хотел у себя дома, в Новочеркасске... Это рядом с Ростовом-на-Дону. Там и хотел поступать в военное училище. Оно у нас - командное связи, на Атаманской улице. Или, на крайний случай, в Ростове. Но майор в военкомате не дал направление. Сказал, что мест по разнарядке и туда, и туда - по одному, а он и так по доброте души уже семерым "добро" дал. Знаете, если б за меня кто походатайствовал, этого бы барьера не было. Но это я сейчас, с высоты прожитых лет и кое-какого опыта, понимаю. А тогда... Отец - водитель, мать - швея. Кто б за меня ходатайствовал? Я здорово расстроился. Характер такой: если что решу, хоть ты меня убивай, - все равно сделаю. Казацкое что-то бурлит. Раз решил офицером стать, то это мертво.
- Серьезно? - с улыбкой, за которой пряталось нечто большее, спросила Лена.
- Серьезно. Я ж бываю вредным.
- Никогда б не подумала, - так и не отпустила она с загорелого лица улыбку.
- А майор, значит, мне и говорит: есть разнарядка на одно место в Севастополе. Город, мол, закачаешься. Только вот учиться пять лет. Зато форма - морская. Все девки твои. А я морей-то и видел: Азовское да Цимлянское. Впрочем, второе - не море, а водохранилище, но его все равно морем зовут... Ну а дальше: вени, види, вици - пришел, увидел, поступил.
- Победил, - поправила Лена.
- Почти синонимы. А для того конкурса, который был, это - победа. Тогда училищами пацаны еще бредили. Офицерами хотели стать. По разным причинам. Кого романтика влекла, кого зарплата, кого форма, кто от срочной службы хотел улизнуть - были, были и такие, - а кто и вообще не понимая почему. Но шли. А сейчас, - расстроенно покачал головой. - В Питере вон, в морские инженерные - ноль восемь десятых на одно место. Шикарный конкурс? С двумя двойками берут. А потом удивляются, почему лодки тонут и самолеты разбиваются.
Она вновь коснулась пальцами руки, вынимая иглу, но он не успел заметить своих ощущений. То ли "мемуарами" увлекся, то ли и вправду все произошло быстрее, чем в первый раз.
- А у вас когда смена кончится? - постарался спросить как можно более безразличным голосом, но, кажется, не смог.
Лена вскинула подбородок, снова чему-то своему улыбнулась и бросила "пробный шар":
- А что: Вера хуже меня обслуживает?
- Как день и ночь.
- День - это кто?
- Вы, Леночка.
Она поежилась от этого мягкого, с нежностью произнесенного имени, и сразу засобиралась.
- Сегодня вечер и завтра до обеда - моя смена. Но у меня есть еще больные, - надавила она на "еще", но Майгатов не услышал этого. После первой фразы вторая уже не имела значения.
Он хотел сказать еще что-нибудь, может быть, глупое, может быть, невпопад, продлить минуты разговора, но скрип двери отсек это желание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55